Голубя тебе на грудь

– Так. Мне это надоело, - буркнул Кеане, вдруг останавливаясь, хватая запыхавшуюся и спотыкающуюся на каждом шагу девушку и перекидывая ее через плечо. Догнал певца.

– Шестьдесят три!
– крикнул ему Айрел, указывая взглядом на растерянную Тришу. Кашлянул, сбивая дыхание.

Салум понимающе кивнул. Резко ускорился, вырываясь вперед. Музыкант немного притормозил, давая спутникам от него оторваться. Огляделся. Нет, надо пробежать еще чуть-чуть. Преследователь, похоже, столкнулся с какой-то проблемой - отстал и уже какое-то время не пытался атаковать своих жертв, понимая, что те вырвались из радиуса действия его оружия.

Так, а вот теперь, пожалуй, пора. Айрел остановился и развернулся лицом к телохранителю графа. Справа и слева возвышались складские постройки, жилые дома находились довольно далеко, приближавшийся мужчина в очередной раз поднял свой клинок. Бард глянул через плечо, проверяя, как далеко успел отойти Кеане. Явно не на шестьдесят три шага. Музыкант досадливо щелкнул языком, активировал окимму. Закусив губу, решил подождать еще немного. Терес махнул мечом, целясь Айрелу в грудь. Тот отскочил в сторону, уклоняясь. Последовал очередной взрыв, во все стороны стрельнули камни. Заметив, что у его противника в руках появилась лютня, преследователь притормозил и растерялся, приходя к определенным выводам. Почти тут же оправился и снова замахнулся.

– Сорок семь, сорок восемь, сорок девять, пятьдесят...
– мысленно считал оружейник, удаляясь от спутника. Уже почти.

– Бью!
– крикнул у него за спиной бард, решивший, что больше не может позволить себе тянуть время.

– Пятьдесят два...
– Кеане понял, что не успевал вынести Тришу из зоны поражения черной лютни.

Резко остановившись, он скинул испуганно ойкнувшую девушку с плеча и закрыл ее собой. В этот момент Айрел ударил по струнам.

17.

Пожалуй, преследователь находился далековато: глубокое мелодичное "до" особых неудобств ему не доставило. Мужчина сделал серию быстрых взмахов мечом, явно стремясь закончить бой поскорее. Айрел запаниковал - к нему летело сразу несколько сизоватых, едва различимых воздушных полумесяцев. Поспешил отступить, однако не успел сделать и пары шагов - земля прыснула у его ног, обдав комьями утрамбованной почвы, левое предплечье отозвалось короткой вспышкой боли. Музыкант инстинктивно зажмурился. Почувствовал всполох ветра у виска. Быстро открыл глаза и оценил ситуацию. Терес снова раскручивал свой клинок, похоже, собираясь поразить барда прежде, чем тот успеет его атаковать - наличие у противника окиммы внушало телохранителю беспокойство.

Айрел разозлился. Крепче сжав гриф лютни, он бросился вперед, стараясь как можно больше сократить дистанцию между собой и врагом. За спиной послышался очередной хлопок и стук опадающих комьев земли. Бард резко вильнул влево, пропуская следующую воздушную волну, потом вправо. На бегу особо не поиграешь - музыкант со всеми этими маневрами сумел трямкнуть лишь пару-тройку раз. Терес падать замертво пока не торопился, выглядел вполне здоровым и боеспособным. Решив, что уже достаточно приблизился, Айрел затормозил и заиграл первую пришедшую в голову мелодию. Резко, рвано, сильно, отчаянно. Пропуская ноты и ускоряя темп. Плотно сжав губы, он напряженно глядел, как телохранитель снова поднимал свой меч, и надеялся, что тот умрет прежде, чем успеет его опустить - на таком расстоянии шансов попасть у него тоже было куда больше.

