Фермер: перерождение
Шрифт:
— Попробуй журнал «Микробиология» за последние два года. Там были статьи о бактериях, способных перерабатывать соединения металлов.
После разговора с Королевой я чувствовал себя увереннее. План начинал обретать конкретные очертания. Нужны семена горчицы, рапса, подсолнечника, плюс саженцы ивы и тополя. А параллельно изучать возможности применения микроорганизмов.
К полудню я добрался до дома старухи Матрены. Ее избушка стояла в лесу за три километра от поселка, в окружении высоких сосен и берез. Домик маленький, бревенчатый, с резными наличниками и крытой
Матрена встретила меня на пороге, опираясь на суковатую палку. Сегодня она была одета в темно-синий сарафан с белой кофтой, на голове платок, повязанный по-старинному.
— А, пришел! — улыбнулась она беззубым ртом. — Проходи, проходи. Чаем угощу.
В избе пахло сушеными травами и печным дымом. Под потолком висели пучки растений — зверобой, календула, мать-и-мачеха, ромашка. На полках стояли банки с настойками и порошками, каждая с рукописной этикеткой.
— Матрена, хотел посоветоваться, — сказал я, усаживаясь за стол, покрытый домотканой скатертью. — Есть у нас земля отравленная, с завода стоки попали. Знаешь ли травы, которые яд из земли вытягивают?
Старуха задумчиво покачала головой, наливая чай из самовара медного цвета:
— Знаю, сынок, знаю. Есть травы-лекари не только для людей, но и для земли. Дедушка мой рассказывал, как после пожаров почву лечили.
— Какими травами?
— Первым делом крапива-матушка. Она любую отраву из земли высосет, только погибнет сама. Потом ее сжигать надо, пепел закапывать глубоко. А еще полынь горькая, она тоже силу имеет очищающую.
Я записывал каждое слово. Народная мудрость часто оказывалась точнее научных теорий.
— А еще что?
— Лопух большой, — продолжала Матрена, отхлебывая чай из блюдца. — Корни у него глубокие, до самых недр земных достают. Что там вредного найдут, в себя заберут. Только садить его надо осторожно, потом как сорняк разрастается.
— А деревья какие подходят?
— Ива плакучая всю беду на себя принимает. Не зря ее плакучей зовут, за землю слезы льет. Береза тоже помогает, только помельче ивы работает.
Матрена встала, подошла к полке, достала потертую тетрадь в клеенчатой обложке.
— Вот, записывала когда-то, что дед говорил. — Она перелистывала страницы, исписанные неровным почерком. — Ага, нашла. «Если земля ядом напоена, сей траву-кровочистку. Сезон растет, сезон очищает, сезон отдыхает». Это про трехлетний цикл.
— А что за трава-кровочистка?
— Да разные под этим именем ходят. Одуванчик, подорожник, чистотел. Все что кровь у людей чистит, то и землю лечить может.
Мы просидели у Матрены почти два часа. Старуха щедро делилась знаниями, передававшимися из поколения в поколение. Многое совпадало с научными данными, что-то было новым и неожиданным.
— Только помни, сынок, — предупредила она на прощание, — земля живая, как человек. Лечить ее надо постепенно, не торопясь. Сразу все яды вытянешь — она помрет. А так, понемножку, и восстановится.
Вечером я сидел дома, систематизируя полученную информацию. План фиторемедиации обретал ясные очертания:
Первый этап — нейтрализация кислотности известкованием.
Без этого растения не смогут нормально развиваться.Второй этап — посев быстрорастущих культур-очистителей: горчицы, рапса, подсолнечника. Плюс дикорастущие виды по совету Матрены.
Третий этап — посадка древесных пород с мощной корневой системой для долговременной очистки.
Но этого недостаточно. Нужно найти способ ускорить процесс, и здесь могли помочь микроорганизмы.
На следующий день я снова отправился в районную библиотеку, на этот раз в поисках литературы по микробиологии. Библиотекарша, уже знавшая о моих необычных интересах, приготовила стопку журналов.
— Вот все, что у нас есть по микробам, — сказала она, укладывая издания на стол. — Правда, не пойму, зачем агроному такая экзотика?
Я углубился в чтение. Журнал «Микробиология» оказался настоящей кладезью информации. В одной статье описывались бактерии рода Thiobacillus, способные окислять соединения серы и металлов. В другой — эксперименты с Pseudomonas, которые могли разлагать органические токсины.
Самым интересным оказался обзор американских исследований. Ученые из Университета Калифорнии экспериментировали с консорциумами бактерий для очистки почв, загрязненных горнодобывающими предприятиями. Результаты обнадеживающие, за год удавалось снизить концентрацию металлов в два-три раза.
— Принцип понятен, — бормотал я, делая выписки. — Нужно найти местные штаммы бактерий, способных работать с хромом и другими металлами.
Но где их взять? В 1972 году коммерческих препаратов не существовало, лаборатории микробиологических культур были только в крупных институтах.
Вдруг меня осенило. А что если поискать нужные бактерии в природе? В местах естественного выхода металлоносных пород должны обитать микроорганизмы, приспособленные к повышенным концентрациям металлов.
Я вспомнил рассказы местных жителей о «ржавых родниках» в предгорьях Алтая. Там, где выходили на поверхность железистые воды, должны были обитать железоокисляющие бактерии. А если есть такие, то могут быть и другие, способные работать с различными металлами.
План быстро созрел. Нужно организовать экспедицию к этим родникам, взять пробы воды и донных отложений, потом попытаться выделить и размножить полезные микроорганизмы в лабораторных условиях.
Правда, лаборатории у меня не было. Но в районной ветстанции есть необходимый минимум оборудования — микроскоп, автоклав для стерилизации, химические реактивы. Возможно, Кутузов согласится помочь с экспериментами.
К вечеру у меня сложился комплексный план очистки загрязненных земель:
Химический этап — известкование для нейтрализации кислотности.
Биологический этап — посев растений-аккумуляторов и применение специальных бактерий.
Агротехнический этап — правильная обработка почвы, внесение органических удобрений, создание оптимальных условий для развития очищающих организмов.
Такой подход мог сократить сроки рекультивации с нескольких лет до одного сезона. Конечно, это только теория, но стоило попробовать.