"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31
Шрифт:
Бросив взгляд на дуб, я негромко сказал:
— Я попробую… Однако вы должны знать, что Мрак не властен над старостью. Мрак бессилен против хода времени.
— Священный дуб не умирает от старости, — покачал головой Фейрлим. — Он был напитан магией и способен жить долгие тысячелетия. Нет, его недуг имеет иную природу, господин Эйдан.
Я молча кивнул и сделал несколько шагов к величественному дубу. Погрузившись в поток Нэйтаара, я ощутил, как жар разливается по всему телу, наполняя меня силой. Всё это казалось мне странным: пророчество, исцеление умирающего дуба, загадочные речи… Словно я оказался героем
Поначалу ничего не происходило, но затем вдруг раздался треск, заставивший меня отпрянуть. Земля под ногами завибрировала — едва заметно, но ощутимо. Обнажённые участки дерева начали затягиваться. Тёмная кора стала приобретать здоровый оттенок, возвращая себе былую крепость.
Огромные ветви ожили и пришли в движение. На них набухали почки — крохотные зелёные искорки жизни посреди зимнего безмолвия. Священный дуб на глазах преображался, сбрасывая бремя прожитых веков. Он тянулся к небу, источая первозданную мощь и силу, которую я разбудил своим прикосновением.
— Морвелиан был прав, — благоговейно выдохнул Вульн. — Вот к чему всё привело…
Я оторвал взгляд от дуба и повернулся к Древену. На его лице сияла торжествующая улыбка.
— Мы заключим союз с Вотрийтаном, — твёрдо произнёс он. — Отныне наши народы едины перед лицом грядущих испытаний.
Как и было обещано, я задержался в Мюре на неделю. Пока с утра до глубокого вечера я исцелял тёмных эльфов, Аварол без устали согласовывал условия союзного договора. Бесконечные обсуждения численности войск, запасов продовольствия и оружия, маршрутов передвижения и сроков — всё это занимало долгие часы. Перед сном, когда мы наконец встречались в отведённых нам покоях, он делился обрывками информации. Всё складывалось как нельзя лучше.
День отъезда наступил неожиданно скоро — я настолько замотался, что и не заметил, как пролетело семь дней. Когда я собирался к отъезду в своей спальне, меня навестил Цедас.
— Не сильно отвлекаю? — спросил он, постучавшись в дверь.
— Заходи.
Я сложил в сумку свои бумаги, забросил вещи в дорожный мешок и оглядел комнату, проверяя, не забыл ли чего-нибудь важного.
— Мастер Вульн сказал, что отправляется с тобой, — произнёс Цедас.
— Теперь, когда мы заключили союз, он посетит земли Вотрийтана открыто.
— Ты хочешь спасти других магов-мракотворцев?
— Он уже рассказал тебе?
— Намекнул.
— Не знаю, сработает ли это, но попробовать определённо стоит.
— Я бы хотел сесть на корабль вместе с вами, — с тоской в голосе сказал Цедас. — Жаль, отец против.
— Война, — понимающе вздохнул я. — На его месте любой любящий родитель был бы против.
Он полез в карман и достал два свёрнутых пергамента:
— Мы с Шаян написали письма для Азары.
— Обязательно передам, — заверил я, принимая свитки и бережно укладывая их в кожаную сумку.
— Когда-нибудь я приеду к вам в гости, — улыбнулся Цедас.
— Приедешь, как закончится война, — закивал я и ободряюще хлопнул его по плечу. — Ну что, пойдём вниз?
Спустившись во двор, я передал слугам вещи и, тепло попрощавшись со всеми
членами семьи Соннан, забрался в карету вслед за Аваролом. Приехав в летучий двор, мы первым делом повстречали Вульна и нескольких магов, сопровождавших его. Дождавшись двух королевских советников и их свиты, заняли места на эволисках и полетели в порт.Чутьё подсказывало, что с этого момента война переходила в самую активную фазу.
Глава 9
Ночное небо простиралось над морем, подобно бархатному полотну, расшитому мириадами мерцающих звёзд. Облака не могли скрыть серебристый лик луны, чей неполный диск отражался в тёмных водах. Впереди, рассекая мрак ночи, горели огни маяка, указывая кораблям верный путь к берегу. Наше судно уверенно приближалось к земле, и я почувствовал, как тяжесть долгого путешествия постепенно отпускает меня. Каждый вздох наполнялся свежестью морского бриза и предвкушением скорой встречи с родными.
Вульн присоединился ко мне и произнёс:
— Не думал, что когда-нибудь вернусь в эту часть континента. Судьба порой преподносит удивительные подарки.
— Вы бывали в Вотрийтане?
— Не бывал, — покачал головой он. — Волноломные земли стали моим последним рубежом на востоке. Вотрийцы в те времена никого не пускали в свои края.
— Да, — согласно кивнул я. — Самое закрытое королевство.
— Хотя, признаться, если бы не щедрость вашего отца, я бы попробовал перейти границу.
— Почему?
— Моё путешествие… оно оставило за собой длинный след из невыполненных обязательств. Ваш отец дал мне возможность расплатиться с долгами и вернуться в родной дом.
— Вот оно что… — протянул я.
— Я залез в долговую яму, пожертвовав всем ради призрачной надежды.
— Как это вышло?
— Вы правда хотите знать?
— Если вы не против, я хотел бы услышать эту историю.
Вульн умолк, устремив взгляд в темноту за бортом, его морщинистое лицо застыло в задумчивости. Корабль тихо покачивался на волнах, и в этом ритме Вульн, казалось, нашёл связь с далёким прошлым. Наконец, он заговорил:
— Моя жена умерла от неизвестной хвори, когда ей исполнилось тридцать. Она угасла, как свеча на ветру, оставив меня наедине с горем и нашим единственным сыном. Когда он подрос, его настиг тот же недуг. Я искал помощи у знахарей из Мюра, Баррукхасада и Лаубиена, надеясь на чудо. Я распродал всё, что было у нашей семьи, но этого было недостаточно… Отчаявшись, я набрал ещё больше долгов и отправился в Оикхелд, желая найти помощи у местных целителей, однако сын умер ещё в дороге.
— Сочувствую вашей утрате, — сказал я. — Как его звали?
— Марвин, — со вздохом ответил Вульн, и это имя прозвучало как молитва. — Вот ведь ирония судьбы, господин Эйдан… Маг душ, знающий, что смерть — лишь переход к новому существованию, не мог смириться с уходом жены и сына. Я цеплялся за них, не желая отпускать, не в силах принять неизбежное.
Я молчал, не смея вторгаться в поток горьких воспоминаний. Он провёл рукой по лицу и продолжил:
— Я долго скитался по Оикхелду после этого. Искал… сам не знаю что. Может, новый смысл, а может, просто пытался убежать от себя… В конце концов я осознал одну простую истину: жизнь — бесценный дар, и нужно прожить её с достоинством, принося пользу этому миру.