"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Откровенно говоря, нет, — Алекс бросил короткий взгляд на свиту из мальчика и девушек. — По крайней мере, не думал, что это — ваш стиль.
— Времена меняются, — пожал плечами господин. — Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет.
— Предпочту постоять, — вежливо отказался шеф. — Сидя человек расслабляется, а в вашем обществе я расслабляться не хочу.
— Всё никак не можете забыть наши прошлые стычки, — добродушно пожурил господин. — Ну, да Господь вам судья.
— Мне — таки да, — улыбнулся Алекс.
— Намекаете на то, что у меня нет души? — господин не подавал виду, но в глазах его мелькнула ярость.
—
— Я всегда ценил эффективность, — махнул рукой Фёдор Михайлович. Был он похож на отставного доктора, или инженера. — А стригой, согласитесь, это очень эффективное существо, — он посмотрел на меня. — Да хоть бы вот этот ваш подопечный: наверняка вы сделали мальчика стригоем для того, чтобы невозбранно пользоваться его силой, выносливостью и другими полезными свойствами? Ценю за находчивость, — он обнажил в улыбке мелкие сероватые зубы. — Вам, Александр Сергеевич, таки удалось усидеть на двух стульях: и душу сохранить, и от тёмной стороны зачерпнуть.
— С моим напарником произошел несчастный случай, — отчеканил шеф. — Он пожертвовал собой во благо других людей.
— Конечно-конечно, — с готовностью кивнул Фёдор Михайлович. — Иначе и быть не могло. Ведь вы — человек чести. И никогда не допустили бы подобного исхода НАМЕРЕННО, — всё это время он смотрел на меня. Как бы изучая, отслеживая мою реакцию. — Но если уж всё случилось… Просто грех не воспользоваться ситуацией, верно?
— Видите ли, Фёдор Михайлович, — Алекс заложил руки за спину и сделал пару шагов к столу — и к сидящему господину. — Мы с вами настолько по-разному понимаем честь, что даже не стоит это обсуждать. Нет смысла. Лучше скажите, что вы делаете в моём городе.
— Терпение, мой друг, терпение. Мы обязательно до этого дойдём, а пока я хотел бы поговорить о вашем подопечном.
— О моём напарнике, — поправил шеф. — Имеющем статус дознавателя класса «фурия».
— Пустое, — отмахнулся господин. — Разве я не выправил бы своему фавориту все льготы, какие только возможно?
Меня нервировали стригойки, которые так и стояли у нас за спинами. Сделав пару шагов, я повернулся, чтобы одновременно видеть их и рябого господина.
Мальчик же, как только мы заняли стратегические места, подбежал к столу, влез с ногами на соседнее с Федором Михайловичем кресло и теперь забавлялся с его картами.
Задавая последний вопрос, тот протянул руку и потрепал Петеньку по волосам.
— Давайте всё же перейдём к делу, — Алекс достал сигарету и зажигалку, закурил и прошелся по комнате. Аллегра следила за ним, как кошка за голубем. Софи не отрывала взгляда от меня.
— Почему вы интересуетесь моим напарником? Что вам до него за дело?
— Всё очень просто, — улыбнулся Фёдор Михайлович. — Я хочу его у вас отнять.
Глава 11
Алекс рассмеялся. Запрокинув голову, откинув руку с сигаретой, он хохотал от души, совершенно искренне. Отсмеявшись, достал платок и вытер набежавшие слёзы.
— Отличная шутка, — похвалил он. — Всегда ценил ваше чувство юмора, граф.
— Вы же понимаете, что я не шучу, — глаза господина сузились, в них засветились красные точки.
— Простите великодушно, но кроме как шуткой, я этого принять не могу.
— Отчего же? — взяв одну из карт со стола, господин принялся вертеть её в руках. Король пик, насколько
я успел заметить. — Думаете, у меня недостаточно власти, чтобы настоять на своём?— Уверен, что в МОЕЙ власти этого не допустить, — отрезал Алекс.
Господин сжал пальцы, карта сложилась пополам.
— Может, спросим у вашего… напарника? — голос его слегка вибрировал, словно бы от сдерживаемой ярости.
— Поверьте, Фёдор Михайлович, не стоит. Мы оба знаем, что он ответит.
Я привык не встревать в словесные дуэли шефа. Признаться, частенько они доставляли истинное удовольствие. Но сейчас я бы охотно вмешался: уж очень интересно было узнать, зачем я понадобился этому новому стригою.
Что характерно: я никак не мог определить его возраст. По всем параметрам выходило, что ему не более двухсот лет, скорее, сто семьдесят — сто восемьдесят. Но по напору энергии, по природе окружающих его силовых колебаний, я бы дал тысячу.
Надо будет поинтересоваться у Алекса: возможно такое, чтобы сила набиралась не пропорционально возрасту, а гораздо быстрее? Впрочем, это можно будет сделать, только когда мы отсюда выйдем.
Если выйдем.
— Мне кажется, пора сделать небольшую паузу и начать разговор с самого начала, — вдруг заявил рябой господин. — Боюсь вы, Александр Сергеевич, не понимаете всей серьёзности ситуации. Моя вина. Увлёкшись психологическими тестами, я не уделил достаточного внимания тому, чтобы вы овладели всей полнотой знаний по данному вопросу. Петенька, — он подал знак, и мальчик, спрыгнув со стула, вприпрыжку побежал к дверям. — Вы большой любитель поиграть в опасные игры, мой друг, — продолжил Фёдор Михайлович. — Я — тоже. Наши с вами долгие отношения всегда сводились к одному-единственному вопросу: кто кого переиграет?
— Не так, — возразил Алекс. — Я УЖЕ переиграл вас. В одна тысяча двадцать втором. И вынудил покинуть столицу. Сколько прошло с тех пор, как вы прозябаете в этом своём Тобольске? Ровно сто лет!..
— Прозябал, Александр Сергеевич. Прозябал. Но теперь я здесь. И намерен наверстать всё, чего вы меня лишили.
В этот момент вновь появился Петенька. А вместе с ним… Я не дёрнулся только потому, что окаменел от изумления и страха.
Вместе с мальчишкой-стригоем шла Зоя. Точнее, не шла по своей воле, а Петенька вёл её насильно.
Руки Зои были заломлены за спину. Голова немного запрокинута, было видно, что ей неудобно и очень больно. Губы девушки были крепко сжаты, подбородок слегка подрагивал. Одета она была в домашнее: лёгкие шелковые шортики и кружевной топик. Без косметики, волосы расчёсаны на пробор. Словно Зоя собиралась спать, и её вытащили из постели.
И скорее всего, так и было.
— Если ты причинишь ей вред, — сказал я, обращаясь к мальчишке. — Если ты сделаешь ей больно — я тебя убью.
Малыш-стригой посмотрел на меня непроницаемыми серебряными глазами.
— Мы все — подневольные существа, — сказал он детским голосом, но с совершенно взрослой интонацией. — Если Мастер прикажет — я буду её мучить. Если прикажет убить — убью.
— Но тебе вовсе не обязательно ему подчиняться! — крикнул я. — Ты же ребёнок! Ты можешь обратиться за помощью…
И вот тут рассмеялся Фёдор Михайлович. Смех его был дробным, мелким, словно в железной бочке перекатывалась галька.
— Милый Петенька в очередной раз всех одурачил, — сквозь смех проговорил мастер. И посмотрел на меня. — Как ты думаешь, сколько ему лет?