Это могли быть мы

Да, она летела в Великобританию, но, возможно, все равно не увидится ни с детьми, ни с Эндрю. Она ехала якобы навестить отца, у которого месяцем ранее, предположительно, случился сердечный приступ. Когда она рассказала об этом Конору, тот прищурился, почувствовав подвох, но ничего не смог ей возразить, и вот они летели вместе. Кейт, конечно, понятия не имела о приступе, потому что ей об этом никто не сообщил, пока несколько часов назад вдруг не позвонила сестре. Наверное, в любом случае нужно было начать именно с этого, со своей семьи, которая вроде бы должна была любить ее, несмотря на все ужасные поступки. Ха! Шутка! Конечно же, это будет не так. Но, возможно, шок от встречи с родителями и сестрой отвлечет ее от еще большего потрясения – встречи с детьми.

Несколько часов назад Кейт готовилась к звонку. Номер телефона у ее сестры оставался тот же, что и пятнадцать лет назад, да и в любом случае ее легко можно было найти в соцсетях. Кейт всегда строго дозировала их просмотры, понимая, что это только причинит ей боль, но, раз уж обжигающая боль ожидала ее в любом случае, она часто пролистывала страницы, внимательно следя за тем, чтобы никуда случайно не нажать. Сколько же всего там было! Сестра постила по несколько раз в день, профессиональные снимки, на подготовку которых наверняка требовалось время. Букеты цветов, книги, ее ладони, сжимающие кружку (кто делал этот снимок?). Бесконечная череда фотографий детей – Элис и Бенджамина. Любой незнакомец легко мог бы вычислить даты их рождения, возраст, в какой школе они учатся, адрес их дома, что они любят и что не любят. Кейт позволила себе разозлиться, осудить сестру, чтобы приглушить обиду. У нее были племянник и племянница, восьми и десяти лет, а она ни разу их не видела. И это были красивые дети – румяные, счастливые, обнимавшие собак, плескавшиеся в море и участвовавшие в развивающих занятиях, и всегда их фотографировала мать, которая, похоже, больше не работала. Неужели она целыми днями только тем и занималась, что фотографировала?

У Элизабет было больше десяти тысяч подписчиков, что казалось Кейт ошеломляюще огромным числом. На работе ее настойчиво просили завести аккаунт, но, зная о соцсетях главным образом понаслышке, она исключала этот вариант. Она не была готова позволять незнакомцам говорить ей все, что им вздумается. А что начнется, если вдруг всплывет история о том, как она бросила свою семью? Этого хватило бы, чтобы «отменить» ее, как выражалась молодежь, работавшая в их телестудии.

Как теперь человеку исчезнуть без следа? Она вспомнила, как выкинула телефон в мусорный бак в тот день в Бишопсдине и уехала с головокружительным чувством свободы. Смог бы сейчас кто-нибудь так поступить, или это было бы все равно что отрубить себе руку?

Однако листание чужих страниц утешало, и она с облегчением видела на некоторых фотографиях своих родителей с детьми Элизабет – тоже больно, но, по крайней мере, они живы и здоровы. Она была не вполне уверена, что ей сообщат, если кто-то из родителей умрет. Возможно, они не смогут с ней связаться – в конце концов, ни у кого из прошлого Кейт не было ни ее почтового адреса, ни телефона. Но все было в порядке. На фотографиях не было и следа Адама, Кирсти или Эндрю, за что Кейт была благодарна. Возможно, они перестали общаться с ее семьей. Но, возможно, учитывая простоту и радость ее жизни, сестра окажется более расположенной к телефонному разговору. Возможно. Маловероятно. Она могла решиться на такое лишь потому, что альтернативы были намного хуже. Она проглотила ком в горле и стиснула зубы. Это был всего лишь звонок, но казалось, будто она собиралась перевернуть могильный камень. В трубке раздался непривычный британский сигнал вызова. В Англии было поздно, и, возможно, Элизабет уже легла спать. Потом в трубке раздался голос сестры, чуть запыхавшийся, но по-прежнему высокий и девичий.

– Алло?

