"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Передав по памяти эти словоблудия Алексу, я посмотрел на него и спросил:
— Как вы думаете, в этом есть хоть одно рациональное зерно?
— Чёрт его знает, — шеф задумчиво поскрёб отросшую щетину. — Я не настолько увлечён эзотерикой, чтобы судить.
— Насколько я знаю, эзотерики — это просто люди, — осторожно заметил я. — Которым стало скучно в рамках обыденного. Вот они и придумали себе… — я показал руками несколько пассов.
— Так ты узнал, где девочка? — вернул к реальности Алекс. — Времени до фестиваля остаётся с воробьиный клюв.
— Не узнал. Замок
— А что ты ответил ему на предложение?
— Ничего. Обещал подумать — надо же выиграть время.
— Соглашайся. Вот прямо сейчас. Иди и соглашайся.
— На что?..
— На всё.
— Но…
— Подумай, кадет.
Я кивнул.
— Если я соглашусь, меня в любом случае отведут к Маше. А вы…
— А я буду рядом. И мы просто уйдём.
Шеф с неодобрением покосился на кувшин и тазик для омовений. И это было ещё не всё: под кроватью, на которой, вероятно, предстояло спать нам обоим, стоял ночной сосуд. Фарфоровый. С алыми маками.
Не могу представить ни одной ситуации, в которой мы с шефом согласились бы бы им воспользоваться.
— А вам не кажется, что просто так нам уйти не дадут?
Алекс фыркнул.
— Ну ты скажешь, поручик… Конечно же, нам не дадут уйти. Ни просто, ни как-либо ещё. В смысле — нам ВООБЩЕ не дадут уйти, разве ты ещё не понял? Сделка — это предлог. Даже если ты согласишься на ритуал, ЖИВЫМ из него выйдет только один — он сам. Или кому там сэр Фрэнсис хочет передать Машин дар… Пойми, мон шер ами, — голос шефа смягчился. — Дар можно забрать только перед смертью. Точнее, на её пороге. Именно так он и переходит от человека к человеку.
— Но я свой дар ни у кого не забирал!
— Просто ты забыл. Скорее всего, это было в глубоком детстве, событие тебя сильно напугало. И ты спрятал его. Сунул в глубокий ящик и забросал другими, менее травмирующими воспоминаниями.
Я поморщился.
Пока шеф говорил, голова болела всё сильней. Сначала мне казалось, что это сказывается бессонная ночь — какая-то по счёту. Смена климата, джет-лаг…
Но теперь я понимал: чем больше я думаю о своём даре, тем сильнее болит голова.
— Давай, Сашхен, — оказывается, Алекс стоял рядом, приложив кончики пальцев к моим вискам. Я этого не замечал: глаза пришлось зажмурить, даже слабенький свет единственной свечки ослеплял. — Вспоминай.
— Шеф, может, не сейчас? — сквозь боль прорезалось раздражение. — Кажется, у нас по планам не сеанс психоанализа.
— Предупрежден — значит, вооружен, мон шер ами. Чем больше ты будешь знать о своём даре, тем лучше будешь его понимать. Давай. Это не займёт много времени. Просто отпусти себя.
Моего лба коснулась прохладная ладонь. Сначала я подумал, что это ладонь Мириам, но откуда здесь взяться Мириам, она осталась в Питере, со своим отцом…
Пощупав лоб, я понял: это всего лишь полотенце. Алекс смочил его водой из кувшина и вытирал мне лицо.
Полотенце быстро покрывалось розовыми пятнами.
Я вновь зажмурился.
И вдруг — вспышка.
Берег реки. Не помню,
как она называлась, где-то в Сибири. Мы ездили туда в отпуск, отец мама и я. Мне было лет пять.Помню много зелени — берёзы, ели, ещё какие-то деревья… И грибы — здоровенные, шляпки с мою голову.
Мы много гуляли, но в лесу нужно гулять особенным образом — этому нас научил тамошний лесник.
Когда идёшь по тайге, обязательно надо взять ветку — подлиннее, и махать ею перед собой. Зачем?
Очень просто: пауки. Крупные и толстые, тонкие и изящные, с крестами на спинках, с чёрно-полосатыми туловищами, зелёные, как трава под ногами… Они натягивают сети меж деревьев и ждут добычу. На фоне пёстрой листвы, тёмной хвои, пятен света и тени, их не видно.
Однажды я пошел гулять, а про ветку забыл. Опомнился, когда паук оказался прямо перед лицом — здоровенный, коричневый с золотом, с вычурным крестом на спинке… Я до сих пор вижу его во сне.
Я так испугался, что просто повернулся и побежал. Казалось, паук успел прыгнуть мне на спину, на капюшон вязаной кофты, и уже подбирается к шее…
Неожиданно выбежал на поляну.
Не к нашему кемпингу, а на другую. Там стоял хутор. Как мне показалось, заброшенный. В поисках помощи, заплетающимися ногами я поднялся на высокое крыльцо почерневшей избы, открыл дверь и вошел.
Сначала показалось, что внутри никого нет, только выскобленные добела доски пола, массивный буфет и ходики на стене. Тик — так, тик…
Но потом я услышал слабый шелест: в углу, на кровати с шишечками, лежал старик. Я знал: мне обязательно нужно к нему подойти.
— Ты вышел к жилищу мага, поручик. Старик умирал. Но он не мог умереть, не передав дар. Вот и приманил тебя…
— Почему меня? Я был мелкий, к тому же — городской. Не лучше ли было передать дар кому-то из своих?
— Предназначение, Сашхен. Вот ты говоришь, на хуторе никого, кроме старика, не было. Скорее всего, они ушли специально. Чтобы даже случайно не забрать его дар.
— То есть, они просто удрали?
— Или их выгнали. Ты пойми, Сашхен: не ты ищешь дар. Это ОН находит тебя.
— Об этом я уже догадался.
— Теперь вспоминай, что было дальше.
Дальше…
Я очень боялся. Но в то же время, меня ТЯНУЛО к старику — не как к Лавею, крючком за кишки. Это было… Любопытство. Жгучее, щекочущее чувство, которое шептало, что если я не пойду — буду жалеть всю жизнь.
— И как только ты подошел…
— Он схватил меня за запястье, обеими руками и сжал так, что я закричал. Но не от боли: я увидел его глаза. Старик был слеп. И в тот миг я просто испугался: а вдруг я ТОЖЕ ослепну?
— А потом?..
— Мне кажется, отпустив меня, он сразу умер. Точнее сказать не могу, я ведь был маленький. Но я точно помню: вокруг сразу запели птицы. Очень громко, словно только что наступило утро. За стеной заорал петух, где-то замычала корова… А я вышел из избы и вернулся к родителям.
— Ну?.. — Алекс стоял надо мной, уперев руки в боки. А я, оказывается, лежал на кровати — почему-то ногами на подушке. — Теперь ты понимаешь, что Дар нельзя ПРОСТО забрать — и передать другому?