Элоиза, королева магов

– Ты же в этом году итак никуда не едешь, зачем ещё пять лет оттягивать?
– сильно удивился король подобному желанию. Он ожидал, что у него попросят дорогущий драгоценный гарнитур или немыслимо тонкие заморские ткани, но нет, Элоиза снова его удивила.
– Настаиваешь?
– вопросительный взгляд на дочь, - пусть будет так!

Младшая дочка тут же подхватилась и крепко обняла Вильгельма, искренне благодаря за согласие.

– Ох и вьёшь же ты из меня верёвки, милая, - довольно покачал головой Его Величество.

– У меня для тебя есть подарок, папенька, - словно вспомнив о чём-то важном, Лои выпрямилась и широко улыбнулась, сверкнув синими глазищами.
– Я уверена, тебе понравится. Его вскорости принесут, а пока пара вопросов, ответы на которые мне просто жизненно необходимы.

Подлив взвар в опустевшую чашку, она подала душистый напиток отцу и снова села напротив, чинно сложив ладони на коленях.

– Папенька, что делать с церковниками?
– огорошила она короля, отчего тот чуть не поперхнулся.

– А что с ними не так?

– Мешают, нападают, постоянно жить с оглядкой напрягает, - поморщилась Лои.

– Так тебе всю жизнь придётся жить с оглядкой, - хмыкнул отец, - что ты предлагаешь?
– мгновенно став серьёзнее, спросил он.

– Мне бы хотелось, чтобы главным над церковником был Король, автономию искоренить, обширные земли изъять в пользу короны. Божественное право королей не сможет оспорить ни один смертный...

Чем дольше говорила Элоиза, тем сильнее напрягался Его Величество.

– Как давно тебе в голову пришли эти мысли?
– хмуро спросил он

– Эти очень сложные и важные вопросы пришли мне в голову сразу после того, как на меня напал один из клириков. Посреди ночи, чуть не задушив своими грязными лапами, - Лои старалась говорить спокойно, но было слышно, как она едва сдерживается, чтобы не зарычать, всё её нутро буквально клокотало от переполнявшего застарелого гнева... и страха.

Вильгельм, напротив, сдерживаться не стал и крепко стукнул кулаком по подлокотнику:

– После того случая, я запретил Иннокентию приближаться к Уолсоллу, чтобы даже смотреть в твою сторону не смел.

– И поэтому я боюсь, папенька, мне страшно ехать в столицу, где защиты никакой, где на меня могут напасть из-за любого угла. Отравить или ментально что-нибудь внушить...

Король бросил взгляд на не горящий камин и задумчиво пожевал губами.

– Твои мысли о Божественном праве королей мне весьма близки, Лои. Но... это война, дорогая. Страшная, кровавая война.

– А если всё сделать тайно?
– прищурилась девочка, так неожиданно выросшая.
– Убрать папу, посадить своего человека, заменить всех приближённых.

– Думаешь, это так просто?
– криво усмехнулся король, - я уже много лет к ним подбираюсь и всё никак.

Помолчали, каждый думал о церковниках и их планах.

– Они ведь готовятся, - тихо прошептала Элоиза.

– Знаю.

– Нам есть, чем ответить?

– Королевская армия сейчас сильна, как никогда.

– А много ли в ней магов? Обученных, раскрывших свой дар.

Вильгельм нахмурился, не такие разговоры он должен обсуждать со своей малышкой.

– Дорогая моя дочь, - вздохнул мужчина и такая вселенская печаль прозвучала в его голосе, что Элоизе тут же стало не по себе, - я вижу, как сильно ты хочешь стать наследницей трона. Ответь мне только на один вопрос: зачем тебе это нужно? Чем тебе не мила спокойная жизнь? Нашли бы тебе мужа, какой пришёлся бы по сердцу.

Элоиза смотрела на вдруг постаревшего отца: морщины, ранее незаметные, прорезали высокий светлый лоб, складки около носа стали чётче, глаза потускнели.

