Голубя тебе на грудь

***

До Вельбры путники добрались за обещанные три дня. Нанятый кучер получил свои деньги и отбыл - основным источником заработка ордена Фалкиона, помимо пожертвований, являлись услуги по предоставлению проводников, транспорта и тех, кто им управлял. Служители покровителя путей, торговли и странствий умели совместить религиозную деятельность с коммерческой. Баронесса с Лайдли прибыли спустя пять часов.

Прием был назначен на вечер следующего дня и проходил в особняке одной из подруг леди Заккари. По словам последней там ожидался чуть ли не весь цвет местного дворянства, так что Айрел заранее чувствовал себя весьма неуютно. От идеи отпустить усы или бороду пришлось отказаться: те, как выразилась Триша, "три волосинки", что вырастил бард, никак не вязались со старательно создаваемым образом княжича. Возможно, хороший цирюльник смог бы сотворить из них что-то толковое, однако ни девушка, ни салум, ни сам музыкант таковым не являлись. Мысль же о походе к оному пугала перспективой быть узнанным - одно дело, когда люди проходят мимо, толком не приглядываясь, и совсем другое, когда один из них вплотную занимается твоим лицом. Так что теперь мужчина снова ходил гладковыбритым и, по сути, отличался от своих портретов "разыскивается" лишь прической.

Лайдли не ошибся - "Кадар" действительно стал главным аттракционом вечера. Адресаты писем баронессы за предшествовавшие приему дни успели разнести весть о его якобы "чудесном спасении" по всем знакомым, обсудить друг с другом и поспорить о ее правдивости. В общем, "княжича" ждали. Айрел давно привык к назойливому вниманию, но никогда прежде не оказывался в положении диковинного животного в зоопарке. Кто-то смотрел на него с насмешкой, кто-то с брезгливостью, кто-то с восторгом, но почти все - с каким-то нездоровым любопытством. Ужасно гордая собой леди Заккари в десятый, наверное, раз поведывала обстоятельства своей "чудесной встречи с истинным правителем Кирша". Бард сдержанно улыбался и ходил с видом "зачем я теряю здесь время вместо того, чтоб готовиться к войне?" На вопросы отвечал скупо и неохотно: "Да, действительно Кадар", "Согласен, это удивительно", "Простите, мне не хотелось бы об этом говорить", "Да, я тоже очень рад, что выжил" - Триша с Айрелом сошлись во мнении, что вряд ли лорды провинций восприняли бы всерьез княжича-трепло. Те, кстати, пока не проявляли в барде ни малейшей заинтересованности, ограничившись лишь вежливыми кивками при знакомстве. Кеане большую часть времени просто стоял у стенки, изображая бдительного, но скучающего охранника, девушка же активно общалась, ненавязчиво расспрашивая людей об их связях и положении в обществе, прикидывая, кто из них мог оказаться полезен в будущем.

Когда гости убедились, что "Кадар" не собирался рассказывать о себе ничего увлекательного, шокирующего и скандального, их интерес к нему существенно остыл. Пользуясь затишьем, Айрел набрал себе разных закусок и пристроился с тарелкой возле одной из колон.

– Видишь человека у меня за спиной?

Музыкант вздрогнул от неожиданности, чуть не выронив вилку, и обернулся.

– Не обязательно ко мне подкрадываться, - с легким раздражением прошипел он.

– Стоит возле дверей, - невозмутимо продолжил Кеане.
– Крупное телосложение, на вид лет тридцать пять-сорок, короткие черные волосы, бритые виски, на правой щеке шрам. Одет в коричневую замшу. Видишь?

Бард посмотрел в указанном направлении.

– Вижу, - подтвердил он.

– Это телохранитель графа Фауэла. Носитель. У него пятилетка. Тип - дистанционный. Радиус действия - сорок пять шагов. Нанесение повреждений - направленное. Вид атаки - воздушная волна с режущей кромкой.

– Как это?
– Айрел, нахмурившись, сосредоточенно ковырялся вилкой в паштете.

– Представь себе борозду в земле, появившуюся из-за того, что кто-то махнул в эту сторону мечом. Или борозду в человеке, если этот кто-то в него попал.

– Глубокую?
– бард бросил на объект разговора опасливый взгляд.

– Достаточную, чтобы убить, - Кеане беззастенчиво взял с тарелки собеседника валован с икрой.

– Откуда тебе это известно?
– вилка нервно царапала фарфор, разделывая очередной деликатес.