Противник пошатнулся, но устоял. Очередной воздушный серпик, пьяно вильнув, улетел в сторону и выщербил стену ближайшего сарая. Терес тут же махнул мечом повторно. Рука дрогнула, и убийственная волна взмыла в небо, не причинив никакого вреда. Мужчина почувствовал на губах вкус крови, занервничал. Поколебавшись пару секунд между вариантами "продолжать бой" и "отступить", решил остановиться на втором. Первому бы существенно помешали сильнейшая слабость, головокружение и поползшие перед глазами темные пятна. Телохранитель развернулся и попытался сбежать, но на первом же шаге его ноги подкосились. Терес упал на колени. Попробовал подняться. Снова упал, на этот раз уже всем телом. Некоторое время он силился хотя бы ползти, отчаянно борясь с утратившими послушность конечностями. Затем затих.

Айрел не спешил расслабляться. Медленным шагом, не прекращая играть, он осторожно приблизился к неподвижному телу. Внимательно за ним наблюдая, на всякий случай исполнил еще куплет. Убедившись, что противник более не подавал признаков жизни, бард остановил струны ладонью. Опустил плечи и глубоко вздохнул. Чувство облегчения мешалось с тупым ужасом и разом навалившейся смертельной усталостью. Накатила дурнота. Некоторое время певец стоял, плотно закрыв глаза, и размерено дышал - обычно это помогало ему собраться и успокоиться. Решив, что более или менее привел нервы в порядок, он снова вздохнул, в этот раз куда глубже, тряхнул головой, убрал окимму и оглянулся на спутников.

Услышав, что лютня замолчала, Кеане разжал руки и отстранился от растрепанной и помятой Триши. Внимательно ее оглядел, выискивая признаки недомогания, вызванные воздействием окиммы. Таковые, вроде, не наблюдались.

– Не подумай лишнего, - спокойно проговорил мужчина в ответ на удивленный и немного смущенный взгляд девушки.
– Я не жертвовал собой, защищая тебя. Мне ничто не грозило.

Та, похоже, была слегка разочарована, но комментировать слова оружейника не стала.

– В порядке?
– окликнул их Айрел.

Триша неуверенно пожала плечами, рассеянно провела руками по телу, проверяя его сохранность.

– Пуговичка оторвалась, - слабо пробормотала она, теребя торчащий обрывок нитки.

Непроизвольно скользнула взглядом по земле в поисках потери.

Окончательно убедившись, что девушка не пострадала, Кеане потерял к ней интерес, развернулся и направился к барду.

– Что это было?
– догнала его начавшая приходить в себя Триша.

– Что именно?
– салуму было откровенно лень рассказывать об окиммах.

– Когда всё началось, и в нас полетели эти непонятные штуки, вы двое не выглядели удивленными, - девушка глянула на попавшуюся им по пути щель в земле, впервые имея возможность спокойно оценить, что им грозило.

– Воздушные волны с режущей кромкой, - хмуро поправил Кеане.

– М?
– собиравшаяся сказать что-то еще собеседница сбилась с мысли.

– Не "эти непонятные штуки", а воздушные волны с режущей кромкой, - терпеливо повторил оружейник.

– О. Ты признал, что тебе что-то об этом известно, - Триша была немного удивлена, что спутник не стал отпираться.
– Расскажешь?

– Не сейчас.

Айрел топтался недалеко от покойного. Выглядел он неважно: каким-то потерянным и очень усталым.

– Цела?
– обратился бард к подошедшей девушке - прошлый ее ответ он не расслышал.

– Да, вроде, - отозвалась та, с опаской разглядывая распростертое тело.

Телохранитель лежал на животе, цепляясь скрюченными пальцами за землю. Выпавшая из его рук окимма валялась рядом, медленно истлевая и истончаясь. Кеане поддел труп носком сапога и перевернул его на спину. От носа, рта и ушей покойного тянулись кровавые полосы. Триша побледнела и непроизвольно напряглась. Так и не поняв, каким образом музыкант смог его победить, она чувствовала себя несколько глупо и уязвимо. Девушка заставила себя оторвать взгляд от тела и неуверенно покосилась на спутника, надеясь, что тот сам ей всё объяснит: пора бы уже.