Элирм VII

Навскидку, несмотря на сильную боль во всем теле, Вселенная меня пощадила, и серьезных травм нет. Однако мой расфокусированный взгляд никак не мог сконцентрироваться в одной точке.

Я видел пляшущую мешанину. Цветастые всполохи. Трепыхающихся под завалами мертвецов. Обильные лужи крови, в свете прожекторов выглядящие почти зеркальными. Силуэт Гундахара, в одиночку сражающегося против группы мутантов.

Постепенно зрение начало возвращаться. Я перевел глаза немного правее и всего на мгновение, но увидел Илая — некромант пытался вытащить зажатую ногу, когда на него обрушился еще один многотонный обломок.

Тогда же на периферии обзора снова мелькнул Фройлин. Придавленный железобетонной перемычкой и с открытым переломом руки, он удивленно смотрел на торчащий из его живота кусок длинной трубы. Пытался его вытащить, но окровавленные пальцы соскальзывали, теряя силу.

Эльф будто не верил, что это конец. Что после всех злоключений он так глупо погибнет в шаге от выхода. Причем сделает это рядом с билбордом со смеющейся акулой. Подернутым пламенем и наполовину похороненным под завалами.

Но к несчастью для него, все произошло именно так.

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 16

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 15

Да уж. Обидно для одного, но вместе с тем вполне закономерно для хозяина «подземелья». Паладин не был готов к испытанию, а потому было бы большой опрометчивостью надеяться, что мегалодон позволит ему дойти до конца. И уж тем более было глупо рассчитывать, что титан станет договариваться с Эрдамоном Беларом. Лично мне не верилось, что он пойдет на это ни тогда, ни сейчас.

Скрывать не буду, смерть эльфа я воспринял с безразличием. Мне было глубоко до фонаря, выживет он или нет. Но, черт подери, Илая за что?! А Локо? Он тоже погиб в этом проклятом испытании?!

Сердце подсказывало, что да.

Горько, бесспорно. Но, к сожалению, я не успел об этом подумать, потому как ровно в следующую минуту увидел впереди Амона Гёта. Или точнее то жуткое чудище, в которое Диедарнис его превратил, потому как от человека в нем осталось немного. Скорее это была изуродованная, посеченная осколками и пышущая жаром скала вздутых мышц. Невероятная сила, проворность, льющаяся из глаз ярость. Концентрированная настолько, что казалось, будто бы его глаза обрели алое свечение и при каждом повороте головы мелькали во тьме словно фонари. И еще в нем чувствовался голод. Страшный голод обезумевшего монстра, заставляющий терять последние остатки самоконтроля.

Истекающий слюной, он словно бешеный зверь подбегал к мертвецам, нюхал их, понимал, что есть зараженных нельзя, и, гневно рыча, бежал дальше. Затем остановился. Начал жрать еще живого «рейдера». Отрывал и заглатывал сочащиеся кровью куски мяса, но так и не мог насытиться — ценное «топливо» сгорало едва ли не быстрее, чем он успевал его поглощать.

Как я и предполагал, Диедарнис устроил ему сделку с дьяволом. Сделал невероятно сильным, практически неуязвимым, но в то же время разогнал расход его ресурсов на максимум.

Базовый энергообмен, термогенез, гомеостаз, регенерация тканей — все это стало дырами в решете, сквозь которые утекала жизненная энергия, и чей дефицит ублюдок тщетно пытался восполнить. Делал все, лишь бы выполнить условие сделки — убийство как минимум половины членов Вергилия.

Да. Мегалодон его крепко подставил. Хотя, конечно, гораздо предпочтительнее было бы, чтобы он подох еще неделю назад, а не наворачивал круги в непосредственной близости. Ведь если урод нас заметит, то я даже не знаю, как с ним бороться. Клятва Системе по-прежнему была в силе.

— Вайоми, где толстый?! Надо срочно убираться отсюда!

Покончив с мутантами, относительно невредимый Гундахар подоспел вовремя. Я практически разобрал соседний завал, наглухо скрывающий стонущего Мозеса. Сдвинул последний обломок, заглянул в бледное лицо друга и, к сожалению, тотчас же понял, что дела обстоят плохо.

— Тох, ты как?

— Скверно, братан… — тихо ответил тот. — Боюсь, меня основательно приложило. Крови немного, но внутренние повреждения точно есть.

— Понял. Идти сможешь?

— А куда деваться… Телепортироваться на дно океана я всегда успею…

Ухватившись за мою руку, монах медленно встал. Опасно покачнулся, но все же удержал равновесие, вовремя подхваченный игвом.

— Нужен другой маршрут, — прогудел генерал. — Идти напрямую — не вариант.

— Метро… — Антон вяло указал на подземный переход в двадцати метрах правее. — Спустимся вниз и пройдем одну станцию.

— Боюсь, как бы мы не ушли дальше, чем нужно. И не уперлись в кольцо из воды, — озвучил некоторые опасения я.

— Мы в центре города, тут перегоны короткие… К тому же я видел схему. Если успеем, то окажемся в шаге от выхода. Метров двести, не больше.

— Ясно. Тогда вперед.

Ни секунды не колебавшись, Гундахар перекинул руку Мозеса через плечо. Я со своей стороны сделал тоже самое. Подхватил подозрительно притихшего друга и, периодически оступаясь, поволок прочь.

Мы практически добрались до входа в подземку, когда Амон Гёт нас обнаружил.

Яростно зарычав, он резко сорвался с места, буквально за доли секунды развив невероятную скорость. Сметал грудью каждого, кто попадался у него на пути и явно целил в меня, специально отступившего на пару шагов.

В момент столкновения я активировал «печать переноса». Телепортировался на десять метров левее, в то время как ублюдок пронесся мимо и со всего маху врезался в скопление из обломков, с торчащими во все стороны кусками арматуры.

Это его не убило.

Ранило, замедлило, заставило организм вновь бешено регенерировать, сжигая ресурсы, но не убило. Подонок уже вовсю упирался руками и мотал головой, сантиметр за сантиметром избавляя тело от глубоко всаженных в него острых штырей.

Я не стал на это смотреть. Устремился вслед за друзьями, перепрыгнул через турникеты и начал спускаться по лестнице, где в самом низу генерал уже успел опустить Мозеса на пол неподалеку от сдвинутой в сторону «плиты» гермозатвора.

— Гундахар, надо закрыть эту дверь! Не успеешь — подохнем!

— А я чем, по-твоему, занят, кретин?! — огрызнулся тот.

Навалился всей своей массой, до предела напряг мускулы и в конечном итоге все же привел здоровенную глыбу в движение, заодно позволив мне вовремя протиснуться в узкую щель.

С колоссальным усилием, но мы ее заперли. Вновь подхватили монаха и вскоре оказались на самой платформе, где от былой станции метро мало что осталось. Скорее это был госпиталь. Трубы, решетчатые ярусы, связки кабелей, проржавевшие вагоны поезда, сплошь уставленные гнилыми кроватями. Покрытые паутиной перегоревшие лампы и мерзкая вонь — запах болезни, испражнений и гноя, что за десятки лет так и не выветрился.