Готика плоти
Шрифт:
Он сказал это как необычную шутку, чтобы изменить настроение. Но Нивыск и Кэтлин бросили на него молчаливые, осуждающие взгляды.
"Ой..."
– Извините.
– Спокойной ночи, - сказал Нивыск.
– Увидимся утром. С вашими головами.
Они закончили свои "спокойной ночи" и легли спать.
Вернувшись в свою кабинку, Уэстмор разделся до шорт, залез под простыни. Один маленький светильник остался гореть в атриуме; он мог видеть его через щель в шторах. Обычно это могло бы его беспокоить. Но не сегодня ночью. Кто его оставил включенным? На самом деле Уэстмор хотел,
"Посмотрите на нас. Кучка взрослых, которые ведут себя как дети, боящиеся темноты".
Каждый раз, когда сон начинал его поглощать, какой-то образ вырывал его из сна, и он чувствовал, как в животе у него переворачивается что-то, словно он падал со скалы. Образы Хилдрета, Храма плоти, гравюры Белария. Образы всех красивых лиц, которые он видел на DVD, в сравнении с изуродованными останками, которые он видел на фотографиях вскрытия.
Образы Дебби Роденбо.
"Черт... Этот дом действительно был "заряжен"? Они думают, что он ожил с духом Хилдрета - ЗЛЫМ духом, который что-то задумал на будущее. Я правда в это верю?"
Он застонал.
"Может, эта проклятая свалка хочет убедиться, что я не смогу спать сегодня ночью?"
Он встал и даже не потрудился надеть штаны. Все остальные спали - он даже слышал, как храпят мужчины - так кто его увидит, если он выйдет в шортах?
"Мне все равно".
Следующее, что он помнил, он бродил по атриуму, курил, беспокойно.
Он слышал, как тикают часы. Потом пробило три часа ночи. Он обернулся и почти закричал, когда мимо быстро прошла фигура.
Адрианна, в своем халате, посмотрела на него выпученными глазами.
– Ты напугала меня до чертиков, - закончил Уэстмор, приложив руку к сердцу.
Она подняла кофейную чашку.
– Я не могу спать, поэтому подогрела немного молока.
– Я тоже могу попробовать. Совсем не могу спать, - затем его захлестнула волна смущения.
– О, черт, я стою здесь в своих долбаных боксерах!
– он сердито покраснел и сказал: - Извини, я не думал, что кто-то еще не спит.
– Расслабься. То, что у меня не было секса десять лет, не значит, что меня оскорбляет вид мужчины в нижнем белье. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Она поплелась и скрылась в своей кабинке.
"Умный ход, Уэстмор. Какой придурок".
Он не знал, кто из Нивыска, Мака и Уиллиса храпит громче всех.
"Господи, ребята. Звучите как кучка бензопил".
Затем кто-то заговорил во сне:
– Нет... Боже, нет...
И тишина. Кто-то, должно быть, видит кошмар. Затем, кто-то другой - Уиллис, как он подумал:
– Стой, стой. Пожалуйста, остановись...
Этот дом пугает всех. Воздух вокруг него казался тяжелым, насыщенным, как при высокой влажности, только кондиционеры работали нормально. В этот час дом казался густым.
Когда он гасил сигарету, он услышал женские стоны. Это звучало страстно, как у женщины в момент кульминации.
"Это Кэтлин...
– Уэстмор покачал головой с улыбкой.
– Либо она играет сама с собой, либо ей снится адский сон".
Нивыск и Адрианна, как он предполагал, заподозрят, что это влияние особняка возбуждает
Кэтлин, стимулирует ее.Уэстмор задумался.
Он проскользнул обратно в свою кабинку и снова лег спать. Сначала он думал, что идея Нивыска с кабинками глупа, особенно в таком великолепном доме. Теперь, когда эта необъяснимая плотность давила на него, он должен был признать, что ему гораздо комфортнее спать в одной комнате с остальными.
Он продолжал дрейфовать сквозь завесы ярких, неприятных осколков сна, затем продолжал резко просыпаться. Беларий, ионные сигнатуры и инфракрасные силуэты. Голые женщины с черными перевернутыми крестами, пронзенными на сосках...
Когда он снова проснулся, он уставился, его сердце замедлилось.
Кто-то стоял в его кабинке, человеческий силуэт застыл.
Уэстмор смотрел еще несколько секунд в безмолвии, в страхе.
– Я не могу спать, - сказала Карен.
Весь этот страх вырвался из него со вздохом.
– Иди сюда, - сказал он.
Он скользнул на кровать, и она скользнула рядом с ним. Он даже не мог видеть, во что она была одета, но это не имело значения. Он наклонился к ней на несколько мгновений, обхватил ее щеку рукой, затем поцеловал ее. Их языки соприкоснулись, и они разделили дыхание...
Затем они уснули в объятиях друг друга.
Уэстмор спал без сновидений.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
– Уэстмор, верно?
Уэстмор стоял в растерянности у проема в стене с табличкой, на которой было написано:
ПОСЕТИТЕЛИ, ДЕРЖИТЕ ПОДАЛЬШЕ ВСЕ ОСТРЫЕ ПРЕДМЕТЫ. ЭТО ПСИХИАТРИЧЕСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ МАКСИМАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ.
– Да, я Уэстмор, - сказал он.
– У меня нет записи, но мне сказали...
– Тихо.
Ему передали корзину, в которую он положил ключи, ручку и так далее.
– Кошелек тоже.
– Мой кошелек - это не то, что я бы назвал острым предметом.
– Здесь есть психи, которые с удовольствием завладеют вашим кошельком.
– Зачем?
– Кредитные карты.
Уэстмор не понял.
– Как кто-то в запертом психиатрическом отделении собирается использовать украденную кредитную карту?
– Они постоянно режут ими глотки.
"Вот это поворот!"
Уэстмор бросил свой бумажник, затем прошел через металлоискатель. Выйдя из яркого света, он наконец-то увидел человека, который с ним говорил, парня лет тридцати с бритой головой и деловым лицом, сложенного как пожарный кран. На бирке на его кармане было написано УЭЛЛС - НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ.
Уэстмора провели по тихому, вымощенному блестящей плиткой коридору.
– Так ты тот парень, который знает...
– Тихо.
Каблуки Уэллса застучали по коридору.
– Что ты знаешь о Фэй Маллинз? Ты знаешь, что с ней не так?
– На самом деле, нет. Что с ней не так?
– Как говорят нормальные парни? У нее голова вся обдолбана от наркотиков.
– Как насчет чего-нибудь более конкретного?
– Монополярная шизоаффективная шизофрения с обострением ЦДС и символизированный бредовый психоз с оккультными и сексуальными идеями.