Это было у моря
Шрифт:
И старуха величественной королевой поплыла в сторону буфета.
Сандор, поразмыслив с минуту, развернулся и пошел к машине. Похоже, на этот раз Мизинец тоже вступил в игру.
Седьмое пекло! Почему он такой идиот? И все, как всегда, было против него, даже эта кретинская тачка! Сандор от души пнул машину по колесу. Она немедленно заорала — хренова дрянь, он же сам поставил ее на сигнализацию! Вот бред! Похоже, он теряет хватку, как, впрочем, и рассудок. Сандор отключил орущую машину, сел в нее, и, разогнавшись до предела — чего уж теперь? — поехал обратно в усадьбу.
========== IV ==========
Когда
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На сушу тихо выбралась любовь
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было сорок сороков.
И чудаки - ещё такие есть —
Вдыхают полной грудью эту смесь.
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья.
Я поля влюбленным постелю,
Пусть поют во сне и наяву,
Я дышу и, значит, я люблю,
Я люблю и, значит, я живу.
И много будет странствий и скитаний,
Страна Любви — великая страна,
И с рыцарей своих для испытаний
Всё строже станет спрашивать она,
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна.
Но вспять безумцев не поворотить,
Они уже согласны заплатить
Любой ценой, и жизнью бы рискнули,
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули.
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мёртвых воскрешал,
Потому что если не любил,
Значит, и не жил, и не дышал.
Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься, сколько ни зови,
Им счёт ведут молва и пустословье,
Но этот счёт замешан на крови,
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви.
И душам их дано бродить в цветах,
Их голосам дано сливаться в такт,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрёстках мирозданья.
Я поля влюбленным постелю,
Пусть поют во сне и наяву,
Я дышу и, значит, я люблю,
Я люблю и, значит, я живу.
Владимир Высоцкий «Баллада о любви».
Когда Сандор подъехал к усадьбе, так никого и не встретив по дороге, он наткнулся на Бейлиша, что, уже в костюме для верховой езды, садился в свою машину. Его молчаливые спутники набились внутрь небольшого салона — через затемнённое стекло маячил нелепый профиль Мизинцева охранника.
— А, вот и наш деловой человек. Как твои дела, Клиган? Немножко разминулся с поручением?
— Не разминулся бы, если бы вы меня предупредили.
— Так я и сам не знал, что встречу эту наяду. Все вышло экспромтом. Я просто гулял по берегу — в доме было душновато — а тут такое зрелище! Восхитительно! Она — само совершенство. Впрочем, любезный мой Пес, я уверен, что ты и сам про это знаешь. А?
— Ничего я такого не знаю.
— Не лукавь. Надо быть слепцом, чтобы не заметить, что девочка — чудо. Ты же большую часть дня
рядом с ней торчишь.— Моя работа — ее охранять, коль скоро мне это поручили. Смотреть на нее не входит в мои обязанности.
— Да-да, понимаю. Поэтому ты и глядишь все время в другую сторону. А ну, как ее коршун утащит, пока ты блюдешь кодекс своей должности? Любуйся на нее, Клиган, любуйся, пока у тебя есть такая возможность. Потом ее может и не представиться. А ведь тебе это будет чертовски неприятно, верно ведь?
— Не понимаю, о чем вы.
— Едва ли. Но этот спор становится скучным. Если Санса тебе не нравится, я, честно говоря, вообще не понимаю, что тебе тогда по вкусу. Откуда я могу знать, впрочем, какие вкусы у псов… Спрошу у твоей хозяйки — она-то все знает про своих слуг. Особенно про таких… м-м-м… приближенных. А твоя подопечная знает о перечне твоих обязанностей в семье Баратеонов?
— Что вы имеете в виду?
— О, святая невинность, ты, кажется, забыл, кто рекомендовал тебя на эту работу? Я читал твой контракт — и то, что написано между строк, тоже. Но, впрочем, глядя на тебя — кто знает, кто знает… Возможно, дальше столовой тебя не пускают. Я бы не пустил, по крайней мере. Кстати, твой брат интересовался тобой, когда я последний раз его видел. У нас было… как это, одно общее дело. Не скучаешь по нему?
— Мне надо идти.
— Захватить тебя? А то тут в машине есть место. Твои хозяева уже отбыли в сторону конюшен, боюсь. Придется идти пешком.
— Спасибо, я сам разберусь.
— Ну, как хочешь. И продолжай в том же духе с Сансой. Я дивлюсь твоей стойкости, воин. Увидимся.
Бейлиш весело улыбнулся и запихался наконец в свою шпионскую тачку.
Сандор завел Серсеин кабриолет во двор. Девчонка-горничная, пока хозяев не было дома, затеяла чистку ковров и теперь таскалась туда-сюда с половиками и пушистыми овечьими шкурами, что лежали возле кроватей в спальнях. В хозяйских спальнях, разумеется. В каморке Клигана не было никаких долбаных половиков. И это было, пожалуй, к лучшему. Вино лучше проливать на пол, а не на это волосатое убожество. Сандор хмыкнул, представив себе свою комнату с этой белой кляксой посредине.
Горничная вскинула на него глаза.
— А, это вы, мистер Клиган. А все уже уехали. Хозяйка очень сердилась. И Джоффри…
— Что, и он сердился? Для разнообразия? Кофе, надеюсь, он в тебя не стал кидаться?
— Н-н-нет. Но он был недоволен. Я боюсь его.
— Правильно боишься, девочка. Значит, у тебя есть мозги.
— В городе… Вы знаете, я оттуда. Там ходят всякие слухи. Про вас. И про Джоффри…
— Слухи? Какие, интересно?
— Нехорошие. Даже повторять такое не хочу.
— Уж раз начала, так говори.
— Вчера я ходила к своим, и мне там соседи сказали, что одну девочку нашли на окраине. Ее сильно попортили.
— В смысле? Изнасиловали?
— Да, в том числе. И еще изрезали. И избили. Я ее видела пару раз, она живет в приюте, там есть такой, для отказников.
— Для кого?
— Для отказников — ну, детей, что остались без родителей. Детский дом.
— И что же?
— Она не совсем нормальная была, эта девочка. У нее были нарушения речи. Когда я училась в школе, она и еще и другие дети ходили к нам заниматься — к школьному логопеду. У них своего не было в приюте. Она почти не разговаривала: не произносила согласных. Можно было понять, но с трудом. А теперь она в больнице, в тяжелом состоянии. Ее нашли в овраге, почти голую…