"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
«Некоторые люди видят в своих потомках прямое продолжение себя. Разрешите, я процитирую моего соотечественника, дабы облегчить вам понимание.
Отца должна считать ты как бы богом: Он создал красоту твою, и ты Им отлитая восковая форма; Её оставить иль разбить – он вправе…» [139]–
139
Цитата из пьесы «Сон в летнюю ночь» У. Шекспира, в переводе Т. Щепкиной-Куперник.
«То была дань времени. Но многие несут эти представления и по сию пору. Для того, о ком мы говорим, потомки – отлитая им форма, которую он вправе использовать по своему разумению. Долг крови сковывает их – своего рода семейное проклятие, если вам угодно. Но есть те, кто в самом деле прислушивается с радостью… Боюсь, Карим пустил корни в своём наследнике уже очень глубоко, и, возможно, от этого мальчика уже мало что уцелело. Со временем предок заменит его полностью. Он долго искал себе подходящий сосуд… Скорее всего, это и случится в ходе ритуала».
– Заменит? То есть просто заберёт себе его жизнь? – Якоб почувствовал вдруг леденящий холод, хотя в комнате было душно.
«Именно так. На это мы с вами повлиять никак не можем – выбор сделан и запечатан, в этом выборе иные видят благо».
– У Карима ведь не один наследник…
«У культа может быть только один лидер. Другим находится иное применение».
Сказано это было сухо и жёстко – простая истина, не подлежащая обжалованию. Невольно Войник подумал, не становится ли и он сам сосудом, но успел остановить эту мысль и почувствовал улыбку призрака:
«Свою жизнь на земле я прожил и, признаться, пока не стремлюсь возвращаться. Есть много нехоженых троп, которые манят меня и по которым я отправлюсь с радостью, как только это дело перестанет удерживать меня. Я ведь в какой-то мере несу ответственность за свою неудачу».
Больше Якоб не сумел добиться от Джонатана ничего на эту тему – лорд настойчиво напомнил ему о работе.
«У вас нет многих лет на подготовку, но годы, которые этому посвятил я, – в вашем распоряжении. Прошу, не растрачивайте их впустую теперь и вникните в то, что я должен раскрыть вам…»
Глава 20
Ночь в музее
– Нам нужно проникнуть в музей, – заявил Якоб, когда они собрались за ужином.
Фарук с философским видом затянулся кальяном. Борька поперхнулся чаем.
– Я серьёзно.
– После смерти профессора ты сам хочешь попытать счастья? – Египтолог изогнул бровь. – Серьёзнее некуда, да. Пересидел ты за дневниками, вот что.
Войник молча поставил ноутбук и, докрутив файл до нужного места, ткнул пальцем в экран.
– Частью коллекции были два каменных сосуда для благовоний, с золотыми крышками. Вот, я нашёл похожие – в Бостонском музее изящных искусств, в Британском и в Каирском. До Каирского ближе всего, но главное – они ведь остались в запасниках? Реликвии из гробницы Хасехемуи.
– Ну… – Борька развёл руками. – Если их оттуда не забрали.
– Проведи меня в запасники. Это очень важно, –
серьёзно проговорил Войник, подавшись вперёд. – Мы должны забрать их и спрятать. Они – важный компонент для… – Он осёкся, не договорив «для ритуала».Во взгляде Фарука было понимание. А вот Борька вряд ли поверил бы в такую теорию.
– Эта секта попробует их заполучить, если уже не получила.
– Если уже получила – то и дёргаться смысла нет, – заметил египтолог.
– Пожалуйста… на кону стоит очень многое. Я при всём желании не смогу попасть в музей ночью!
Да, он помнил о создании, пробующем границы лавки Фарука каждую ночь, пытающемся добраться до них. Но днём, при обилии посетителей, пробраться в запасники, а тем более – уйти с артефактами будет ещё сложнее. Просить друга сходить одного он тем более не собирался – слишком опасно, пусть египтолога и защищало его положение официального сотрудника. А влиятельных друзей, как у Тронтона, у Якоба с Борькой не было – оставалось только надеяться, что о них все забыли.
«Я бы на это не рассчитывал…»
«И что вы предлагаете?» – мрачно поинтересовался Войник, при Борьке удержавшись от того, чтобы спросить вслух.
«Торопиться. Скоро произойдёт череда событий, которая приблизит желанный ему исход».
«Вы можете что-то сделать со Стражем?» – без особой надежды спросил журналист.
«Он сильнее, чем я, намного. Но да, я могу… отвлечь его. Используйте ритуальные формулы, которые я передал вам. Если станет совсем тяжело – вы знаете, что нужно делать и говорить».
Якоб закрыл ноутбук и поднялся.
– Пожалуйста, сохраните это для меня. И записи.
Фарук со вздохом кивнул:
– Как я понимаю, отговаривать вас тоже бесполезно… Но по крайней мере, у вас появился могучий союзник.
Борька переводил взгляд с одного на другого, непонимающе хлопая глазами. Торговец ободряюще улыбнулся ему:
– Есть некоторые вещи, мой друг, которые тяжело принять вот так, сразу. Но я уверен, что скоро вы непременно столкнётесь с чем-то таким, что изменит ваше отношение.
– Звучит прямо как пророчество, – невесело рассмеялся египтолог.
– Так и есть, – безмятежно улыбнулся торговец.
– Почему вы помогаете нам? – спросил Якоб, когда они уже собирались уходить.
– Почему нет? – пожал плечами Фарук и добавил доверительно: – Во-первых, вы заплатили мне за хлопоты и ущерб. Ну и конечно, вы оба мне симпатичны чисто по-человечески. А главное… скажем так, я просто очень люблю этот славный город именно в том виде, в котором он существует ныне.
Под ноги метнулась тень. Лидка уверенно вела их к полуоткрытой двери, выходящей на оживлённый ночной базар. Когда Якоб выглянул наружу, в тесном переулке напротив между лавками с сувенирами он увидел очертания чёрного пса с горящими глазами и мысленно пожелал лорду Карнагану удачи.
Такси домчало их до площади Тахрир на удивление быстро и без происшествий. Борька нервничал, то и дело проверял телефон и смотрел в окно. Якоб тоже посматривал наружу, убеждаясь, что обычный ночной Каир не собирался превращаться в непроходимый лабиринт, полный теней.
Борька связался с дежурным охранником. Их встретили и даже проводили внутрь. Египтолог явно нервничал, но приветливо обсуждал что-то с охранником по-арабски. Потом разговор немного сменил тон – насколько мог понять Якоб, араб выразил соболезнования по поводу кончины профессора Тронтона.