– Я изучил описания всех окимм, созданных к моменту моего отбытия из "гнезда", - салум меланхолично жевал, блуждая взглядом по залу.
– К тому же, присутствовал при одном из испытаний конкретно этой, - едва заметно кивнул в сторону стоявшего у дверей мужчины.

– Он тебя не узнает?

– встревожился Айрел.

– Не должен, - пожал плечами оружейник.
– Это лет десять назад было. Что ты делаешь?

Бард, проследив за взглядом собеседника, глянул в тарелку. Увидел месиво из дорогостоящих продуктов. С досадой вздохнул.

– Ищу битое стекло, - нехотя пояснил он.
– Старая привычка. Сам не заметил, как включилась.

Подошел осанистый лакей с искусственными кудрями.

– Вас просят пройти в кабинет, - высокомерно сообщил он Айрелу.
– Одного, - добавил он, удостоив Кеане беглого пренебрежительного взгляда.

Секунду поколебавшись, музыкант передал оружейнику свою тарелку, выпрямил спину и с достоинством проследовал за лакеем.

Кабинет находился в другом крыле здания. Хозяева дома, хоть и принадлежали к числу дворянства, не могли похвастаться особой знатностью или богатством, так что обставлен он был довольно скромно. Разумеется, по меркам ожидавших в комнате людей.

Готовясь к этой встрече, Айрел потрудился разузнать о приграничных лордах, так что имел представление о том, с кем ему предстояло иметь дело. В немного потертом кожаном кресле сидел правитель Квадро, граф Эверет Фауэл - человек высокомерный, вздорный и самовлюбленный. Квадро была самой крупной из трех провинций, так что ее хозяин позволял себе довольно пренебрежительное отношение к двум прочим лордам, несмотря на то, что властитель Ифайна не уступал ему в знатности и родовитости. Последний занимал второе кресло. Граф Аливьер Скадери был куда старше и спокойней своего соседа, слыл осторожным и разумным управленцем, много сделавшим для процветания своих владений. Третьим был виконт Гармангахиса Дайтон Валфрид. В один день превратившись из скучного зануды в обаятельного светского льва, лорд Дайтон произвел настоящий фурор. Он восхищал, он пугал, он притягивал. Ходили слухи, будто виконт продал салумам родного брата в обмен на харизму, сам же мужчина объяснял столь разительные перемены тем, что шок от исчезновения ближайшего родственника заставил его переосмыслить свою жизнь и направить ее в новое русло. Его слова мало кого убедили. Но чем больше шептались за спиной правителя Гармангахиса, чем зловещее и таинственней казалась его фигура, тем сильнее он привлекал. Мужчина стоял возле библиотечного шкафа, заложив руки за спину, и с отсутствующим видом изучал книжные корешки.

Лорд Аливьер протянул руку, указывая на свободное кресло.

– Прошу вас, - сказал он, внимательно наблюдая за музыкантом.
– Присядьте, молодой человек.

Айрел молча сел. Откинулся на спинку. Скользнул спокойным взглядом по лицам присутствующих.

– Итак, - неспешно продолжил правитель Ифайна.
– Нам бы очень хотелось послушать, что именно произошло семнадцать лет назад.

Бард молчал.

– Уточните вопрос, пожалуйста, - сказал, наконец, он.

– Вы же у нас княжич, - с издевкой в голосе проговорил лорд Эверет.
– Вот и расскажите подробности этого вашего "чудесного спасения".

На его лице было написано почти не скрываемое отвращение к музыканту.

Айрел посмотрел на него холодно и величественно. Как будущий князь на забывшего свое место вельможу соседнего государства.

– Ну, начнем с того, что я не выпал из той кареты, - соизволил ответить он, отворачиваясь от графа.
– Меня из нее выбросили.

– Кто?
– тут же полюбопытствовал лорд Аливьер.

– Слуги, - равнодушно пожал плечом бард.
– Не знаю, на кого они работали. Вероятнее всего - на дядю, но у меня нет никаких доказательств. Меня подобрал один человек. Нашел без сознания на берегу.

– Имени у него, разумеется, нет, - снова съехидничал лорд Эверет.

– Почему? Есть, - музыкант изо всех сил старался излучать царственную невозмутимость.
– Вейвер Бресс. Он был шинитом. После того, как орден объявили вне закона, а всех его членов - подлежащими уничтожению преступниками, Вейвер подался в бега. Ему удалось избежать поимки, потом он спас мне жизнь и взял с собой - как раз собирался покинуть страну из опасений за свою жизнь. Так мы перебрались в Кендрию.