– Власть — это бремя, - добавил Вильгельм, - тяжкое, порой неподъёмное. И счастью во всём этом практически нет места...

– Я отвечу честно. Трон мне нужен для определённой цели, - ответ дочери удивил Его Величество не меньше, чем всё виденное в Уолсолле.

– Всё, что я делаю сейчас — это для людей, будь те обычными или с даром, без разницы. Для процветания страны, в которой родилась. Если англосаксонцы не будут знать голода, холода и болезней, то и стоять за своё королевство они будут несокрушимой грядой! Смотреть, как несправедливо относятся к магам, как бедно живут люди - невыносимо. Я выиграю это испытание за трон только потому, что мне хочется сделать жизнь моих подданных лучше, счастливее.

Вильгельм Уэстледский молчал.

– Меня терзает один очень важный вопрос: как моя дочь всего за один год смогла настолько сильно перемениться?
– вдруг спросил он Элоизу, и та едва заметно побледнела.

Элоиза почувствовала, что настал тот момент, когда она замерла на тонкой, острой грани и от её ответа будет завистеть всё. Даже собственная жизнь. Отец неплохо знал младшую дочь, и, пока она жила во дворце притворяться божьим одуванчиком выходило легко и просто. Сейчас же нужно говорить уверенно, желательно правду, поэтому, набрав в грудь побольше воздуха, Лои выпалила:

– Я видела смерть и несправедливость. Видела, как эти люди, - кивок в окно, за которым виднелся Уолсолл, - заживо замерзали в своих домах, не имея возможности согреться. И я решила, что перестану быть комнатным растением. Ещё тогда, в Ландоне на центральной площади, когда я впервые присутствовала на казни, сама себе дала слово не казнить без докозательств. И эта клятва касалась не только простых людей, но и магов. В самом начале мне очень сильно помог лорд Райт, да и сейчас я без него никак и никуда, считайте, что он моя правая рука вот по сюда, - и она показала от кончиков пальцев до центра груди, - мы обживались здесь, задавались правильными вопросами. Для нас правильными. А потом и решения нашлись, например, помочь магам выжить и дать им приют, работу. Возможность растить детей в благоприятной среде. И ведь не я сама придумываю все эти вещи, на то есть талантливые ремесленники. Дав им возможность свободно творить, пожинаю плоды. Англосаксия полна самородками, - мополчав немного, Элоиза добавила, - я на многое посмотрела иначе и тогда сама у себя спросила: прожить жизнь по своим правилам или плыть по течению и помереть, не оставив о себе ни единого напоминания. Мне второй вариант не подошёл. Я выбрала перемены, папенька. И сейчас вы видите результат работы над собой. Больше мне нечего сказать.

Одинокая слеза скатилась по нежной белоснежной щеке и упала вниз, на крепко сжатые в замок ладони.

Сердце Вильгельма дрогнуло, Элоиза говорила то, что чувствовала, без фальши и наигранности. Такие вещи он улавливал сразу же.

– Ты так похожа на мать, - Его Величество встал, опустился перед Лои на одно колено и крепко прижал девочку к груди, - я скучаю по ней... На самом деле она была сильной, но в то же время доброй и справедливой. Любила всех: от простых слуг до меня, короля.... И сейчас ты на неё похожа даже больше, чем раньше. Ты стала другой, но навсегда останешься моей дочерью и ничто этого не изменит.

Глава 27

Интерлюдия

– Папенька, это для вас. Такого ни у кого нет. И мало у кого появится.

Вильгельм Первый скептически хмыкнул, но когда Элоиза сорвала ткань с подарка и его взору предстал хрустальный сервиз тёмно-красного цвета, сверкнувший в лучах солнца рубиновыми гранями, то дыхание спёрло не только у Его Величества, но и у всех присутствовавших в обеденной зале гостей.

Свет преломлялся в идеальных гранях, заставляя хрусталь переливаться не только красным, но и голубым. Это было завораживающее зрелище.