"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Хасехемуи – фараон Второй Династии. Он, собственно, согласно некоторым версиям, приходился Джосеру отцом. Эпоху Древнего Царства мы отсчитываем с Третьей Династии, от Джосера, а на Хасехемуи закончилось то, что в египтологии называется Раннединастическим периодом. Он был из тинитских владык.
– Каких?
– Тинитских. Тинис. Город был такой. Ну считай, что древняя столица.
– Чени… – пробормотал Якоб, вспоминая видения.
– Точно. Чени – это по-древнеегипетски. Город мы так и не нашли, хотя свидетельств о нём немало. Но вот погребение себе Хасехемуи отгрохал не в Чени, а в Абидосе. И скажу тебе, что это было за погребение! Пятьдесят восемь помещений вокруг центрального погребального
– Погоди, египтяне тогда разве не из дерьма и палок строили? В смысле из волосатого кирпича.
– Сырцового, – буркнул Борька.
– Ну я и говорю. И солома из него торчит, как волосы.
– Да, сырцовый кирпич там тоже был. От эпохи Хасехемуи уцелели развалины его крепости. Но для строительства гробницы использовался и камень – удивительное для тех времён явление. Это правда дремучая древность, Яш. Тебе даже представить такое сложно.
– Может, не так уж и сложно, – задумчиво протянул Войник. Гробница и крепость… всё сходилось. Туда ведь и привёл Нефертари её жрец, не так ли? К гробнице древнего Владыки в Абидосе.
– Вообще он соорудил две крепости – в Абидосе и в Иераконполе… в Нехене. Ну, там тогда вообще строили много – как-никак, могучий город, центр культа…
– Хора, да?
– Да, да, в Нехене поклонялись Хору Великому. Ну ничего себе ты Википедии на досуге начитался!
– Так, давай не будем отвлекаться от темы. Хасехемуи. Он-то почему двумя жезлами воссиял? – Войник не удержался, прыснул со смеху – мысли лезли, как водится, не самые пристойные.
– Тот, в ком умиротворились оба бога. Хор и Сет, понимаешь? Он происходил из династии первых объединителей Египта и, по свидетельствам, подавил восстание в Дельте. А в честь примирения Верхнего и Нижнего Египта как раз и взял себе все эти титулы.
– А я думал, объединителем был Нармер. Ну, тот мужик с палетки в Каирском музее…
– На самом деле, некоторые учёные всерьёз считают истинным объединителем именно Хасехемуи. Но я тебе так скажу – вон даже Москва не сразу строилась, а уж единое египетское государство – тем более.
– Так… я, кажется, начинаю улавливать суть или видеть некоторые взаимосвязи, – пробормотал Якоб. – Если Джосер был его сыном, наследником, то неудивительно, что он отгрохал целый комплекс культовых сооружений, где проводились эти самые ритуалы объединения земли. Логично-то как, чёрт возьми!
– Логично, – важно кивнул Борька. – И даже больше тебе скажу, пирамида Джосера была построена на месте додинастических погребений древних правителей.
Якоб вздрогнул. Внутри отчётливо зазвучал голос Таа-Нефертари:
«Место Силы, на котором был построен Дом Вечности. Когда-то оно принадлежало другим… задолго до моего прихода и даже до Владыки Нетчерихета…»
Вот тебе и глюки… Борька говорил ещё что-то о новых открытиях в Саккаре, о некрополях Абидоса, о том, что артефакты из гробницы Хасехемуи исследовал ещё аж какой-то видный египтолог конца девятнадцатого века, Флиндерс Питри. Печати, каменные сосуды с золотыми крышками… совсем как артефакты, которые Анх-Джесер принёс Нефертари. Они ведь тоже пополнили коллекцию Карнаганов? Предметы, которые царевна так ценила при жизни.
Якоб слушал вполуха, слишком увлечённый мозаикой, которая вдруг начинала складываться. Осторожно он начинал распутывать нити спутанного клубка, образовывавшие связный узор.
