Физик

Он посмотрел на свою раненую ногу, потом на связанных пленников, потом на Олега и Ярину. Ситуация была критической. Он сам почти не боец. Марфа тяжело ранена. Олег слаб и не умеет управлять своей силой. Ярина – целительница, а не воин. А где-то рядом – могущественный тёмный колдун и его слуги.

— Надо уходить отсюда, — сказал Ворон. — Немедленно. Возвращаемся в хижину Ярины. Там хоть какие-то стены. Олег, помоги мне. Ярина, посмотри за Марфой. А с этими… — он кивнул на пленников, — разберёмся потом. Бросать их здесь нельзя – освободятся и приведут погоню. Придётся тащить с собой хотя бы главаря. Остальных…

Он помрачнел. Убивать безоружных, даже врагов, было не в его правилах. Но и оставлять их здесь было опасно.— Свяжи их покрепче и оставь здесь, — решил он после паузы. — Если Чернобог близко, он их найдёт. Или звери лесные. Не наша забота. Главное – увести Марфу и уйти самим.

Олег кивнул. Он быстро проверил путы на двоих раненых, затянув их ещё туже. Затем помог Ворону подняться. Тот скривился от боли – прыжок с дерева явно усугубил его перелом. Ярина уже вывела из норы Марфу, которая едва держалась на ногах.

— Идём, — скомандовал Ворон. — Медленно, но без остановок. И молитесь, чтобы мы успели добраться до хижины раньше, чем нас найдут.

Четвёрка – двое раненых, целительница и неопытный «маг» – двинулась в обратный путь, оставив позади поляну у Старого Дуба, связанных врагов и неясную, но грозную тень Чернобога, нависшую над Долиной Тихих Вод. Тревожные следы привели их к опасности, и теперь им предстояло бороться за выживание.

Глава 12. Тень над долиной

Туман в Долине Тихих Вод сгущался с каждым шагом, будто сама земля выдыхала его из своих недр, чтобы укрыть беглецов или, напротив, замедлить их. Олег чувствовал, как влага оседает на лице, смешиваясь с потом и грязью. Его правая рука ныла — он поддерживал Марфу, чьё тело, несмотря на худобу, казалось тяжёлым, как старый дубовый сук. Слева Ярина помогала ей идти, её лицо было напряжённым, но собранным, как у человека, привыкшего справляться с бедой. Впереди ковылял Ворон, опираясь на меч, как на костыль. Его левая нога в шине волочилась по земле, оставляя за собой борозду в мокрой траве, а дыхание вырывалось короткими, хриплыми толчками. Позади них — главарь, связанный ремнём Олега, которого Ворон заставил идти под угрозой острия. Остальных двоих они оставили у Старого Дуба, и теперь тишина леса казалась зловещей, словно кто-то уже нашёл их следы.

Олег старался не думать о том, что было позади. О криках, о хрусте рёбер под ударом корня, о взгляде главаря, полном ненависти и обещания мести. Он сосредоточился на дыхании — своём и Марфы. Её грудь едва поднималась, каждый вдох сопровождался слабым хрипом. Плащ, пропитанный кровью, лип к её плечу, и тёмные пятна казались живыми, расползающимися, как тень от Чернобога, о котором она шептала в норе. Олег чувствовал тепло её тела через грубую ткань, но оно было неправильным — лихорадочным, угасающим.

— Держись, Марфа, — тихо сказал он, больше для себя, чем для неё. Она не ответила, только чуть повернула голову, и её выцветшие глаза на миг встретились с его взглядом. В них не было страха, только усталость и что-то ещё — намёк на понимание, которого он пока не мог разгадать.

— Быстрее, — прохрипел Ворон, не оборачиваясь. Его голос был резким, но в нём чувствовалась боль. — Если Чернобог близко, его псы уже идут по следу. А мы… как черепахи на льду.

— Ты сам еле идёшь, — заметила Ярина, её тон был мягким, но с ноткой укора. — Если упадёшь, нам станет только хуже.

