Горькое дыхание джунглей
Шрифт:
Дважды на другом берегу я видел негров и, пытаясь войти с ними в контакт, садился на землю, показывая свою доброжелательность. Но даже имея численное превосходство, аборигены, едва догадавшись, что попали в поле зрения, исчезали в джунглях и носа своего не высовывали. Из чего я сделал вывод, что слух о нашем смертоносном оружии разнёсся так, словно об этом событии в местной газетёнке напечатали.
Ну а самой большой сенсацией стало известие, что племя батутси неплохо знает математику. В смысле умеет считать, прибавлять и отнимать, что уже немало.
Моррисон Дункан из Дерри
В принципе, последнее выяснилось легко. Аборигенам не далась арабская математика, а вот прибавлять и отнимать палочки труда не составило. Ай да Дункан, ай да сукин сын. А вот почему Ния при первой встрече пыталась показать нам всё на пальцах она и сама не знала. Вылетело из головы за два года, тем более что проблем с племенем мезабы хватало. Не давали нормально жить супостаты.
Свою бурёнку Лазарева доила четыре раза в сутки, и теперь, когда нас было много, молоко не сливала на землю, как делала это оставшись одна. Выпить такое количество мы, разумеется, не могли, но здесь выяснилось, что негры уже давно научились делать из молока творог, сыр, брынзу и даже сливочное масло. Правда, названиями продукцию особо не баловали. Молоко называлось «Инья», сокращённо от коровы, а всё, что из него делалось — «Маскас». Далее всё зависело от произношения и чем не китайская грамота?
На второй день пребывания в посёлке, Элен и Дженни едва не подрались. Повезло, что я рядом оказался, и хвала Господу, Дункан был ирландцем. Ругались мои девчонки, разумеется, на французском. Когда я попытался выяснить в чём дело, Элен заявила, что началась: «Semaine du requin». Дословно: «Неделя акул». Прокашлявшись, я повернулся к Дженни ожидая услышать нечто подобное, нахмурил брови и спросил:
— А у тебя что? То же самое?
— Нет, — безапелляционно заявила внучка президента, буквально выкрикнув это слово мне в лицо.
— Что тогда? — уже ничего не соображая, перефразировал я свой вопрос.
— les Anglais ont debarque.
Я на мгновение впал в ступор, фраза переводится как: «Англичане высадились».
Были бы мы на побережье, я мог подумать о самом плохом, но учитывая, что находились в данный момент в центре Чёрного континента, и вспомнив, как Дженни уже не однажды называла Элен англичанкой, решил: белокурая красавица приватизировала у африканки какой-то предмет роскоши и отдавать, разумеется, не собиралась.
Минут десять эти две дамочки перекрикивались через мою голову, собрав вокруг нас всё племя батутси, кроме Мобуту, который продолжал сидеть на скале, но занимался не охраной посёлка, а, вытянув шею, глядел в нашу сторону. И только, когда они обе вцепились в пакет с тампонами, до меня дошло, что у обеих сегодня начались критические дни.
И вот здесь во время перепалки выяснились интересные подробности. Элен требовала разделить всё поровну, и в принципе было логично, но Дженни в ответ заявляла, что это несправедливо. Я даже дар речи потерял,
слушая её аргументы. Внучка президента напомнила Элен, что в отличие от блондинки, у которой эти дни проходят совершенно безболезненно и всего-то за три дня, у неё самой на это уходит целая неделя.Очень любопытное заявление на 15 день знакомства. И откуда ей известны столь интимные подробности? Ну никак не поверю, что пока я отсыпался после ночных дежурств, девчонки исповедовались друг дружке, словно закадычные подруги, о самом сокровенном.
Потом Дженни напомнила Элен про зубную пасту, которую та расходует совершенно неэкономно, каждый раз после еды. Блондинка отреагировала мгновенно, заявив, что Дженни за собой глядеть нужно, когда идёт мыться и не выливать на своё тело гель для душа стаканами. И, спрашивается, для чего? Ведь на её чёрной коже грязь всё равно не видна.
Я попытался встрять, напомнив: зубки у аборигенов почище наших будут, и намекнул, что они бы уже давно выяснили, чем их чистят, но меня явно никто не слышал.
Ну вот, дошло до девочек, что обратной дороги нет, и теперь пытались разделить остатки благолепия.
Больше двух часов пытался образумить их, потом пришёл Мобуту и принёс плоды масленичной пальмы. Цвет ягод отличался от тех, которые при первой встрече срезал мальчишка. Эти были ярко-красными, на вкус напомнили малину и слегка примирили враждующие стороны.
Я, всё-таки временно, учитывая его уникальные способности лазить по деревьям, дал ему один нож.
С трудом, но Элен удалось убедить, всё ж таки средства гигиены им нужно расходовать по мере необходимости, потому как Дженни не виновата, что на её долю выпала целая неделя мучений.
И пообещал, что на побережье мы обязательно встретим купцов и они с удовольствием доставят им нечто подобное. Ага, доставят. В начале XVII века женщины о тампонах не то, чтобы не слышали, а даже представить не могли, что такое в будущем будет возможно, но на удивление это успокоило обеих.
Кроме масленичной пальмы на краю рисового поля росло с десяток пальм, которые совершенно не походили на растение с характерным обликом. Плоды этих деревьев напомнили мне початок кукурузы, ещё не сорванный и полностью облачённый в листья. И как потом выяснилось, эти листья и были плодом. Аборигены их жевали сырыми. Я тоже погрыз, но особого вкуса не ощутил и потому вежливо отказался от дальнейшего употребления. Элен и Дженни их вообще пробовать не стали, и только когда Таонга потушила в казане утку с этими листьями, моё обоняние уловило знакомый запах. Запах тушёной капусты. Надо ли говорить, что некоторое количество плодов мы взяли с собой.
И как вишенка на торте. Осматривая ближайшие заросли, расположенные за рисовым полем, в целях укрепления обороноспособности посёлка, меня порадовало простирающееся от озера и до ручья зелёное болото, которое Ния назвала непроходимым. И значит, с этой стороны угроз ждать не следовало. Но, вишенка в другом смысле. Прямо у болота обнаружил невысокое дерево с маленькими круглыми жёлтыми плодами, не больше, чем мячик для Пинг-Понга, при виде которых все члены батутси без исключения скривились.