Физик
Шрифт:
— Что это? — прошептал Олег, чувствуя, как страх сжимает горло.
Ворон шагнул к выходу, откинул завесу и замер. Его лицо побледнело ещё сильнее, хотя казалось, что это невозможно.
— Железный Зверь, — сказал он тихо, и в его голосе впервые прозвучал настоящий ужас. — Он здесь.
Олег выглянул наружу. Туман расступился, и в нескольких шагах от хижины стоял он — огромный, больше медведя, с телом, покрытым ржавыми пластинами, как доспехами. Его глаза горели красным, как угли, а пасть, полная кривых железных зубов, дымилась, выдыхая пар. Это был не зверь из плоти — это была машина, оживлённая тьмой, слуга Чернобога.
Зверь шагнул вперёд, земля дрогнула под его весом.
— Закройте вход! — крикнул Ворон, отступая назад. — Это не тень. Это смерть.
Ярина бросилась к завесе, пытаясь её укрепить, но Олег знал — виноградные лозы не остановят эту тварь. Он посмотрел на Марфу, на её бледное лицо, на искру, что теплилась в нём самом. Время вышло. Чернобог сделал свой ход.
Глава 13. Пламя и железо
Скрежет Железного Зверя пробирался в уши, как ржавый гвоздь, ввинчиваясь в самую сердцевину страха. Олег стоял у стены хижины, прижимая плечом скамью, на которой лежала Марфа. Её дыхание было едва слышным, но пальцы всё ещё цеплялись за его рукав, как будто она чувствовала, что он вот-вот сорвётся. Ворон у входа сжимал меч обеими руками, его лицо было мокрым от пота и мороси, а глаза горели упрямой яростью, несмотря на дрожь в раненой ноге. Ярина лихорадочно завязывала виноградные лозы вокруг деревянной балки, пытаясь укрепить завесу, но её движения были слишком быстрыми, почти паническими. Сквозь щели в стене пробивался красный свет — глаза Зверя, горящие, как угли в кузне, казалось, смотрели прямо в душу.
Звук шагов твари приблизился — тяжёлый, ритмичный, как удары молота. Земля под ногами дрожала, и с потолка хижины сыпалась пыль, смешиваясь с запахом сырости и металла. Олег чувствовал, как его искра, ослабшая до предела, всё же шевелится, словно пытаясь откликнуться на угрозу. Но он боялся её трогать — после теней, после зова Чернобога он не был уверен, что сможет удержать контроль. А если эта тварь чует его силу, как тени? Если она здесь из-за него?
— Оно не войдёт, — шептала Ярина, затягивая очередной узел. Её голос дрожал, но в нём была надежда, которую она пыталась внушить себе. — Хижина… она старая. Зачарованная. Должна выдержать.
— Это не зверь из плоти, травница, — прохрипел Ворон, не отводя взгляда от завесы. — Это порождение Чернобога. Железо и тьма. Я видел такое однажды… почти не ушёл.
Олег посмотрел на него. Впервые в голосе воина звучала не просто злость, а тень прошлого — что-то, что он прятал за своей бронёй из сарказма и ярости. Но времени на вопросы не было. Скрежет стал громче, и за ним последовал новый звук — низкий, утробный рык, от которого волосы на затылке Олега встали дыбом. Это был не просто звук — он ощущался, как давление, как волна, что бьёт по рёбрам изнутри.
Завеса затрещала. Лозы натянулись, одна из них лопнула с сухим хлопком, и Ярина отшатнулась назад, чуть не упав. Олег бросился к ней, схватив за руку, чтобы удержать. Её глаза встретились с его — в них была смесь страха и решимости, как будто она готовилась к худшему, но всё ещё цеплялась за шанс.
— Олег… — начала она, но её голос оборвался. Зверь ударил по стене хижины — не лапой, а всем телом, и камни заскрипели, как старые кости. Пыль посыпалась гуще, а балка над входом треснула, выпуская наружу тонкий луч красного света. Глаз твари был теперь так близко, что его жар чувствовался даже сквозь стены.
