Горькое дыхание джунглей

Слушая ответ, вспомнил, что Чика к слову мурси пристроила ещё что-то. Такое слово я слышал от Нии и, полистав свой блокнот, нашёл. Ну да, было. Вот только что оно означает я так и не разобрал. Ния с Джиной, пытаясь объяснить, изобразили нечто невразумительное. Ния медленно шла вперёд, высоко задирая ноги и вытянув полусогнутые руки перед собой, наклонив голову налево. Джина пристроилась к ней в кильватер, но при этом двигалась задом, также склонив голову и вытянув руки. Ноги она вверх не задирала, но они у неё заметно подрагивали. Я записал в блокнот фразу: «тот, который уходит». А в скобках добавил: «зомби-наркоман, у которого вот-вот начнётся ломка». А теперь выясняется, что это обозначает какую-то ветвь племени мурси, но без тарелки во рту и без тяжёлых серёжек. Можно сказать, повезло Чике, а то была бы сейчас уродливой Чебурашкой.

— А кула? — насторожённо спросила Дженни.

— А кула это кушать, — со вздохом сказал я, — вот вам бабушка, и Юрьев день.

Последнее предложение я произнёс на русском, потому как на французский язык эта фраза просто не переводится.

Элен настолько стремительно поднесла руку ко рту и охнула, что Дженни, не поняв её намерений, отпрыгнула в сторону и, зацепившись ногой за пенёк, покатилась по земле.

Дэйо, не понимая, о чём мы говорим, но увидев последствия, опустила голову и испуганно вскрикнула.

Я допил кофе и, подняв пенёк, поставил на него чашку. Дженни приподнявшись, села на подножку автомобиля продолжая чертыхаться. Но в первую очередь требовалось выключить сирену, поэтому я присел рядом с Дэйо, и слегка обняв, тихо произнёс:

— Ч-ш-ш, всё хорошо, кричать не надо.

Она замолчала и, глянув мне в лицо, покачала головой.

— Кто кушает девственниц? Оракул? — спросил я.

Дэйо отрицательно покачала головой и также тихо сказала:

— Тело не кушает, кровь кушает.

Ну да, я и забыл, что в этом языке нет слова «пить».

— Оракул кушает кровь девственниц?

Девушка кивнула.

Я лишь хмыкнул. Как-то наткнулся на исследования стэнфордского университета о полезности переливания старым людям крови молодых. Не обладая сколь-либо серьёзными медицинскими познаниями, я бы сказал, что под варварскими обычаями есть какая-то научная основа, пусть и не осознаваемая. Но, имелось в виду — переливание, а не поглощение крови девушек оральным способом.

Хорошенькое дело. А зачем ей сразу пятеро, это же почти 20 литров. Где она её хранить будет? Или она его как пиво, залпом?

— Дэйо, а как часто оракул требует себе женщин?

— Каждое ночное солнце — пять, — для верности она растопырила на руке пальцы.

У меня едва нижняя челюсть не выпала. Каждую ночь пять девственниц? Да это хуже вампира. В таком количестве кровь поглощать, так, может, потому в племени столько девственниц?

— Что она говорит, — Элен, скорее всего, разглядев на моём лице массу эмоций, даже не выговорила этот вопрос, а выплюнула его из себя.

Я несколько секунд размышлял над тем, как бы сообщить услышанную новость помягче, когда внезапно вспомнил, что ночное солнце — это луна. Пять девушек в месяц. Но даже эта цифра выглядела пугающе.

Я погладил Дэйо по руке.

— Что потом с женщинами делают, у которых кушают кровь?

— Окута ванда ака.

— Алекс, — голос Элен словно осип, но я, не поворачиваясь к блондинке, сделал знак — мне не мешать.

Окута — это камень, а вот ванда ака. Внезапно меня осенило.

— Они умирают на этом камне?

Дэйо кивнула и спрятала лицо у меня на груди.

— Девушек не едят, — я глянул на Элен, потом на Дженни, — их приносят духу великого воина на жертвенном камне. Надрезают и сливают кровь. Как свинье. А кровь пьют, может быть только оракул, но вряд ли. Двадцать литров крови. Или в чём её можно сохранить при здешней температуре. Я думаю, они какой-то ритуал совершают и приносят тела женщин в дар этому У-ю.

По поводу тел промолчал. А что они ещё могут с ними делать? Да жрать, конечно.

— А зачем тогда лишать их девственности?

Действительно, молодец Дженни, правильный вопрос. Я перевёл его Дэйо. Она ответила. Девчонкам такой расклад не понравится ещё больше, но и соврать не получилось. Вообще, никаких мыслей.

— Плохая кровь, она должна выйти. К тому же девушка обычно при этом беременеет. Новая жизнь, — я пожал плечами.

И самых красивых выбирают. А потом останутся те, из МИНУСКи. Квадратная челюсть, вывернутый нос, ноздри, как будто горилла помогала подсадить таракана на шарик. Распухшие губы, вообще непонятно почему они стали к XXI веку такими огромными. Африканки ведь не заправляют их силиконом, как белые дуры. Это родные такими вырастают, или их в детстве чем-то колотят, чтобы увеличить в размерах?

— И часто? — это спросила Дженни.

— Один раз в месяц пять штук.

Элен уселась на пенёк, не заметив на нём пластиковой чашки и лишь услышав под собой чпоканье, громко заорала, вскакивая на ноги:

— Merde! — но, если честно, я не понял по какому поводу. То, что села на чашку, другой-то нет или всё же по поводу убиенных девчонок. Догадалась, как тела утилизируют.

— А кто раньше лишал девственности?

Как хорошо думает, однако, головка Дженни. Действительно, пять штук в месяц и следующим вопросом попытался выяснить, откуда Дэйо знает такие опасные подробности.

Девчонка, не поднимая головы, тихо буркнула.

Мог и сам догадаться, а кто ещё это будет делать.

— Её отец?

Поняли без перевода. Абубакар звучит на всех языках одинаково, да и знают обе знаменитого футболиста.

— Откуда тебе известно? — задал я следующий вопрос.

Дэйо всхлипнув, тихо прошептала.

— Она присутствовала при этом последние 13 раз. Она дочь, и он заставлял смотреть, — перевёл я.

— Высокие отношения, — хмыкнула Элен, — вот понимаю, сыну опыт передавал, но дочери?

— Ты когда родилась?

Дэйо ответила, и я, глянув на девушек, сказал:

— Ей только пятнадцать лет.

— Для Африки это много, — Дженни тяжело вздохнула, — но пять штук в месяц. Как народ в Африке вообще выжил с такими оракулами?

— Скажи Дэйо, — мне внезапно пришла ещё одна мысль в голову, — а Чика, старшая женщина твоего отца, она тоже присутствовала?

Девочка, размазывая слёзы кулачком здоровой руки, снова кивнула.

— Наверное, хватит мучить её, ещё рана не зажила, — Дженни решительно втиснулась между мной и дочерью вождя, но я и не возражал. Девчонка и так чуть ли не до истерики дошла. Не всё, конечно, выяснил, но и без понятия, что ещё выяснять. И надо ли нам это вообще? К чёрту племя. Мы строим плот и уходим, вот только глянуть хочется на оракула, чисто из спортивного интереса, что там за Алёна Ивановна такая сидит.