Fire

Задумавшись, я не заметила, как оказалась на знакомой террасе. Там никого. Вдоль стены сервировано что-то вроде фуршета. Закуски, напитки, салатницы с разнообразными овощами, пара фарфоровых супниц и даже несколько мармитов, подогреваемых в кованом камине. Стол сервирован более сдержано, чем утром. Утром эта терраса была наполнена домашним уютом, а сейчас всё просто и функционально. Зато не требует присутствия хозяйки. Кирилл, с огромной тарелкой в руках, уже одну за другой накладывает закуски. Я нахожу под крышкой одной из супниц холодный гаспачо, ароматный до головокружения. Недолго думая наполняю до краёв объемную кружку. Принюхиваясь к лакомству, устраиваюсь у парапета. Море. Чуждая и враждебная мне, но, тем не менее, грандиозная стихия. Не могу не восхищаться силой и красотой. И снова мысли возвращаются к вулкану. Подумать только, какая моща скрыта в этом подводном чудовище. Покорить её - выдающаяся задача, как раз по мне. Подходит Эстер и ставит на каменные перила корзинку с козьим сыром и черным пряным хлебом. Сама усаживается рядом. Дьявол! Эти кушанья просто созданы друг для друга!!!

– Как съездили? Успешно?

– Знаешь, Эстер, да. Во всяком случае, обнадеживающе. Вы знакомы с мэром?

– Немного. Его жена, Женевьева, Эрика, моя старшая сестра и Сапфеир мать Диодоро были лучшими подругами. Все три уже оставили нас и отошли в мир иной.

– Хм, выходит Дидо сирота.

– У него есть отчим и сводная сестра, но ты права, он сирота. Он потерял мать, когда ему ещё не было 16.

– А отец?

– Отец... Всё что я знаю, он был беспечным охламоном, но Сапфеир не настолько потеряла голову, что б связать с ним жизнь.

– А этот человек... отчим... он оказался достаточно серьезным и ответственным для неё. Пол упоминал, что у Дидо проблемы с ним?

– Это сложно. Иоанид действительно представляется мне достаточно надежным человеком. Но, не смотря на то, что я, в общем, ценю в мужчинах это качество, я не слишком расположена к Иоаниду. Наверное всё потому, что других замечательных качеств не вижу и ещё от того, что очень люблю Диодоро.
– Эстер говорит это как-то... осторожно, затем задумывается, словно бы решая, стоит ли продолжать. Но через несколько секунд всё-таки продолжает - Слушай, малышка, я уверена, тебе достанет такта правильно распорядится тем, что я тебе сейчас расскажу. Иоанид и Сапфеир были супругами в меньшей мере, чем партнёрами. Их брак был обоюдовыгодной сделкой. У Иоанида было производство, а у Сапфеир деятельный ум и состояние. Они нашли друг друга. Это был довольно сложный период для греческой экономики. Тем не менее, сложности, через которые проходила вся страна не коснулись семьи Танасис. Я не помню ни одной забастовки на заводе Иоанида.

– Завод? Павел упоминал о ростерии.

– Да. Так и есть. Точнее, так и было, пока в бизнес не вошла амбициозная Сапфеир. Сейчас это нечто большее, чем просто обжарка кофе-зерен. К старым цехам добавился кондитерский и цех глубокой заморозки. По-моему они весьма доходны. Я не сильна в этом. Диодоро вырос в кофейне при заводе. Он знает о кофе всё.

– О таком наследнике бизнес-леди может только мечтать. Сапфеир, должно быть, была в восторге от того как сын увлечен её предприятиями?

– Боюсь, она вовсе не способна была на сильные чувства, в отличие от самого Дидо, которого природа наградила шоколадным сердцем. Ему всегда было мало того, на что способна была его мать. Как и его сводной сестре. У Иоанида есть дочь от первого брака, Евдокия. Воистину, Иоанид и Сапфеир были созданы друг для друга. Амбициозные, расчетливые и холодные, они дополняли друг друга и были заодно в собственной войне, которую вели против всего мира. Удивительно, а может напротив не удивительно, то как непохожи на родителей оказались Дидо и Ева. Дидо, вероятно, любит эту девочку с их первой встречи. Её невозможно не полюбить, она добра, внимательна и участлива. А, ведь, наш Диодоро ценит эти качества как никто другой. Однако, не ошибись, представив себе эдакую романтичную меланхоличную барышню. Она весьма жизнерадостна. И, к тому же, дьявольски хитрая авантюристка. И она необыкновенно хороша собой.

