Гарики из Иерусалима. Книга странствий
Шрифт:
* * *
Я повторяю путь земной былых людских существований; ничто не ново под луной, кроме моих переживаний. * * *
Я проживаю жизнь вторую, и как бы я ни жил убого, а счастлив, будто я ворую кусок чужой судьбы у Бога. * * *
Житейская пронзительная слякоть мои не отравила сантименты, еще я не утратил счастье плакать в конце слезоточивой киноленты. * * *
Болезни,
* * *
Я курю, бездельничаю, пью, грешен и ругаюсь, как сапожник; если бы я начал жизнь мою снова, то еще бы стал картежник. * * *
Заметен издали дурак, хоть облачись он даже в тогу: ходил бы я, надевши фрак, в сандалиях на босу ногу. * * *
И вкривь и вкось, и так и сяк идут дела мои блестяще, а вовсе наперекосяк они идут гораздо чаще. * * *
Я сам за все в ответе, покуда не погас, я сам определяю жизнь свою: откуда дует ветер, я знаю всякий раз, но именно туда я и плюю. * * *
Я жил хотя довольно бестолково, но в мире не умножил боль и злобу, я золото в том лучшем смысле слова, что некуда уже поставить пробу. * * *
Чуждый суете, вдали от шума, сам себе непризнанный предтеча, счастлив я все время что-то думать, яростно себе противореча. * * *
Ушли куда-то сила и потенция. Зуб мудрости на мелочи источен. Дух выдохся. Осталась лишь эссенция, похожая на уксусную очень. * * *
Не люблю вылезать я наружу, я и дома ничуть не скучаю, и в душевную общую стужу я заочно тепло источаю. * * *
Моя душа брезглива стала и рушит жизни колею: не пью теперь я с кем попало, из-за чего почти не пью. * * *
За лютой деловой людской рекой с холодным наблюдаю восхищением; у замыслов моих размах такой, что глупо опошлять их воплощением. * * *
На лень мою я не в обиде, я не рожден иметь и властвовать, меня Господь назначил видеть, а не кишеть и соучаствовать. * * *
В шумихе жизненного пира чужой не знавшая руки, моя участвовала лира всем дирижерам вопреки. * * *
В нашем доме выпивают и поют, всем уставшим тут гульба и перекур, денег тоже в доме — куры не клюют, ибо в доме нашем денег нет на кур. * * *
Душевным
пенится вином и служит жизненным оплотом святой восторг своим умом, от Бога данный идиотам. * * *
Последнее время во всем неудача, за что бы ни взялся — попытка пустая, и льется урон, убедительно знача, что скоро повалит удача густая. * * *
Высокое, разумное, могучее для пьянства я имею основание: при каждом подвернувшемся мне случае я праздную свое существование. * * *
Хоть за собой слежу не строго, но часто за руку ловлю: меня во мне излишне много и я себя в себе давлю. * * *
Усталость, праздность, лень и вялость, упадок сил и дух в упадке… А бодряков — мешает жалость — я пострелял бы из рогатки. * * *
Я пока из общества не изгнан, только ни во что с ним не играю, ибо лужу чувствую по брызгам и брезгливо капли отираю. * * *
Я все хочу успеть за срок земной — живу, тоску по времени тая: вон женщина обласкана не мной, а вон из бочки пиво пью не я. * * *
Я себя расходую и трачу, фарта не прося мольбой и плачем; я имею право на удачу, ибо я готов и к неудачам. * * *
Интимных радостей ценитель, толпе не друг и глух к идеям, я в зале жить мечтал как зритель, а жил — отпетым лицедеем. * * *
Из деятелей самых разноликих, чей лик запечатлен в миниатюрах, люблю я видеть образы великих на крупных по возможности купюрах. * * *
Я живу в утешительной вере, что мое не напрасно сгорание, а уроны, утраты, потери — я в расчеты включаю заранее. * * *
Где душевные холод и мрак роль ума исполняют на сцене, я смотрюсь как последний дурак, но никто во мне это не ценит. * * *
Есть ответ у любого вопроса, только надо гоняться за зайцем, много мыслей я вынул из носа, размышляя задумчивым пальцем. * * *
Свой разум я молчанием лечу, болея недержания пороком, и даже сам с собой теперь молчу, чтоб глупость не сморозить ненароком. * * *
Когда я пьянствовать сажусь, душа моя полна привета, и я нисколько не стыжусь того, что счастлив делать это. * * *
Как застоявшийся скакун азартно землю бьет копытом, так я, улегшись на боку, опять ленивым тешусь бытом.
Поделиться с друзьями: