Гарики из Иерусалима. Книга странствий
Шрифт:
* * *
Наука описала мир как данность, на всем теперь названия прибиты, и прячется за словом «полигамность» тот факт, что мы ужасно блядовиты. * * *
Спектаклей на веку моем не густо, зато, насколько в жизни было сил, я жрицам театрального искусства себя охотно в жертву приносил. * * *
Опять весной мечты стесняют грудь, весна для жизни — свежая страница; и хочется любить кого-нибудь, но
* * *
В меня вперяют взор циничный то дама пик, то туз крестей, и я лечу, цветок тепличный, в пучину гибельных страстей. * * *
Вовсе не был по складу души я монахом-аскетом-философом; да, Господь, я немало грешил, но учти, что естественным способом. * * *
Молит Бога, потупясь немного, о любви молодая вдовица; зря, бедняжка, тревожишь ты Бога, с этим лучше ко мне обратиться. * * *
Не знаю выше интереса, чем вечных слов исполнить гамму и вывести на путь прогресса замшело нравственную даму. * * *
Встречая скованность и мнительность, уже я вижу в отдаленности восторженность и раздражительность хронической неутоленности. * * *
Когда внезапное событие заветный замысел калечит, нам лишь любовное соитие всего надежней душу лечит. * * *
В дела интимные, двуспальные партийный дух закрался тоже: есть дамы столь принципиальные, что со врага берут дороже. * * *
Петух ведет себя павлином, от индюка в нем дух и спесь, он как орел с умом куриным, но куры любят эту смесь. * * *
Подушку мнет во мраке ночи, вертясь, как зяблик на суку, и замуж выплеснуться хочет девица в собственном соку. * * *
Какие дамы нам не раз шептали: «Дорогой! Конечно, да! Но не сейчас, не здесь и не с тобой!» * * *
Семья, являясь жизни главной школой, изучена сама довольно слабо, семья бывает даже однополой, когда себя мужик ведет как баба. * * *
На старости у наших изголовий незримое сияние клубится и отблесками канувших любовей высвечивает замкнутые лица. * * *
Увы, но верная жена, избегнув низменной пучины, всегда слегка раздражена или уныла без причины. * * *
Любви теперь боюсь я, как заразы, смешна мне эта легкая атлетика, зато люблю мои о ней рассказы и
славу донжуана-теоретика. * * *
Семьи уклад и канитель душа возносит до святыни, когда семейная постель — оазис в жизненной пустыне. * * *
Затем из рая нас изгнали, чтоб на земле, а не в утопии плодили мы в оригинале свои божественные копии. * * *
Чтобы души своей безбрежность художник выразил сполна, нужны две мелочи: прилежность и работящая жена. * * *
Чего весь век хотим, изнемогая и мучаясь томлением шальным? Чтоб женщина — и та же, но другая жила с тобою, тоже чуть иным. * * *
Логикой жену не победить, будет лишь кипеть она и злиться; чтобы бабу переубедить, надо с ней немедля согласиться. * * *
Проблемы и тягости множа, душевным дыша суховеем, мы даже семейное ложе — прокрустовым делать умеем. * * *
Забавно, что ведьма и фурия сперва были фея и гурия. * * *
А та, с кем спала вся округа, не успевая вынимать, была прилежная супруга и добродетельная мать. * * *
Зов самых лучших побуждений по бабам тайно водит нас: от посторонних похождений семья милей во много раз. * * *
Любви блаженные страницы коплю для Страшного суда, ибо флейтистки и блудницы меня любили — таки да. * * *
В семье мужик обычно первый бывает хворостью сражен; у бедных вдов сохранней нервы, ибо у женщин нету жен. * * *
Кто в карьере успехом богат, очень часто еще и рогат. * * *
Стал я склонен во сне к наваждениям: девы нежные каждую ночь подвергают меня наслаждениям, и с утра мне трудиться невмочь. * * *
Глаза еще скользят по женской талии, а мысли очень странные плывут: что я уже вот-вот куплю сандалии, которые меня переживут. * * *
Нет, любовной неги не тая, жизнь моя по-прежнему греховна, только столь бесплотна плоть моя, что и в тесной близости духовна. * * *
Когда умру и тут же слава меня овеет взмахом крыл, начнется дикая облава на тех старух, с кем я курил.
Поделиться с друзьями: