Этот мир не выдержит меня. Том 5

— Мы не враги, — согласился я, натянув цепь так, чтобы пленник был вынужден запрокинуть голову ещё сильнее. — Просто ты почему-то решил меня убить.

— Ничего личного, Феликс, — прохрипел человек без лица. — Ты насолил слишком многим, и твоё устранение могло помочь установить контакт с нужными людьми в замке. Решение стало ошибкой, однако я узнал об этом только тогда, когда пути назад уже не было… Ничего личного, Феликс!

«Просто бизнес», — добавил про себя я, а вслух спросил: — И это всё?

— А ты ждал более захватывающей истории? — кое-как выдавил человек без лица. — Жизнь хоть и сложна, но весьма прозаична, и ты не хуже меня это знаешь…

Я глядел в карие и совершенно обычные глаза перевёртыша — даже несмотря на затягивающуюся на шее цепь в них читались лишь искреннее расположение и дружелюбие. Однако меня этим было не купить. Готов поспорить, он с точно такой же неподдельной доброжелательностью сливал «пальцам» информацию о моём местоположении.

Интересно, что это за «нужные люди», с которыми человек без лица хотел наладить контакт ценой моей жизни? Мастер Вегайн? Графский интендант? Или какой-то иной, доселе неизвестный поклонник моих талантов?

Впрочем, сейчас это не имело особого значения. На повестке дня стоял другой, куда более важный вопрос.

— Сколько осталось времени? — спросил я, крепко ухватившись пальцами за подбородок перевёртыша.

— До чего? — голос пленника окончательно осип. Он попытался отдёрнуть голову, но добился лишь того, что металлическая «удавка» ещё крепче сдавила шею.

— До того, как твои люди будут здесь, — спокойно пояснил я и медленно, демонстративно поднёс «хвою» ко рту перевёртыша.

— Нешколько минут, вряд ли больше! — невнятно ответил тот, глядя на маленький зелёный комочек как кролик на удава. — Отпушти меня! Отпушти и будешь жить…

— Сигнал! — гаркнул я. — Говори!

— Ка-а-ой шигнал? — ошалело выдохнул перевёртыш. Ситуация развивалась слишком стремительно даже для него.

— Сигнал к отмене атаки, — я надавил кончиками пальцев на углы нижней челюсти, чтобы пленник не сумел закрыть рот. — Его не может не быть, и ты мне о нём расскажешь. Иначе я скормлю тебе «хвою», а ты станешь частью «пальцев». Ты и все твои секреты — большие и маленькие, важные и не очень.

Во взгляде человека без лица не осталось никаких эмоций — только холодная пустота. Он смотрел на меня, пытаясь найти выход из безвыходной ситуации. Выход, который если и не принесёт победу, то хотя бы позволит избежать поражения.

Секунды утекали сквозь пальцы. Пусть Клоп пока не докладывал о приближении противника, но чутьё буквально вопило — это вот-вот произойдёт.

На месте нападавших я бы устроил поджог и зашёл в трактир «на плечах» горожан, которые бросятся тушить огонь. Пожар в тесном средневековом городе — это страшная штука. На борьбу с ним встанут все, от мала до велика, невольно увеличив тем самым количество штурмующих.

Мои солдаты хороши в прямом столкновении, строй на строй, когда понятно, где свои, а где чужие. В хаосе свалки, приправленной дымом и языками пламени, в неразберихе толпы, в которой паникующие гражданские перемешаны с весьма умелым врагом, им будет очень и очень непросто.

Нет, в исходе боя я не сомневался. Если бы не приготовления, нас бы смяли в мгновение ока, но теперь мы победим. Люди перевёртыша подготовлены великолепно, но они всё-таки не супермены. На нашей же стороне превосходство в численности и сверхъестественные силы, далеко выходящие за рамки человеческих возможностей. Взять хотя бы Лэйлу — совладать с ней та ещё задача.

Однако потери будут чудовищные — как среди обычных бойцов, так и среди простых горожан.

Перед внутренним взором неожиданно, словно вспышки молний, появились страшные и невероятные в своей реалистичности образы.

Закопчённые стены трактира, подпалины на потолке и пол, усеянный покойниками. Матери, заламывающие руки над телами детей, жёны, оплакивающие мужей, солдаты, отдающие последние почести погибшим товарищам… И всюду трупы, трупы, трупы.

Вот Марк, пронзённый множеством клинков. Рядом с ним Фольки с обугленной бородой и почти незаметной, но смертельной вмятиной на виске. У самого выхода — там, где случилась чудовищная давка — переломанная фигура Висельника и Клоп, пытающийся помочь умирающему отцу…

Чутьё подсказывало — эти картины не были плодом некстати разыгравшегося воображения. Что-то похожее мне уже довелось испытать в подземельях, но тогда я увидел не случившееся прошлое, а теперь передо мной во всей красе предстало весьма вероятное будущее. Будущее, которое произойдёт, если мне не удастся предотвратить нападение.

— Говори! — я нависал над скованным по рукам и ногам перевёртышем. — Говори и останешься собой!

«Хвоя» слегка похрустывала у меня между пальцами.

— Ты… этого… не шделаешь… — просипел человека без лица. — Ты не шделаешь… швоим врагам… такой подарок…

В словах перевёртыша была логика. Если скормить ему «хвою», то это не остановит нападение, но зато здорово усилит «пальцев», подогнав им целый вагон чрезвычайно полезной информации. А они, между прочим, тоже не испытывали ко мне тёплых чувств.

Что же, куда ни кинь — всюду клин. Или цугцванг, как говорят шахматисты.

Любое моё действие вело лишь к ухудшению положения, и единственный шанс победить в такой ситуации — это показать свою готовность идти вперёд, до самого конца. Делай что должен, и будь что будет… Или хотя бы убеди оппонента, что собираешься следовать этому высокому принципу несмотря ни на какие возможные проблемы.

— Идут! — из-за окна послышался встревоженно-азартный шёпот Клопа. — Идут! Повсюду они! В переулках и на площади! И даже на крышах соседских домов!

Расплывчатый силуэт юного равка, едва различимый на самой границе периферийного зрения, тревожно подрагивал. Пацанёнок ждал реакции на свои слова, но я молчал. Молчал и смотрел в глаза человека без лица.

Мои пальцы, сжимавшие крохотный зелёный комочек, застыли в сантиметре от его рта. Кто сдастся, а кто победит зависело сейчас исключительно от силы воли и уверенности в собственной правде.

Эта немая «дуэль» взглядов, этот блеф двух игроков в покер, бесконечно поднимавших ставки, но вынужденных в итоге открыть свои карты, не мог продолжаться долго. Теперь всё решали считаные мгновения.

— Идут, говорю! — Клоп волновался всё сильнее. — Везде они! Всюду!

Он незримой тенью наблюдал за разворачивающейся перед ним битвой характеров, не зная, что предпринять.

Секунда, за ней ещё одна… Я криво улыбнулся, внутренне готовый переть к финишу, каким бы он ни был, и тут человек без лица наконец «поплыл».