Физик

Тени замерли. Их шорох стих. Олег открыл глаза и увидел, что они больше не двигались к нему — они смотрели. Пустота их лиц была неподвижной, но в ней чувствовалась… растерянность? Зов Чернобога дрогнул, как будто потерял чёткость.

— Уходите, — сказал Олег, и его голос прозвучал громче, чем он ожидал. — Я не ваш.

Тени молчали. А затем, медленно, как дым на ветру, начали растворяться в тумане. Их силуэты истончались, пока не исчезли совсем. Шорох пропал. Зов стал тише, но не исчез — он затаился, как зверь перед прыжком.

Олег рухнул на колени, тяжело дыша. Он не понимал, что сделал, но это сработало. Пока.

Туман не рассеялся, но стал реже, словно кто-то невидимый ослабил хватку, давая им передышку. Дождь стих до лёгкой мороси, и капли теперь падали медленно, будто нехотя, оставляя на листьях серебристые следы. Олег стоял на коленях, его ладони упирались в холодную землю, а грудь вздымалась от тяжёлого дыхания. Победа над тенями — если это можно было назвать победой — не принесла облегчения. Он чувствовал себя выжатым, как тряпка, которую слишком долго крутили в руках. Искра внутри него теплилась едва-едва, как уголёк под слоем пепла, но она всё ещё была с ним. Он не отдал её. Не поддался.

Ярина опустилась рядом, её посох упал в траву. Она коснулась его плеча, её пальцы были холодными, но твёрдыми.

— Ты справился, — сказала она тихо, но в голосе слышалось удивление, смешанное с тревогой. — Они ушли… Пока.

Олег кивнул, не поднимая глаз. Он не был уверен, что справился. Это было больше похоже на отсрочку — как будто тени отступили не из-за его силы, а из-за того, что Чернобог решил подождать. Зов всё ещё гудел где-то на краю сознания, слабый, но настойчивый, как далёкий гром за горами.

Ворон подошёл, хромая сильнее, чем прежде. Его меч висел в руке, острие почти касалось земли. Он посмотрел на Олега сверху вниз, его тёмные глаза были прищурены, но в них не было привычного сарказма — только усталость и что-то похожее на уважение.

— Неплохо, пришлый, — прохрипел он. — Не думал, что у тебя хватит духу их прогнать. Но не расслабляйся. Это не конец.

— Знаю, — выдохнул Олег, поднимаясь на ноги. Его колени дрожали, но он заставил себя выпрямиться. — Хижина… Мы близко?

— Да, — ответила Ярина, указывая вперёд. — За тем склоном. Ещё несколько минут.

Она повернулась к Марфе, которая всё ещё лежала у дерева. Ведунья не шевелилась, её дыхание было поверхностным, но глаза приоткрылись, и в них мелькнул слабый свет. Олег шагнул к ней, помогая Ярине поднять её. Марфа была лёгкой, как сухая ветка, но каждый её вдох казался борьбой.

— Идём, — сказала Ярина мягко, но твёрдо. — Ей нужен покой. И травы. Я сделаю всё, что смогу.

Ворон бросил взгляд на главаря, лежащего без сознания в грязи. Его грудь медленно поднималась — он был жив, но вряд ли очнётся скоро.

— Тащить его? — спросил Олег, хотя сама мысль об этом вызывала отвращение.

— Нет, — отрезал Ворон. — Оставим. Если его Хозяин найдёт — его беда. Если нет — лес разберётся. Нам он больше не нужен.

Олег не стал спорить. Он чувствовал, что Ворон прав — лишний груз мог стать их гибелью. Они двинулись дальше, оставив пленника лежать в тумане, как ненужный хлам.

Склон оказался круче, чем казалось на расстоянии. Земля скользила под ногами, и Олег то и дело цеплялся за корни, чтобы не упасть, поддерживая Марфу. Ярина шла впереди, её посох оставлял глубокие отметины в грязи. Ворон замыкал шествие, его хромота замедляла их, но он не жаловался — только сжимал челюсти и шёл, опираясь на меч.

Наконец, сквозь туман проступили очертания хижины. Низкая, приземистая, с крышей, увитой мхом, она казалась частью склона — не строением, а наростом, выросшим из земли. Завеса из дикого винограда над входом колыхалась, как занавес, скрывающий сцену. Олег почувствовал облегчение, но оно было мимолётным — что-то в воздухе было не так. Тишина вокруг хижины была слишком плотной, слишком неестественной.

— Мы дома, — выдохнула Ярина, но её голос дрогнул. Она ускорила шаг, почти бегом бросившись к входу. Олег и Марфа последовали за ней, Ворон отстал, но продолжал двигаться.

Ярина откинула виноградную завесу и замерла. Олег, поддерживая Марфу, вошёл следом и остановился, как будто наткнулся на стену. Внутри хижины было темно — очаг не горел, угли были холодными, а воздух пах не травами и дымом, как раньше, а чем-то резким, металлическим. Пол был усыпан осколками глиняных горшков, а стол, где Ярина обычно раскладывала свои снадобья, был перевёрнут. На стенах — следы когтей, длинные и глубокие, как будто кто-то провёл по камню огромной лапой.

— Нет… — прошептала Ярина, её голос сорвался. Она шагнула вперёд, её посох упал на пол с глухим стуком. — Кто-то… был здесь.

Олег почувствовал, как Марфа напряглась в его руках. Её глаза, до того полузакрытые, широко распахнулись, и она выдохнула одно слово:

— Он…

Ворон ввалился в хижину, опираясь на косяк. Его взгляд обежал разгром, и лицо исказилось от ярости.

— Чернобог, — прорычал он. — Или его твари. Они нашли нас раньше, чем мы их.

Олег опустил Марфу на скамью у стены — единственное, что осталось нетронутым. Его сердце колотилось, разум лихорадочно искал объяснение. Если это был Чернобог, почему он не ждал их здесь? Почему оставил только разрушения? Это было похоже на предупреждение — или на насмешку.

Ярина бросилась к своей сумке с травами, лежащей в углу. Она была разорвана, часть содержимого рассыпана по полу, но она лихорадочно начала собирать уцелевшее, шепча что-то себе под нос. Олег подошёл к ней, пытаясь помочь, но его руки дрожали.

— Что теперь? — спросил он тихо. — Если он был здесь… он знает, где мы.

— Знает, — ответил Ворон, его голос был холодным, как сталь. — Но не пришёл сам. Это значит, он играет. Или занят чем-то другим. Нам нужно время — укрепиться, дать Марфе шанс.

Олег кивнул, но в груди росло ощущение ловушки. Он посмотрел на Марфу. Её глаза были закрыты, но губы шевелились, как будто она что-то шептала. Он наклонился ближе и услышал:

— Искра… он… хочет её… через неё… силу…

Слова ударили, как молния. Чернобог хотел его искру. Не просто уничтожить — забрать, использовать. Олег вспомнил зов, тени, их пустые лица. Это была не просто угроза — это была охота. И хижина, их последнее укрытие, теперь была частью этой игры.

Вдруг снаружи раздался звук — не шорох, не гул, а резкий, металлический скрежет, как будто кто-то провёл ножом по камню. Олег вздрогнул, Ворон поднял меч, Ярина замерла с горстью трав в руках. Скрежет повторился, ближе, и за ним последовал низкий, утробный рык — не звериный, а другой, глубокий, как будто сама земля заговорила.