– А она отвечает ему взаимностью?

– Знаешь, эти двое стали спасением друг для друга в холодном мире их родителей. Это очень печально, ведь по закону они брат и сестра, а значит, не могут вступить в брак.

– Дидо предлагал Евдокии бежать с ним, и не раз, - неожиданно подает голос Кир. Я понятия не имела, что этот парень способен говорить о чем то подобном. Была уверена, что его мысли занимают только планы, сроки, даты и прочее тому подобное. Ничего не скажешь, удивил, дорогой.
– Павел мог бы устроить их будущее. Но девушка отказывается. Я, не очень понимаю почему. Общественность не слишком то и осуждает этих несчастных. Другое дело Иоанид. И тут что-то не чисто. Казалось бы его позиции в этом бизнесе укрепятся, устрой он этот брак. Диодоро даже пытался уладить этот вопрос, испросив у него руки дочери. Дело закончилось скандалом. В результате Диодоро ушел из собственного дома. А Еву отправили учиться в Сорбону.

– Она изучает что-то вроде философии, литературы или изящных искусств?

– О! Кстати, нет. Это очень любопытно. Она исследует политическую географию с точки зрения истории открытий и передела мира.

– Действительно интересно, - проникаюсь уважением к незнакомой девушке.

– Невероятно, - восклицает Эстер, - я не знала. Я даже не знала, что она в Париже. И что, Диодоро ни разу её там не навещал? Ведь это же самый романтический город в мире. Никто не в силах противостоять чувствам в этом месте! Я знаю, мы с Иосифом много раз бывали там, и всякий раз одно и то же. Невозможно привыкнуть!

– А вот Мари сегодня объявила губернатору, что пришло время изменить это положение вещей, и предложила в качестве нового самого романтичного места в мире -- Санторини!
– милый, а ведь ты неспроста сейчас сменил тему. Похоже тебе известно кое-что, но я не тороплюсь. Узнаю в свое время.

– Что ты говоришь?
– Эстер смотрит на меня с восхищением.

– Так и есть, - улыбаюсь я, - это идея Павла, а я, после прибытия на остров, стала главной её фанаткой.

– И главным её движителем, - говорит Кирилл, затем смотрит на часы и добавляет - у нас чуть более часа на сборы. Мари, успеешь?

– Ну, может, немного опоздаю, - томно потягиваясь отвечаю я. Я не привыкла торопиться, мальчик. Мне это ни к чему.

***

Этим вечером я особенно скрупулёзно продумала какое впечатление хочу произвести на местную аристократию. На этом пати ожидаются почти все члены городского совета. Мэр, я уверена, будет ждать моего появления. Я решила создать эффектный, но прохладный образ, а-ля "визит Снежной королевы на летний бал".

Я выбрала тяжелый струящийся шелк. Цвет -- такой объемный и глубокий шоколадный, что у любителей сладенького слюнки должны потечь. Драпирую его в греческом стиле. Затем слегка поправляю цвет волос, что б тон в тон совпадали с платьем, и укладываю спокойными локонами. Кожу приходится осветлить, ради придания благородной бледности образу. Но, кажется, этого не достаточно. Надеваю на голову обруч, усыпанный замысловатыми голубыми снежинками. Сегодня будут сапфиры и бриллианты, взамен любимым аметистам. Такой же обруч украшает предплечье. Но мне всё-ещё мало. Покрываю подол платья бриллиантово-сапфирным инеем. Вплетаю в кожаные сандалии серебро и горный хрусталь. Вот, пожалуй, как-то так.

Смотрю в зеркало. Вижу себя сидящую на высоком табурете у мольберта в глубине своего будуара. Я откладываю кисти и палитру некоторое время рассматриваю что получилось, затем одобрительно прикрываю глаза.

– Серьги, ожерелье?
– спрашиваю вслух.

Отрицательно качаю головой и отворачиваюсь к мольберту. Через секунду спохватываюсь, быстро нахожу в груде мехов, покрывающих ложе, горностаевую муфту на цепочке усыпанной горным хрусталем и сапфирами всё того же морозно-синего оттенка. Какая милая вещичка! И ожерелье и сумочка -- два в одном, да ещё и дополнительный мазок к образу. НО...