Физик

— Это был не он, — сказала она тихо. — Это был его вестник. Один из многих.

— Вестник? — переспросил Олег, оборачиваясь к ней. — То есть… он даже не сам пришёл?

Ярина кивнула, её лицо было бледным, но глаза горели.

— Чернобог не тратит силу зря. Он посылает слуг — тени, зверей, вестников. Но если он сам явится… — Она замолчала, её взгляд скользнул к Марфе.

Олег подошёл к ведунье. Её глаза были закрыты, но губы шевельнулись, и он услышал слабый шёпот:

— Ключ… не для него… для равновесия…

Он замер. Ключ. Снова это слово. Но теперь оно звучало иначе — не как угроза, а как надежда. Равновесие. Он вспомнил слова Лешего о мире, который слушает, о силе, что связывает всё живое. Может, его искра была не просто оружием, а частью чего-то большего? Но как это понять, когда всё рушится?

Ярина вернулась к Ворону, проверяя его повязки. Олег посмотрел на разломанный вход. Туман снаружи был всё ещё густым, но теперь он казался не таким враждебным. Вестник ушёл, но его слова остались, как заноза в голове. Буря. Чернобог. Ключ.

Он подошёл к Ярине, опустившись рядом.

— Что теперь? — спросил он. — Мы не можем просто ждать. Марфе нужен корень Живы. А эта… буря не остановится.

Ярина посмотрела на него, её глаза были усталыми, но твёрдыми.

— Ты прав, — сказала она. — Но Глубокий Лес… туда нельзя идти в одиночку. И не сейчас. Нам нужно время, чтобы восстановиться. Чтобы понять, что ты можешь.

Олег кивнул, хотя внутри всё кричало против ожидания. Он чувствовал, как время утекает, как Чернобог плетёт свою сеть. Но Ярина была права — он не готов. Не сейчас. Он посмотрел на свои руки, на меч, на Марфу. Его искра была слабой, но жива. И пока она горела, он мог бороться.

За порогом что-то шевельнулось — не фигура, не зверь, а лёгкий ветер, что принёс запах трав и земли. Олег напрягся, но затем расслабился. Это был не враг. Это был лес, всё ещё живой, всё ещё слушающий.

Хижина казалась меньше, чем прежде — не из-за разломанных стен или осыпавшихся камней, а из-за того, как тьма снаружи давила на неё, словно пытаясь проглотить. Сквозь щели в стенах тянуло холодом, но туман за порогом стал реже, и слабый свет луны пробивался через него, рисуя на полу дрожащие полосы. Олег сидел у очага, который Ярина сумела разжечь из уцелевших поленьев. Пламя было слабым, но его тепло отгоняло липкий страх, что оседал в груди после ухода вестника. Меч Ворона лежал рядом, его лезвие тускло блестело в отблесках огня, напоминая Олегу, что покой — это лишь пауза, а не конец.

Ярина сидела у скамьи, где лежала Марфа. Она перебирала уцелевшие травы, смешивая их в маленькой ступке, которую нашла среди обломков. Её движения были медленными, но точными, как будто каждый жест был ритуалом, удерживающим её от отчаяния. Ворон, всё ещё без сознания, дышал ровно — Ярина дала ему настой, чтобы снять боль, и теперь он спал, его лицо выглядело почти спокойным, если не считать синяков и крови, запёкшейся на виске. Марфа была хуже всех — её кожа стала серой, а лихорадка, казалось, пожирала её изнутри. Но она всё ещё цеплялась за жизнь, и её пальцы иногда шевелились, как будто искали что-то в воздухе.

Олег смотрел на огонь, пытаясь собрать мысли в кучу. Вестник, Зверь, тени — всё это было частью Чернобога, но слова о ключе и равновесии не давали покоя. Он чувствовал, что его искра — не просто сила, а нить, связывающая его с этим миром. Но как её использовать? Как не стать тем, чего хочет Чернобог? Он вспомнил свои лекции: энергия не возникает из ниоткуда и не исчезает. Она трансформируется. Может, его искра тоже могла измениться — стать не оружием, а чем-то другим?

— Ты думаешь о нём, — вдруг сказала Ярина, не отрываясь от ступки. Её голос был тихим, но в нём чувствовалась уверенность, как будто она видела его мысли.

Олег вздрогнул, отводя взгляд от огня.

— О Чернобоге? — уточнил он. — Да. Пытаюсь понять, что он хочет. И почему я… ключ.

Ярина остановилась, её руки замерли над ступкой. Она посмотрела на него, и в её глазах было что-то тёплое, но тревожное.

— Ты не просто ключ, — сказала она. — Марфа говорила о равновесии. Этот мир… он живёт, потому что силы уравновешивают друг друга. Жива, Лесной Хозяин, даже Чернобог — они все часть этого. Но ты… ты не отсюда. Твоя искра нарушает баланс. Поэтому он хочет её — чтобы сломать всё.

Олег нахмурился. Нарушение баланса. Это звучало как физика — система в равновесии устойчива, но внешний импульс может её разрушить. Он был этим импульсом? Или его искра могла стать чем-то другим — не разрушением, а восстановлением?

— А если я не отдам её? — спросил он. — Если научусь… управлять? Как Марфа?

Ярина улыбнулась — слабо, но искренне.

— Тогда ты станешь тем, кем он боится, — ответила она. — Но это не просто. Искра — это не только сила. Это воля. А твоя воля… она ещё не окрепла.

Олег кивнул, чувствуя, как её слова оседают в груди. Воля. Выбор. Он вспомнил, как остановил Зверя, как прогнал вестника. Это было не мастерство, а инстинкт, желание защитить. Может, в этом и был ответ? Не в силе, а в том, зачем он её использует.

Он посмотрел на Марфу. Её губы шевельнулись, и он наклонился ближе, надеясь услышать. Но она молчала, только её пальцы снова дрогнули, как будто указывали на него. Он коснулся её руки — горячей, но живой. Она была их проводником, и он не мог её потерять. Корень Живы, Глубокий Лес, Чернобог — всё это стояло между ними и спасением, но он знал, что не отступит.

— Нам нужно идти туда, — сказал он, поворачиваясь к Ярине. — В Глубокий Лес. За корнем. Я не знаю, как, но мы должны.

Ярина замолчала, её взгляд скользнул к огню. Она знала, что это значит — шагнуть в тень Чернобога, туда, где даже её травы и заклинания могли не сработать. Но затем она кивнула.

— Не сейчас, — сказала она. — Но скоро. Мы восстановим силы. Ворон очнётся. А ты… тебе нужно понять свою искру. Без этого мы не выстоим.

Олег хотел возразить, но промолчал. Она была права — он не готов. Его искра была как непослушный ученик, которого он сам не до конца понимал. Он вспомнил свои уроки: чтобы объяснить, нужно знать. Чтобы знать, нужно учиться. Здесь было то же самое.

Он поднялся, подойдя к разломанному входу. Туман снаружи стал почти прозрачным, и звёзды проступали сквозь него, как осколки света. Лес молчал, но Олег чувствовал его — не как врага, а как свидетеля. Он вдохнул холодный воздух, пытаясь уловить свою искру. Она была слабой, но живой, и в ней было что-то новое — не просто тепло, а обещание. Он не знал, что ждёт их в Глубоком Лесу, но впервые за долгое время чувствовал, что у него есть шанс.

За спиной раздался слабый кашель. Олег обернулся — Ворон пошевелился, его глаза приоткрылись. Ярина бросилась к нему, проверяя повязки, но воин уже смотрел на Олега, и в его взгляде была знакомая искра сарказма.