— Назад! — крикнул Ворон, отступая к центру хижины. Его меч поднялся, но было видно, что он едва держится на ногах. — Если оно войдёт, бейте по глазам. Это единственное, что
может его замедлить.— Замедлить? — переспросил Олег, его голос сорвался. — А убить? Его можно убить?
Ворон бросил на него взгляд, полный мрачной иронии.
— Если бы я знал как, пришлый, я бы уже это сделал.
Марфа вдруг зашевелилась. Её рука, до того бессильно лежавшая на скамье, медленно поднялась, указывая на Олега. Её губы шевельнулись, и голос, слабый, как шёпот ветра, прорвался сквозь шум:
— Искра… твоя… он хочет… но ты… можешь…
Олег наклонился к ней, его сердце заколотилось быстрее. Её слова были как осколки, которые он не успевал собрать в целое. Искра. Чернобог. Он вспомнил тени, их пустые лица, их зов. И теперь — эта тварь. Всё это было связано, и он был в центре. Но что он мог сделать? Его искра была почти мертва, а физика, которую он знал, здесь не работала — или работала иначе.
Зверь ударил снова. Стена затрещала громче, и один из камней вывалился внутрь, открывая щель. Сквозь неё Олег увидел часть твари — ржавую пластину, покрытую трещинами, из которых сочился чёрный дым, как будто железо было живым и истекало кровью. Рык стал оглушительным, и в нём послышалось что-то новое — не просто ярость, а торжество. Как будто Зверь знал, что добыча уже в ловушке.
Ярина бросилась к стене, пытаясь заткнуть щель обломками стола, но её руки дрожали, и куски дерева выскальзывали. Олег шагнул к ней, но остановился, почувствовав, как искра внутри него вдруг вспыхнула — не ярко, но резко, как искра от кремня. Это было не его решение. Это был отклик. На Зверя? На Чернобога? Или на что-то ещё?
— Олег! — крикнула Ярина, её голос пробился сквозь гул в его голове. — Помоги!
Он рванулся к ней, но в этот момент завеса лопнула. Лозы разлетелись в стороны, как сухая трава, и в проёме показалась морда Зверя. Она была огромной, шире дверного проёма, и железные зубы блестели в свете его собственных глаз, как лезвия. Пар вырывался из пасти, наполняя хижину удушливым жаром. Олег замер, его разум закричал, требуя бежать, но ноги не слушались. Он видел, как Ворон шагнул вперёд, замахиваясь мечом, но удар был слабым — клинок лишь царапнул пластину на морде, выбив искры.
Зверь мотнул головой, и Ворон отлетел к стене, как тряпичная кукла. Его меч звякнул о пол, а тело осело, не подавая признаков движения. Ярина закричала, бросившись к нему, но Олег поймал её за руку.
— Стой! — крикнул он. — Ты не сможешь!
Она вырвалась, но Зверь уже протискивался внутрь. Его лапы ломали остатки балки, камни сыпались, как песок. Олег почувствовал, как воздух сгустился, стал тяжёлым, как перед ударом молнии. Его искра горела сильнее, чем он ожидал, и с ней пришло ощущение — не страх, а ясность. Он вспомнил слова Лешего: «Сила — это не только огонь. Это выбор». И слова Марфы: «Ты можешь».
Он шагнул вперёд, встав между Зверём и остальными. Его руки дрожали, но он поднял их, как будто мог остановить тварь одним жестом. Искра внутри него была слабой, но живой, и он попытался направить её — не как огонь, не как удар, а как барьер. Он представил её светом, как тогда с тенями, но твёрдым, как стекло, как поле, которое отталкивает.
— Уходи, — сказал он, и его голос прозвучал неожиданно твёрдо. — Ты не получишь нас.
Зверь замер. Его глаза, горящие красным, уставились на Олега, и в них было не только пламя, но и разум — холодный, расчётливый, чужой. Рык стих, но пар из пасти стал гуще, обжигая кожу. Олег чувствовал, как искра жжёт его изнутри, как будто он держал раскалённый уголь. Он не знал, сколько сможет выдержать, но отступать было некуда.