Гостьи чужого мира. Дилогия

– Как?

– Я давно обдумываю, что братья живут слишком закрытой жизнью и Шао нужна более широкая поддержка людей. Для этого стоит придумать, не знаю, организацию или орден под названием "Друзья Шао", где ты бы стала главой.

– И чем бы я занималась?

– Принимала в свои ряды тех, кто безусловно будет помогать и поддержи-вать обитель, чтобы мы не искали братьев, когда станем нуждаться в помощи, а смогли обратиться к любому из "ДШ".

– "ДШ"?

– "Друзья Шао". Ими смогут стать и высокородные, и простые люди, всё равно кто. Главное - они без колебаний придут нам на выручку, ведь Шао тоже всегда помогают жителям Цитрона. Подумай об этом.

– Стать "ДШ" должно быть престижно, - задумалась Нара.

– Но принимать людей в свои ряды ты будешь лично, осматривая каждого, дабы избежать злых, завистливых и подлых.

– И нужно придумать какой-то знак, чтобы, глядя на человека, братья сра-зу же видели - перед ними "ДШ".

– Вот тебе и задание на вечер, - улыбнулась Илиана.
– Посоветуйся с нашими, может, кто-то даст толковый совет. И обязательно запишите всё, чтобы мы с Генри смогли завтра прочитать ваши идеи.

– Хорошо. И спасибо за доверие, подруга. Мне очень лестно твоё предло-жение. Я, можно сказать, уже горжусь этим.

– Всё, пошла, а то Генри заждался, - Илиана чмокнула Нару в щеку и сбе-жала по ступенькам лечебницы.

Король принимал их в небольшой комнате, где в центре стоял уже серви-рованный ужином стол.

– Обойдёмся без посторонних, - сказал Ксандр и Шао, понимающе кивнув, наложила на комнату защиту от прослушивания.

– Но я голодный, поэтому давайте сначала поужинаем, а уж затем погово-рим, - предложил Генри.

– Конечно, - улыбнулся король и все приступили к еде.

Быстро очистив тарелки, они с бокалами вина перешли в уютные кресла у камина, потрескивающего сухими дровами.

– Лето заканчивается, - вздохнул Ксандр, - вечера становятся прохладны-ми, а я не люблю мёрзнуть.

– Ваше величество, прежде чем мы начнём общаться, я хочу рассказать о своём посещении храма Единого в Мышаке, - сказала Илиана.
– . Однажды мне захотелось поприсутствовать на вечерней службе...
– и девушка поделилась с королём подробностями её разговора со священником, чем вызвала радостный возглас Ксандра.

– Великолепная идея! Почему же я сам до неё не додумался? Это действи-тельно может помочь лигийцам избежать проблем, - заулыбался король.
– Спасибо, Илиана, вы и здесь мне помогли, я очень признателен. И как только вернусь в Пейн лично встречусь с Первосвященником, чтобы подтвердить ваши слова. Честные лигийцы не должны пострадать из-за козней покойного князя.

Король на мгновение остановился, а затем начал рассказывать историю, которую так хотели избежать Шао - о ночи рождения Петера. Ксандр говорил быстро, почти глотая слова, но его голос был решительным, а лицо мрачным. Себя король не щадил, вновь и вновь повторяя, что виноват и не ждёт понима-ния своего поступка.

– Я помню те дни, как в тумане. Сначала рождение Дорна, затем - его мёртвого брата. Идиотское предложение матери скрыть ото всех известие о втором младенце, чтобы не волновать Зорану и не вызывать кривотолков у подданных. Потом была смерть жены, раздавившая меня...

– Не повторяйся, - перебил его Генри.

– А ты рассказал Илиане о моей матери?

– Что именно она отдала приказ убить Зорану? Да.

Девушка молча кивнула, подтверждая слова мага.

– Как только миновали похороны, я начал искать няньку, унёсшую мла-денца, чтобы узнать, где она его похоронила, но Эва пропала. Мне сказали, она вернулась в Горжак, моя мать о старушке тоже ничего не знала. Я был просто в отчаянии и стал каждую ночь выбираться из дворца, чтобы на город-ском кладбище разыскать свежую могилу.

– Нашёл?
– мрачно спросил Генри.

– Нет. Тогда я отправил доверенного человека в Горжак за Эвой, но всё оказалось бесполезно, её нигде не было. Шли дни и я ненавидел себя всё больше и больше, жить не хотелось...

– Сан...

– Но у меня оставался Дорн и проводя дни в его комнате, я оттаивал, по-нимая, что без отца сын останется круглым сиротой. Такой судьбы я ему не желал. И тогда я вызвал из Шао тебя, Генри.

Король вздохнул и опустил глаза.

– Прости, друг, я не рассказал тебе всё раньше, чтобы ты не отвернулся от меня и не ушёл.

– Дать бы тебе в морду, - процедил Генри.
– Согласиться, чтобы сына при-копали где-то, как дохлую собаку. Как ты мог?

– Я не знаю, - каменное лицо Ксандра не изменилось, но по его щеке сколь-знула слеза.
– Все эти годы я молчал, мучаясь и наказывая себя за чудовищ-ную ошибку тем, что отстранился от дел, считая себя недостойным короны. Именно поэтому я не мешал матери править, как ей хотелось, но это не помог-ло, а лишь приблизило Нутрею к краю гибели. Так что именно я во всём виноват, я!
– крикнул король.
– И живу с этой болью уже четырнадцать лет!

– Выпейте вина, ваше величество, - посоветовала Илиана, - и постарайтесь взять себя в руки. Это всё, что вы хотели нам рассказать?

– Нет, - выдохнул король, опустошив свой бокал до дна.
– Это лишь часть истории. Продолжилась она разговором с Лигашем, который решил выторго-вать жизнь семьи и благополучие княжества в обмен на известие, что я не виноват в том, что произошло в ту ночь, когда рожала моя жена. Оказывается, тогда во дворце находился советник Рогош и он навесил на меня метку.

– Что?
– ахнули Илиана и Генри.

– Лигаш сказал, я был под жёстким контролем советника и ничего не сооб-ражал, потому что мной управляли.

– Но как же...?
– растерянно спросил Генри.
– Я же тебя всегда вниматель-но осматривал.

– Когда Рогош узнал, что приезжает Шао, он удалил метки не только мне, но и матери. Но королева отказалась от твоих услуг, Генри, ведь у неё уже был Юташ... сволочь лигийская, так что метку матери вернули, а мне побоялись, опасаясь, что ты сможешь её обнаружить. Связываться с Шао Лигаш не хотел, боялся.

– Понятно, - задумчиво кивнула Илиана.
– Королевой управляли с поль-зой для Лигии, а вас не трогали, потому что вы не представляли собой значи-мую фигуру.

– Да, - кивнул Ксандр.
– Я был королём лишь на бумаге, а фактически моя мать продолжала править Нутреей.

– А о няне князь что-то говорил?
– спросила девушка.

– Сказал, советник отправил за ней убийцу, чтобы, вернувшись во дворец, нянька не подняла шум из-за смерти Зораны, ведь Эва сама была лекаркой и её обязательно бы насторожила смерть любимицы.