Гарики из Иерусалима. Книга странствий
Шрифт:
* * *
Одна из мыслей Эмпедокла мне исключительно любезна: «Чья репутация подмокла, сушить такую — бесполезно». * * *
Блуждал по небу взор Лукреция, раскрыт был мир его уму, и вся мифическая Греция была до лампочки ему. * * *
Учил угрюмый Ксенофан, что мир обрушится в итоге, поскольку неуч и профан повсюду вышли в педагоги. * * *
С
* * *
Зенон, кидая крошки в рот, заметил в неге и покое, что бездуховен только тот, кто знает, что это такое. * * *
Не зря писал Экклезиаст, и я в его словах уверен: «Опасен тот энтузиаст, который всех пасти намерен». * * *
В театре сидя, Анахарсис уже почти что задремал, но испытал такой катарсис, что стал заикой и хромал. * * *
Был очень мудрым Демокрит, и вот ума его творение: «Когда душа в тебе горит, залей огнем ее горение». * * *
Приятно мне, что старший Плиний со мною схож во вкусах был и плавность нежных женских линий весьма и всячески любил. * * *
А младший Плиний в тот момент писал совсем иные книжки, поскольку был он импотент и знал о ебле понаслышке. * * *
Состарясь, ветхий Ганнибал в тени от лавра за колодцем детишкам байки загибал, что был великим полководцем. * * *
Молился Зевсу жрец Пирей и от судьбы не ждал злодейства, но слух пошел, что он еврей, и с горя впал он в иудейство. * * *
Как сам Лукулл, не мог никто перед едой произнести: «Всегда идет на пользу то, что вред не может принести!» * * *
Солон писал законы все, чтоб обуздать умы и души, но сам один из них нарушил, за что в тюрьму позорно сел. * * *
И духом был неукротимый, и реформатор был Пиррон, нанес весьма он ощутимый хозяйству Греции урон. * * *
Сказал однажды Заратустра, что слышал он, как пела птица: «Не надо, люди, слишком шустро по этой жизни суетиться!» * * *
Мирил соседей Гесиод, когда они бывали злы: «Над нами общий небосвод, а вы ругаетесь, козлы!» * * *
Рассеян
был Аристобул и влип однажды в передрягу: чужие тапочки обул, и в рабство продали беднягу. * * *
Напрасно мучился Конфуций, пытаясь к разуму воззвать: «Не надо свой отросток куцый куда ни попадя совать!» * * *
У геометра Филолая была культура тех веков, и, сластолюбием пылая, он ёб своих учеников. * * *
Учил маневру Ксенофонт (вояка был поднаторевший): «Бери противника на понт, пуглив и робок враг забздевший». * * *
Тоска томила Протагора, когда шептались прохиндеи, что он украл у Пифагора свои несвежие идеи. * * *
От чина к чину рос Люцилий, но потерял, увлекшись, меру: сошелся он с еврейкой Цилей, чем погубил свою карьеру. * * *
Все брали в долг у Феогнида, не отказал он никому, но иногда, такая гнида, просил вернуть он долг ему. * * *
Весьма гордился Поликрат: на рынке мудрость победила, и сдался споривший Сократ, ему сказав: «Ты прав, мудила!» * * *
Учеников Анаксимен тому учил больших и малых, что крутость резких перемен родит мерзавцев небывалых. * * *
Анакреон не знал сомнений, пробормотав на склоне лет: «Какой ни будь мудрец и гений, а тоже ходит в туалет». * * *
Весь век нам в это слабо верится, но Гераклит сказал однажды, что глупо смертному надеяться одну бутылку выпить дважды. * * *
Предупреждал еще Гораций — поэт, философ, эрудит, — что близость муз и дружба граций житейской мудрости вредит. * * *
Учил великий Аристотель, а не какой-нибудь балбес, что похотливость нашей плоти совсем не грех, а дар небес. * * *
Как нам советовал Овидий, я свой характер укрощаю, и если я кого обидел, то это я ему прощаю. Второй иерусалимский дневник
Пришел в итоге путь мой грустный,
кривой и непринципиальный,
в великий город захолустный,
планеты центр провинциальный.
Россия для души и для ума —
как первая любовь и как тюрьма
Поделиться с друзьями: