"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21

Войник отпрянул, попятился. Палата наполнилась отчётливым запахом затхлости, даже не разложения – сухого тлена, какой царит на старом заброшенном чердаке. Неверный свет выхватил лицо ночного гостя, когда тот переступил порог.

Мёртвое, безглазое. Кожа и мышцы обвивали кости иссохшими струпьями. Почерневшие губы изогнулись в оскале.

Якоб помнил троих несчастных, запертых в гробнице царевны. Этот мертвец не имел с ними ничего общего, такая от него исходила Сила. Он словно воплощал в себе темноту и сковавшую само пространство тишину… а ещё – смерть, явную, неотвратимую. Окончательную…

Гость резко сократил расстояние между ними. Войник бросился в сторону, за койку, подхватил стул и бросил. Бежать было некуда – мертвец заслонял дверь. Брошенный стул остановил его неумолимое движение, заставил пошатнуться… и только.

– Да что тебе нужно, чтоб тебя! – выкрикнул Якоб. Его взгляд метался от мертвеца к тёмному провалу коридора, и он не знал, чего боялся сейчас больше – оглушающей тишины неизвестности? Или этого создания, явившегося по его душу?

Войник пятился, тщетно ища хоть что-то, похожее на оружие. Ночной гость выбросил руку вперёд, стиснул горло Якоба и впечатал журналиста в стену. Теперь, вблизи, Войник видел каждую уродливую деталь, вдыхал удушливую вонь заброшенности, затхлости… и отчего-то это лицо, застывшее, почти торжественное, показалось ему смутно знакомым. Якоб отбивался, пытался разжать мёртвые пальцы, но ужас парализовал его даже сильнее, чем стальная хватка. И сильнее ужаса было то всепоглощающее иступляющее одиночество, накатившее на него сразу при пробуждении… Это создание буквально источало его.

Дышать было всё тяжелее. Якоб дёрнулся, ударил со всей силы, и мертвец выпустил его шею, перехватил кулак, стиснув почти до хруста… На той самой руке было надето кольцо. Перстень словно обжёг ночного гостя, заставил потрясённо отпрянуть и разжать руку. Войник, воспользовавшись внезапной свободой, что было сил оттолкнул мертвеца, метнулся в сторону и выбежал из палаты.

Спотыкаясь, он бежал по коридору под мигающим светом редких ламп. Это место было воплощением всех его детских кошмаров – двери, за которыми кто-то страдал, за которые совсем не хотелось заглядывать. Бесконечные переходы, ведущие в никуда, заканчивающиеся тупиками. И гулкие шаги за спиной, неумолимо приближающееся нечто, которое он не мог обогнать, как бы ни пытался.

Оборачиваться было нельзя. Но в миг, когда шаги вдруг стихли, Якоб не выдержал, посмотрел через плечо… Ночной гость остановился в конце коридора, опустив клинок. Взгляд его невидящих глаз был устремлён к Войнику, парализуя. В следующий миг мертвец отбросил меч и прыгнул… Поджарый чёрный пёс, иссохший, точно мумия, припал к полу, клацнув челюстями. От такого было уже не сбежать…

«Где же ты, Таа-Нефертари, когда так нужна…» – с отчаянием подумал Войник и зажмурился, инстинктивно вскинув руки…

Ничего не произошло. Медленно он открыл один глаз, потом второй. Хрупкий женский силуэт застыл в середине коридора, между Якобом и несущимся на него чудовищем. И мёртвый пёс вдруг замер, скалясь и вздыбливая клочковатую шерсть, не до конца покрывавшую костистый хребет.

– Уходи, – прошептала Таа-Нефертари. – Возвращайся к хозяину… Он – под моей защитой…

Она протянула руку, сделала шаг, и чудовище взвыло тоскливо и хрипло, пятясь.

– Уходи! – Её голос звенел непререкаемой волей.

Пёс отступил, разбиваясь на отдельные тени, и те схлынули, истаяли где-то в бесконечных коридорах больницы, вышедшей из кошмаров Якоба. Царевна смотрела чудовищу вслед, а когда обернулась – в её взгляде был не гнев, только бесконечная печаль и усталость.

– Что… кто это был? – тихо спросил Войник, сжав кулаки, чтобы унять дрожь в руках.