– Это Кейт, – произнесла она, чувствуя, как трепещет сердце.

Молчание.

– Кейт? Какая Кейт?

– Твоя сестра Кейт.

– Боже правый!

Снова молчание. Что можно сказать спустя пятнадцать лет?

– Ага.

– Ты… Все в порядке?

– Ну… Учитывая обстоятельства, все относительно. Особых проблем нет. Во всяком случае, у меня. А ты? Кажется, все хорошо? Я видела в сети.

– А… Да, у меня много подписчиков, – она попыталась сказать это небрежно, но нотка гордости в голосе все равно прозвучала. – С чего это ты решила мне позвонить?

– Я думаю приехать в Англию…

Знает ли сестра, что она в Лос-Анджелесе? Эндрю мог об этом догадаться по документам на развод, которые передали ее юристы.

– Э… В общем, это долгая история, но я приезжаю. Сегодня. Точнее, когда прилечу, будет уже завтра.

– Господи! Вот так вот просто сядешь в самолет?

Кейт ничего не ответила. В ее мире это было обычным делом.

– Я хочу повидаться с тобой. И с мамой, и папой.

– А! Теперь ты вспомнила об их существовании? После того, как на пятнадцать лет предоставила мне заботиться о них?

Кейт почувствовала, что это всего лишь первая ступенька высокой лестницы обвинений.

– С ними все в порядке?

– Ну, если не считать папиного инфаркта.

– Что? – она вдруг ощутила укол боли.

– У папы в прошлом месяце был инфаркт. Ты, конечно, об этом не знаешь, потому что у нас нет даже твоего телефона. Мы можем видеть тебя по телевизору, но не можем связаться с тобой, когда у твоего отца инфаркт.

– Господи… У него все хорошо?

– Насколько можно было ожидать, – раздраженно ответила Элизабет.

– Что ты имеешь в виду? Он в больнице?

– Нет. Теперь в больнице почти не держат. Он дома, пьет таблетки. Ему нельзя волноваться.

– Думаешь, если я приеду, он переволнуется?

– Переволнуется? Наверное, это от тебя зависит.

Кейт ощущала, как чувство вины и скрытый смысл слов захлестывают ее волнами, не давая поднять голову.

– Послушай, я действительно очень хочу его повидать и понимаю, что должна… сказать многое, что накопилось за эти годы, и мне…

Ей не хотелось говорить, что ей жаль, потому что после этого она уже не смогла бы остановиться.

– …Если ты и они не против, то я хотела бы приехать.

– В смысле… завтра? Им не понравится, если я заявлюсь к ним на следующей неделе без предупреждения, а я живу всего в десяти минутах от них.

– Я ничего не ожидаю. Просто хочу приехать.

– Ну, это все здорово, конечно, но ты же их знаешь. Они поднимут большой шум. И угадай, кому придется бегать по магазинам, потому что папа болен, а мама не может прочитать этикетки без очков и постоянно покупает обезжиренные продукты. Конечно же, мне.

Кейт чувствовала, что сестре нравится эта возможность поменяться ролями и хоть раз отыграться на ней.

– Не стоит беспокойства. Но ты можешь у них спросить? Можно ли мне?

– Но как ты сюда доберешься? – озадаченно спросила Элизабет.

Ее беспомощность всегда раздражала. Уж с двумя-то детьми можно было иметь представление о том, как жить в этом мире.

– Сяду на поезд. Возьму машину напрокат в аэропорту. Не знаю.

– Вот так просто…

– Ну, да. А как иначе? Так все люди делают.

– Только не те, кого я знаю.

Нет. Они бы заказали машину за несколько месяцев через сайт со скидками, распечатали карты, взяли бы напрокат навигатор. Ее всегда утомляла тревожность родных. Кейт не собиралась снова втягиваться в это.

– Спасибо. Я буду очень благодарна. И… я хотела бы повидаться и с тобой. И, может быть, с детьми?

– То есть с племянницей и племянником. Которых ты даже никогда не видела!

– Знаю. И хочу исправить это упущение. Извини, но мне пора. Нужно еще взять билет на самолет.