— Не упаду, — отрезал Ворон. — Пока могу держать меч — буду идти. А ты, травница, лучше гляди за старухой. Ей хуже всех.

Олег бросил взгляд на Ярину. Она сжала губы, но промолчала. Её руки, поддерживающие Марфу, были испачканы в земле и крови, а в глазах мелькала тревога. Он знал, о чём она думает: рана Марфы не просто глубокая, а отравленная чем-то тёмным, и без сильных трав, которых нет в её хижине, исход мог быть страшным. Олег вспомнил, как она шептала над зельем в норе, как её пальцы дрожали, выдавливая последние капли из флакона. Время работало против них.

Тропа под ногами стала скользкой — дождь, что висел в воздухе с утра, наконец пролился мелкими каплями, превращая землю в кашу. Лапти Олега, грубые и непривычные, скользили по мху, и он то и дело спотыкался, стараясь не уронить Марфу. Главарь за спиной что-то пробормотал — невнятное, злобное, но Ворон тут же ткнул его остриём меча в спину.

— Молчи, падаль, — бросил он. — Или язык вырежу. Мне терять нечего.

Олег поймал себя на мысли, что не знает, насколько серьёзно Ворон это сказал. Воин выглядел как человек, готовый на всё — даже на то, что противоречило его собственным правилам. Его тёмные волосы прилипли ко лбу, лицо было белее мела, но в движениях оставалась та же звериная упрямость, что позволила ему прыгнуть с дерева на врага. Олег невольно уважал его за это, хотя и понимал: долго так Ворон не протянет.

Лес вокруг них молчал. Ни птиц, ни шороха ветра — только стук дождя по листьям да их собственное тяжёлое дыхание. Олег пытался прислушиваться к миру, как учила Марфа, но его искра была слишком слабой после двух выбросов у Старого Дуба. Он чувствовал лишь смутное напряжение, как статический заряд перед грозой, но не мог понять, откуда оно идёт. От земли? От деревьев? Или от того, что приближалось к ним из тумана?

— Сколько ещё до хижины? — спросил он, стараясь держать голос ровным.

— Час, может, меньше, — ответила Ярина. — Если не собьёмся с пути. Туман густеет… Это не к добру.

— Это он, — вдруг прошептала Марфа, её голос был слабым, как шелест листвы. Все замерли. Она подняла голову, её глаза блестели лихорадочным светом. — Чернобог… Его воля… в тумане. Он знает… ищет…

Олег почувствовал, как по спине пробежал холод. Он посмотрел на Ярину — её лицо стало ещё бледнее. Ворон обернулся, его взгляд был острым, как лезвие.

— Что она сказала? — спросил он.

— Чернобог, — повторила Ярина тихо. — Она чувствует его. Он… близко.

Главарь за спиной издал короткий, хриплый смешок. Ворон развернулся и ударил его рукоятью меча в челюсть — не сильно, но достаточно, чтобы тот замолчал и сплюнул кровь.

— Заткнись, — прорычал воин. — Если твой Хозяин здесь, тем хуже для тебя. Будешь щитом.

Олег сглотнул. Он не знал, что пугало его больше — слова Марфы или холодная решимость Ворона. Он снова попытался нащупать свою искру, но она была как угасающий уголёк — тёплая, но бессильная. Он чувствовал себя голым перед угрозой, о которой ничего не знал, кроме имени. Чернобог. Тёмный жрец. Попаданец, как он сам? Или нечто большее?

— Надо идти, — сказала Ярина, её голос дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. — Хижина — наше единственное укрытие. Там я смогу помочь Марфе… хотя бы ненадолго.

Они двинулись дальше. Дождь усилился, капли стучали по листьям громче, чем их шаги. Туман обволакивал деревья, превращая их в призрачные силуэты. Олег чувствовал, как напряжение в груди нарастает, как будто кто-то невидимый сжимал его рёбра. Он вспомнил слова Лешего: «Сила без понимания — огонь в сухом лесу». А теперь он даже силы не имел — только страх и ответственность за тех, кто был рядом.