Больше всего ему хотелось покинуть это место-вне-места-и-вне-времени, но он должен был понять, что происходит.

Нефертари покачала головой и тихо приказала:

– Возвращайся.

Якобу показалось, что он упал с высоты. Рывком его вкинуло в тело, и с возгласом он проснулся. Сердце стучало где-то в горле.

Вокруг была самая обыкновенная ночь. За окном шумели машины. В коридоре переговаривались врачи, совершавшие поздний обход. В ногах мирно дремала Лидка – и где она только пропадала?

Стиснув одеяло так, что руки свело судорогой, Войник перевернулся на бок, чувствуя, что и подушка, и простыни были мокрыми от пота. Звать никого не хотелось, хотя чужое присутствие обычно помогало заземлиться.

Он щёлкнул выключателем лампы у кровати, и палату залил мягкий приглушённый свет. На пальце блеснуло кольцо.

– Спасибо, – прошептал Якоб, зажмурившись, и погладил печать. – Спасибо тебе.

Глава 8 Сделки с совестью

Год 2019, Каир

Попрощавшись с начальником, Борька уставился в экран телефона. Этот звонок многое усложнял. Нет, он не забыл о просьбе Кахина… если это, конечно, можно было назвать просьбой, как вежливо бы она ни была высказана. Но поиски Яшки и дни в больнице отодвинули всё на второй план, а необходимость быть рядом с другом, которого чудом удалось спасти, давала своего рода индульгенцию, возможность отсрочить принятие решений.

Что ж, сегодня придётся подсократить визит и всё-таки исполнить обещанное. Черканув Войнику сообщение, что немного задержится – хорошо хоть приёмные часы были почти не ограничены благодаря связям госпожи бинт-Карим, – Борька поспешил попрощаться с коллегами, вызвал такси и не откладывая поехал в Американский университет.

Когда они с Войником поссорились, он бережно собрал дневники, сложил в контейнер и вернул в кабинет Тронтона, в тайник, зная, что профессор может вернуться в любой момент. Так и получилось с этим неожиданным звонком – завтра, уже завтра Тронтон будет здесь! Хорошо хоть опись предметов коллекции он успел подготовить за эти дни. Забавно, что недавно Яшка спросил о Хасехемуи. Среди предметов, найденных в гробнице безымянной царевны, несколько не относились к её эпохе. Это, впрочем, было не таким уж редким явлением в древнеегипетских погребениях. Но вот ведь удивительное совпадение – обломок печати раннединастического царя, Хасехемуи, с изображениями Хора и Сета и два небольших каменных сосуда с золотоми крышками. Такие сосуды, только побольше, Борька видел в коллекции Бостонского музея изящных искусств – удивительные драгоценные вещи минувшей эпохи, когда даже сами египтяне ещё не мечтали о сокровищах Тутанхамона. Странно, что Яшка спросил, но, видимо, и правда всерьёз заинтересовался – может, хотел произвести впечатление на Ясмину.

Забота госпожи бинт-Карим Борьку искренне поразила. Ясмина действительно искренне беспокоилась о благополучии своего наёмного журналиста. Но сколько журналистов было в её распоряжении? А ведь выбрала именно Яшку, пригласила в проект. И теперь всеми силами старалась загладить произошедшее – очень серьёзно рассуждала о «производственных травмах», о том, что произошедшее непозволительно для её репутации. Хотя даже в случае смерти Войника при её-то влиянии могла бы просто умолчать, что причастна… Денег и связей у неё бы хватило. Несчастный случай – только и всего.

Всё это здорово перевернуло представления Борьки о госпоже бинт-Карим. Он и раньше уважал её как не чуждого науке человека и мецената, искренне радеющего за сохранение древнеегипетского наследия. Но история знала сотни влиятельных людей, сделавших немало для человечества и ничтожно мало – для тех, кто их непосредственно окружал. Приятно было на этот раз ошибиться. Теперь Борька понимал, почему так многие хотели на неё работать, когда речь заходила о том, что спонсировать ту или иную экспедицию будет именно она. Чего уж там – он бы и сам не отказался, но его пока не звали, хотя заручиться таким знакомством оказалось полезно. Главное, чтоб Яшка не принял заботу за нечто большее и не понастроил себе планов – с него станется.