Места Силы. Путь от Нехена и Нубта к Абджу, от вражды городов-культов Хора и Сета к гробнице объединителя…
Этот путь привёл Таа-Нефертари в Саккару, к месту славы её предков, где праздновались «миллионы хеб-седов» и век за веком властители чествовали объединение своих земель.
Той
ночью Якоб спал плохо, рвано – то и дело просыпался, додумывал какую-то мысль, делая для себя очередное маленькое открытие. Кольцо было обжигающе холодным, тяжёлым, но он даже не думал снимать его. Внутри причудливым калейдоскопом закручивались обрывки видений, перемежавшиеся рассказами Борьки о первых фараонах.В какой-то момент он проснулся окончательно, но не от шума – от неестественной оглушительной тишины. Все фоновые звуки, такие привычные, вроде потрескивания электрических приборов или далёкого гула машин с улицы, как будто отрезало. Он слышал только собственное дыхание и стук сердца, шорох простыней, когда шевельнулся. И накатило странное чувство… не нарождающийся животный ужас, предвестник панической атаки, а полное, абсолютное одиночество. Словно жизнь текла где-то далеко, за толстым стеклом, а его выбросило куда-то между реальностями, даже не к призракам мёртвых и отголоскам чужой памяти – просто в некий пустующий слой междумирья. Это ощущение понемногу начинало давить на виски, сжимать горло, сводить с ума.
– Стоп-стоп-стоп… – прошептал Якоб, резко садясь и потирая лоб. Он прислушался. По-прежнему не доносилось ни звука – ни с улицы, ни из коридора. Каир, огромный оживлённый город, словно замер во времени, и лишь Войник не то опаздывал на несколько мгновений от самой жизни, не то слишком поспешил вперёд.
Наверное, так чувствовали себя герои повести Кинга «Лангольеры», застрявшие в аэропорту Бангора. Войник читал эту повесть ещё в детстве и вспомнил, что напугала она его гораздо больше, чем истории про зомби и серийных маньяков.
Потому что эта история была из тех, от которых не отмахнёшься, как от чего-то нереального. Так было, и он это откуда-то совершенно точно знал.
Якоб сделал несколько глубоких вдохов, медленно повёл внутри отсчёт, заставляя разум заземлиться. Он знал целую кучу полезных техник, помогающих крыше не съехать окончательно… но в такие моменты мало что помогало. Скорее, дань привычке.
Осторожно он слез с койки, прошёл босыми ногами по палате, не решаясь смотреть в окно. Что бы ни было сейчас там, за стеклом, оно могло поглотить его без остатка.
Сердце вяло трепыхалось в груди, неготовое к очередному сверхъестественному потрясению. Разум погрузился в апатию, пасуя перед старыми страхами. В отчаянии Войник сжал руки в кулаки, тщетно заставляя себя встряхнуться, и вспомнил вдруг…
Он был не один! Она ходила теми же тропами, что и он. Между эпохами и пространствами.
– Таа-Нефертари… – Голос не слушался, срываясь до хриплого шёпота. – Нефертари!
В коридоре раздались шаги. Далёкие поначалу, они приближались. Якоб замер, глядя на дверь, поглаживая пальцем печать похолодевшего кольца. Это почти успокаивало…
Шаги были единственным звуком в неестественной тишине. Кто-то шёл сюда, но отчего-то медлил. Потом раздался скрип открывающейся двери, за несколько палат отсюда. Двери приоткрывались и снова захлопывались. Шаги замирали и возобновлялись, неспешные, решительные.
А потом пришёл черёд его двери…
Якоб выругался от страха и неожиданности. На пороге вырос тёмный силуэт, очертания которого он с трудом мог разглядеть из черноты коридора. Да и был ли там коридор?.. Как в дешёвом ужастике, вдалеке мигнул свет, затрещала пара электрических ламп, высвечивая облик мужчины, державшего в руке какой-то странный предмет… Тускло блеснул металл. Изогнутый клинок рассёк воздух между ними.