"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31

Роман повернулся. В руке его блеснул нож для резки бумаги. Мгновение – и лезвие чиркнуло по шее. Кровь брызнула на полметра и растеклась темным озерцом по полу. Несколько секунд Роман смотрел в лицо Регине, потом прошептал «до встречи в аду» и рухнул на пол.

– Теперь можешь вызывать «скорую», - Максим приоткрыл самоубийце глаз и нажал на него сбоку. Зрачок сплющился. – Даже две. Одну – покойнику, вторую – раненой хромоножке.

Регина, белая, как снег, выронила телефон. Максим выволок ее, дрожащую всем телом, из комнаты, отвел на кухню и усадил рядом с сестрой.

– Утешайте пока друг дружку. А я делом займусь.

Максим сам позвонил в «скорую» и полицию. Все неприятные разговоры он, как настоящий джентльмен, взял на себя.

Поход 3. Уходя – уходи. Глава 42. Пришелец из прошлого

Горный Китай, монастырь Чжоан Чжоу.

Год от Рождества Христова 853-й.

Некто спросил Линь Цзы: "Что такое мать?"

"Алчность и страсть есть мать, - ответил мастер, -

Когда сосредоточенным сознанием

мы вступаем в чувственный мир,

мир страстей и вожделений,

и пытаемся найти все эти страсти,

но видим лишь стоящую за ними пустоту,

когда нигде нет привязанностей,

это называется

убить свою мать!.."

С. Калугин

Полгода пролетели незаметно. За это время почти ничего не произошло. Если не считать того, что весной Света уехала навсегда. В Москву.

– Нечего здесь делать, - сказала она. – Нужно строить карьеру. Не все же в «Магните» на кассе сидеть.

Максим положил ей руку на лоб и важно, нараспев проговорил:

– Исполать тебе, дева!

– Чего?!

– Слава, хвала, честь. Короче, поезжай.

– Ты будешь по мне скучать? Честно, ты мне очень понравился. Несмотря на все, что с нами произошло. Вернее, даже благодаря этому.

– Буду скучать, не переживай. А еще я хочу немного подсластить тебе горькую московскую жизнь.

Максим написал на бумаге несколько слов и вложил записку в руку Светы.

– Что это?

– Адрес «Лавки судьбы». Там работает одна моя знакомая – она уже старенькая. Ей нужна помощница – что-то вроде администратора. Тетя Кася недавно звонила, спрашивала, нет ли кого на примете. Покажешь записку, тебя там примут как родную. Моя рекомендация дорогого стоит. А в данном случае и вовсе бесценна.

Света обняла Максима, прижала к себе и прошептала сквозь слезы:

– Ну, я пойду?

– До свидания. Да еще увидимся, не переживай!

Максим не был уверен в своих словах. Он проводил подругу до дома и… остался у нее на ночь. Уехала Света утром.

До середины июня, пока дни не стали бесконечно длинными, все шло по накатанной колее. Максим то валялся один на кровати, то, вовсю пользуясь «особыми способностями», неспешно искал пропавших бедолаг-сталкеров. Казалось, жизнь налаживается, входит в рутинное русло – этакий вечный «день сурка». Вот только все это оказалось лишь короткой передышкой перед событиями, в очередной раз перевернувшими все с ног на голову. Домашний уют и мирный быт рухнули в одночасье.

Максим хорошо запомнил дату – пятнадцатое июня. За неделю до очередной годовщины начала далекой войны прошлого. В тот день он добежал до «Магнита», набрал себе консервов, картошки и «заварной» лапши, а когда вернулся, то увидел, что дверь в его логово приоткрыта.

– Вот оно что. Явился, значит, не запылился, - сказал сам себе Максим. – Что ж, посмотрим, что из тебя получилось!

Он вошел в бывшую диспетчерскую. В кресле возле компьютера сидел худой и высокий, точно сам Максим, человек лет двадцати пяти.

– Биргер Эриксен, - представился он.

Его имя и фамилия совершенно не вязались с черными волосами, упрямыми карими глазами и широкими, славянскими скулами.

– Ты кого хочешь надуть, Антоха, вернее, Антонин? – Максим нажал на кнопку электрического чайника из нержавеющей стали. – Здравствуй, сын. Не сказал бы, что рад тебя видеть.

– Почему?

– Во-первых, ты принес кучу ненужных проблем. Во-вторых, ты подвергаешь и меня и себя серьезной опасности.

– За тобой до сих пор охотятся?

– Пока прекратили. После моих уроков. Я же подставляю под удары совершенно посторонних, невинных людей. В прошлый раз в троллейбусе мучительно погибло семнадцать человек. Трое детей. Но виноваты те, кто хотел меня отравить.

– Почему бы тебе не подставить тех, кто всем этим занимается?

Максим налил две чашки горячего чая и только потом ответил:

– Они как саранча. Одного убьешь – тут же новый приходит. Их можно только дрессировать. Как собак Павлова. Я право имею, а не какая-то там тварь дрожащая.

– Тебе не жалко людей?

– Нет. Если бы их что-то не устраивало, они бы сопротивлялись. А так пусть дохнут. У «короля» еще много. Так ты приехал мне мораль читать?

– Нет. У меня серьезный повод для визита. Сюда сейчас трудно добраться. Так я начну?

Максим задумался на минуту.

– Ладно, валяй. Не против, если я для краткости буду называть тебя Антон? Тошка или Антоха как-то несерьезно.

– Как хочешь, отец. Так вот слушай. На самом деле ты сейчас лежишь в больнице. В психиатрической…

Перед внутренним взором Максима встали кремовые стены и белый потолок, доктор, как две капли воды похожий на доцента Петровского в халате и мать со злобной гримасой на лице. Ее ярко накрашенные губы четко выделялись на фоне блеклой черно-белой картинки.

– Скоро он там… дойдет до кондиции? – безучастно спросила Ольга Даниловна Безымянная. – Деньги я вам за что плачу? Максим должен стать недееспособным, понимаете?

– Нужно время. Его мозг отчаянно сопротивляется электросудорожной терапии… Жаль, лоботомия сейчас под запретом…