"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Якоб скачал часть архива и перенёс уже на ноутбук Борьки, чтобы тот спокойно мог во всём разобраться. Привлекать его к спиритическим сеансам – или что там собирался организовать Фарук – было абсолютно бессмысленной затеей. Египтолог устроился в комнате, отведённой им хозяином, и погрузился в дебри чужих исследований и буйных фантазий. Кажется, соприкасаясь с историей, он впадал в своего рода транс – по крайней мере, все мирские дела его переставали интересовать окончательно. Войник улыбнулся, плотно притворил дверь и присоединился к хозяину лавки.
В комнате, куда его привёл торговец, царил полумрак. Окно здесь было
Под потолком покачивались неизменные светильники – яркие золотистые и красные шары, испускавшие мягкий свет. А когда Войник оглядел помещение, в котором оказался, то невольно приоткрыл рот от изумления. И стены, и пол, и потолок были испещрены узорами символов, в которых смутно угадывалась арабская вязь и древнеегипетские иероглифы и совсем уж непонятные знаки. Но всё вместе удивительно гармонично переплеталось в единое полотно.
Фарук настаивал, чтобы дома они снимали обувь согласно традиции. И когда Якоб шагнул в комнату, нерешительно наступив на первые золотистые знаки, он почувствовал под босыми ступнями щекочущее тепло.
Торговец притворил дверь, улыбнулся, жестом приглашая его пройти дальше, и сел на одну из подушек в центре комнаты. Нерешительно Якоб опустился напротив, расположив между ними ноутбук. Голубоватое мерцание экрана казалось таким неестественным в золотистом свете таинственных стеклянных ламп.
Угощение для духов Фарук уже успел разложить – тут же, на невысоком алтаре, где в паре узорных сосудов причудливой формы курился бахур [134] . Войник ожидал увидеть изображения каких-нибудь древних богов, но ничего подобного не заметил. Алтарь был накрыт тёмным атласным полотном, и в центре лежала старая колода карт.
«Прямо как у мадам Анабель…» – почему-то подумал Якоб, не успев даже удивиться.
Фарук задумчиво посмотрел на экран ноутбука.
– Это будет самое необычное приглашение. Но думаю, мои друзья сумеют найти след и позвать… тем более что вы сами идёте по следу этой истории. – Араб проницательно посмотрел в глаза Войнику, и от этого взгляда стало немного не по себе. – Вы хотите помочь ему закончить дело. Не вижу, почему он бы не пожелал помочь вам.
134
Бахур – арабская парфюмерия для дома. Древнее восточное благовоние, которым окуривали помещения и предметы одежды.
Якоб понял, что этого Фаруку совершенно точно не говорил, но спрашивать, откуда тот узнал, было как-то глупо.
Не глядя, торговец потянулся за колодой и начал перетасовывать старинные карты. Войник зачарованно смотрел на его сухие ладони. Иногда его посещали мысли, не изучить ли систему Таро или рун, но дальше идеи это так и не зашло.
– Вытянете? – вдруг предложил хозяин.
Якоб кивнул, протянул руку и коснулся карт. Колода под подушечками пальцев потеплела, но он чувствовал томительное жжение, лёгкое покалывание, ведущее его к одной определённой карте. Войник вытянул её, выложив между ними.
С потёртой поверхности на него смотрел мужчина, стоявший на фоне горящего поместья. Над головой в пламени угадывались оленьи рога. Вокруг кружили вороны.
В одной руке мужчина сжимал фолиант, а над другой… парило кольцо. В чаше перед ним лежала голова мумии.
– Маг, –
тихо пояснил Фарук, но Якоб почему-то уже знал это.Глаза мужчины на Аркане ожили. Показалось, что бровь его изогнута с лёгкой иронией. В целом лицо его не пугало и было скорее приятным, но чем дольше Якоб вглядывался в карту, тем более живой она казалась.
Фарук зашептал что-то – слова, смысл которых Войник не понимал, лишь чувствовал некой потаённой частью себя. Шёпот накатывал растущим прибоем.
Экран вдруг зажил собственной жизнью. Замелькали изображения, словно кто-то быстро перелистывал страницы. Вспышками проносились символы – Око Хора, портреты царевны, ступенчатая пирамида – и фразы, за которые едва цеплялся взгляд.
«Моя дорогая Беатрис, как объяснить тебе мою алчбу…»
«Понимание пришло не сразу. Образы преследовали меня, как тени, исчезая в полдень и сгущаясь с закатом солнца…»
«Этот голос гнал меня, и я не понимал, что Ей угодно. Она открывала двери, за которые я не хотел заглядывать. Она взывала к чему-то во мне, древнему, знающему, но моему разуму не хватало сил осмыслить…»
Дымка бахура дурманила. Перед глазами плыло. Бормотание Фарука становилось громче, и казалось, что светильники вспыхивают ярче. Золотистая вязь символов оживала, кружила, закручиваясь вихрем, размыкая пространство. Якобу показалось, что он почувствовал кожей холодный ветер, хотя откуда ветру было взяться здесь?
В какой-то миг стало очень холодно. Мелькание кадров остановилось, и одна из фраз заняла весь экран.
«…Дорогой тёмной, нелюдимой, Лишь злыми духами хранимой, Где некий чёрный трон стоит, Где некий Идол, Ночь царит, Из крайних мест, в недавний миг Я дома своего достиг…»– Я дома своего достиг… – повторил Якоб по-английски.
В тот миг померк свет, и темнота затопила всё. В этом мраке не было места даже для звёзд. Кровь в жилах бежала всё медленнее, уступая место могильному холоду. Сердце вяло трепыхалось в груди, силясь прогонять жизнь по измученной плоти. Его время было на исходе – он знал. Разлом, невидимая рана, раскалывал его грудь с той самой ночи в Дейр-эль-Бахри. Но даже сейчас, когда лёгкие крылья смерти шелестели всё ближе, тело боялось умирать.
Страшнее было одиночество… всепоглощающее, дикое одиночество. Никто не придёт оплакивать его. Прольётся ли хоть одна слеза из серебристых глаз Беатрис? Узнают ли Роберт-младший и маленькая красавица Альмина, что папа никогда не отказывался от них?
Никогда… не отказывался…
Дышать становилось всё труднее. Глубинные инстинкты кричали, что нужно было выломать крышку, выбраться отсюда, успеть сделать ещё хоть один последний пьянящий вздох…
Джонатан усмирил свой усталый разум, скрестил руки на груди, погладил печать кольца. В тот миг он знал, чувствовал всем существом, что не один. Она была рядом, всегда – защищала, хранила, усмиряла боль.
Далёкая тихая колыбельная на древнем наречии убаюкивала сознание: