Греческая эпиграмма

Тихо, венки мои, здесь на двустворчатой двери висите, Не торопитесь с себя сбрасывать на пол листки, Каплями слез залитые, — слезливы у любящих очи! — Но, лишь появится он здесь, на пороге дверей, Сразу все капли стряхните дождем на него, чтоб обильно Светлые кудри ему слезы омыли мои.

4

Лука еще не носящий, не зрелый, а новорожденный, К Пафии взоры свои мой поднимает Эрот И, с золотою дощечкой в руке, ей лепечет о чарах Как Филократа души, так и твоей, Антиген.

5

Страсти улика — вино. Никагора, скрывавшего долго Чувства свои, за столом выдали чаши вина: Он прослезился, потупил глаза и поник головою, И на висках у него не удержался венок.

* * *

Прежде, бывало, в объятьях душил Археад меня; нынче, К бедной, ко мне и шутя не обращается он. Но не всегда и медовый Эрот нам бывает приятен, — Часто, лишь боль причинив, сладок становится бог.

НА СТАТУЮ ВЕРЕНИКИ

Изображенье Киприды здесь видим мы, не Вереники: Трудно решить, на кого больше походит оно.

НА БЮСТ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО

Полный отважности взор Александра и весь его облик Вылил из меди Лисипп. Словно живет эта медь! Кажется, глядя на Зевса, ему говорит изваянье: «Землю беру я себе, ты же Олимпом владей».

ПОСИДИПП

ЗАСТОЛЬНАЯ

Брызни, кекропов сосуд, многопенною влагою Вакха Брызни! Пускай оросит трапезу нашу она. Смолкни, Зенон, вещий лебедь! Замолкни и Муза Клеанфа, Пусть нами правит один сладостно-горький Эрот!

ДЕВУШКЕ

Сами эроты в тот миг любовались Иренион нежной, Как из палат золотых Пафии вышла она, Точно из мрамора вся и с божественным сходная цветом, Вся, от волос до стопы, полная девичьих чар. И, поглядев на нее, с тетивы своих луков блестящих Много эроты тогда бросили в юношей стрел.

* * *

Сердце мое и пиры, что ж меня вы ввергаете в пламя, Прежде, чем ноги унес я из огня одного? Не отрекусь от любви. И стремленье мое к Афродите Новым страданьем всегда будет меня уязвлять.

ЭПИТАФИИ УТОНУВШИМ

1

Что, моряки, меня близко к воде вы хороните? Дальше Надо землей засыпать тех, кто на море погиб. Жутко мне шуму внимать роковой мне волны. Но спасибо Вам, пожалевшим меня, шлю я, Никет, и за то.

2

Архианакт, ребенок трех лет, у колодца играя, В воду упал, привлечен к ней отраженьем своим. Мать извлекла из воды его мокрое тельце и долго Глаз не сводила с него, признаков жизни ища. Неоскверненными нимфы остались воды; [38] на коленях Лежа у матери, спит сном непробудным дитя.

НА ГЕТЕР

1

Чтимая Кипром, Киферой, Милетом, а также прекрасной, Вечно от стука копыт шумной Сирийской землей, Будь благосклонна, богиня, к Каллистион! — ею ни разу Не был любивший ее прогнан с порога дверей.

38

Неоскверненными нимфы остались воды… — По представлениям древних прикосновение мертвого тела оскверняло богов.

2

Нет, Филенида! Слезами меня ты легко не обманешь. Знаю: милее меня нет для тебя никого, Только пока ты в объятьях моих. Отдаваясь другому, Будешь, наверно, его больше любить, чем меня.

О ЖИЗНИ

В жизни какую избрать нам дорогу? В общественном месте — Тяжбы да спор о делах, дома — своя суета; Сельская жизнь многотрудна; тревоги полно мореходство; Страшно в чужих нам краях, если имеем мы что, Если же нет ничего — много горя; женатым заботы Не миновать, холостым — дни одиноко влачить; Дети — обуза, бездетная жизнь неполна; в молодежи Благоразумия нет, старость седая слаба. Право, одно лишь из двух остается нам, смертным, на выбор: Иль не родиться совсем, или скорей умереть.

ДУША И СТРАСТЬ

Душу, цикаду певучую муз, привязавши к аканфу, Думала Страсть усыпить, пламя кидая в нее. Но, умудренная знаньем, Душа презирает другое, Только упрек божеству немилосердному шлет.

НА БЮСТ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО

Мастер со смелой рукою, Лисипп, сикионский ваятель, Дивно искусство твое! Подлинно мечет огнем Медь, из которой ты образ отлил Александра. Не вправе Персов хулить мы: быкам грех ли бежать перед львом?

НА «СЛУЧАЙ» ЛИСИППА

— Кто и откуда твой мастер-ваятель? — Лисипп, сикионец. — Как называешься ты? — Случай я, властный над всем. — Как ты ходишь, на кончиках пальцев? — Бегу постоянно. — Крылья к чему на ступнях? — Чтобы по ветру летать. — Что означает в руке твоей нож? — Указание людям, Что я бываю для них часто острей лезвия. — Что за вихор на челе у тебя? — Для того, чтобы встречный Мог ухватить за него. — Лысина сзади зачем? Раз только мимо тебя пролетел я на стопах крылатых, Как не старайся, меня ты не притянешь назад. — Ради чего ты изваян художником? — Вам в поученье; Здесь потому, у дверей, он и поставил меня.

НА ХРАМ АРСИНОИ-КИПРИДЫ [39]

В храм Филадельфовой славной жены, Арсинои-Киприды, Морем и сушей нести жертвы спешите свои. Эту святыню, царящую здесь, на высоком прибрежье Зефиреиды, воздвиг первый наварх Калликрат. Добрый молящимся путь посылает богиня и море Делает тихим для них даже в средине зимы.

НА ФАРОССКИЙ МАЯК

Башню на Фаросе, грекам спасенье, Сострат Дексифанов, Зодчий из Книда, воздвиг, о повелитель Протей! Нет сторожей, как на острове, нет и утесов в Египте, Но от земли проведен мол для стоянки судов, И высоко, рассекая эфир, поднимается башня, Всюду за множество верст видная путнику днем; Ночью же издали видят плывущие морем все время Свет от большого огня в самом верху маяка, И хоть от Таврова Рога готовы идти они, зная, Что покровитель им есть, гостеприимный Протей.

39

«На храм Арсинои-Киприды». Жена Птолемея Филадельфа, Арсиноя, почиталась как богиня еще при жизни. Храм ее, построенный начальником флота (навархом) Калликратом, стоял на Зефирийском мысу в Египте.

НОССИДА

О ЛЮБВИ

Слаще любви ничего. Остальные все радости жизни Второстепенны; и мед губы отвергли мои. Так говорит вам Носсида: кто не был любим Афродитой, Тот не видал никогда цвета божественных роз.

ПРИНОШЕНИЕ ТРОФЕЕВ

Сбросили с плеч горемычных оружие это бруттийцы, Раны понесши от рук локров, ретивых в бою. Доблесть этих бойцов оно славит теперь в этом храме И не жалеет ничуть трусов, расставшихся с ним.