Греческая эпиграмма

КАПИТОН

Без обаянья краса усладит, но пленить не сумеет. Разве приманка годна, если она без крючка?

ИМПЕРАТОР ГЕРМАНИК

Прыгнул с обрыва высокого заяц в пучину однажды, Острых собачьих зубов этим стремясь избежать. Но не сумел избежать начертаний жестокого рока — Тотчас собакой морской схвачен и жизни лишен. Как говорят — из огня да в полымя; волею рока И на земле и в воде, заяц, ты — пища для псов.

* * *

Псы, и один и другой, на меня покушались, — но диво: Равно свирепы ко мне псы на земле и в воде. Зайцы, одно только небо свободно для вас, но боюсь я: Небо, и ты ведь несешь Звездного Пса на себе.

БИАНОР

АРИОН

1

Морем Тирренским плывя, морские разбойники за борт Бросили в водоворот вместе с формингой певца. Тотчас его и кифару, созвучную сладостным песням, Принял, играя, дельфин, выплыв из глуби морской. С ним до Коринфского Истма доплыл он. Поистине в море Рыба такая живет, что справедливей людей.

2

Статую эту воздвиг Периандр Ариону. Изваян Здесь он с дельфином морским, спутником верным своим. Об Арионе же есть поговорка известная многим: Люди готовят нам смерть, рыбы спасенье несут.

* * *

Вот он: ничтожество, раб, и гроша за душой не имеет, Но, посмотрите, души чьей-то чужой господин.

ПАРМЕНИОН

ЗЕВСУ

Златом ты влился затем, Олимпиец, в Данаю, чтоб дева, Этим подарком прельстясь, не испугалась тебя.

* * *

Золотом Зевс покорил Данаю. И я тебя — златом. Более Зевса тебе я предложить не могу.

НА АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО

Ложно оракул гласит, что погиб Александр, если даже Феб и правдив: не берет непобедимых Аид.

ОБ ЭПИГРАММЕ [99]

Думаю, сердятся Музы, коль много стихов в эпиграмме: Разное дело совсем — стадий и длительный бег. Множество в длительном беге кругов совершают, а стадий Надо, все силы собрав, духом единым пройти.

НА «ГЕРУ» ПОЛИКЛЕТА

Геру один лишь видавший своими глазами такою, Как ее видел, резцом воспроизвел Поликлет, Мастер аргосский, ее красоту показав, сколько можно, Смертным. Что скрыто, про то ведает только Кронид.

99

«Об эпиграмме».Стадий — здесь бег на короткую дистанцию (около 185 метров).

АПОЛЛОНИД

Критским стрелком уязвленный орел не остался без мести: Жизни лишаясь, ему жалом за жало воздал. С горного неба ниспал он стремглав и, настигши убийцу, Сердце той сталью пронзил, коей был сам поражен. Будете ль, критяне, вы бросанием стрел неизбежных Ныне гордиться? Хвала Зевсовой меткой руке!

НА ОРЛА, ПОЯВИВШЕГОСЯ НА ОСТРОВЕ РОДОСЕ ПРИ ТИБЕРИИ [100]

100

«На орла, появившегося на острове Родосе при Тиберии». Родос назван Солнечным островом потому, что был посвящен богу солнца Гелиосу. Нерон — Тиберий, полное имя которого — Тиберий Клавдий Нерон.

Зевсова птица, орел, до сих пор не знакомый родосцам И о котором они знали по слухам одним, Я прилетел к ним на крыльях могучих из дали воздушной, Только когда посетил Солнечный остров Нерон. Ставши ручным для владыки, в хоромах его обитал я, И неотлучно при нем, будущем Зевсе, я был.

НА СТАТУЮ КОЛЕНОПРЕКЛОНЕННОГО ПРИАПА

Анаксагором поставлен, а сделан рукой Филомаха, Не на стопах я, Приап, а на коленях стою. Видя, что рядом со мною жилище Харит, ты не станешь Спрашивать больше, зачем я так склонился к земле.

ЛОЛЛИЙ БАСС

Золотом течь не хочу. Другой пусть в быка превратится [101] Или же, лебедем став, сладостно песнь запоет. Пусть забавляется Зевс всем этим, а я вот Коринне, И не подумав летать, дам два обола — и все.

ПАВШИМ ПРИ ФЕРМОПИЛАХ

1

Видишь курган у Фокидской скалы? То могила трех сотен Лакедемонян, что здесь бились с войсками мидян И полегли далеко от родного им края, ослабив Сопротивленьем своим грозную силу войны. Изображение зверя с косматою гривой увидя, Знай, что воздвигли его в честь Леонида-вождя.

101

«Золотом течь не хочу…» В эпиграмме содержится намек на любовь Зевса к Данае, Европе и Леде.

2

Триста мужей, привезенных опять на ладье для умерших, Новую жертву войны встретивши, молвил Аид: «Это спартанская рать; у них — вы видите? — раны Все на груди: они приняли грудью удар. Дай же теперь от трудов себе отдых, о племя Арея Непобедимого! Здесь сном моим тихим усни».

НА СМЕРТЬ ГЕРМАНИКА

Стражники мертвых, поставьте преграды у каждого входа В царстве Аида, и вы, двери, замкнитесь на ключ! Так говорю я, Аид. Не для нас он — для неба Германик. Разве такое судно мог бы вместить Ахеронт?

* [102]

Кифотарида-болтунья под бременем лет поседела, — Нестора после нее старцем нельзя называть. Смотрит на свет больше века оленьего и начала уж Левой рукою своей новый отсчитывать век. Здравствует, видит прекрасно и в резвости спорит с девчонкой. В недоумении я: как это терпит Аид?

ЭРИКИЙ

ЭПИТАФИЯ АФИНЯНКЕ, ВЗЯТОЙ В ПЛЕН РИМЛЯНАМИ

102

«Кифотарида-болтунья…» Олений век, согласно Гесиоду, равен четырем вороньим. И тот и другой — символы долголетия. Пальцами левой руки греки отсчитывали единицы и десятки, а пальцами правой — сотни и тысячи. Таким образом, Кифотарида начала уже отсчитывать единицы и десятки своего второго столетия.

Родом из Аттики я, афинянка; но грозным Ареем В римский давно уже плен уведена из Афин, Римской гражданкою стала. Теперь наконец, после смерти, Прах мой землею своей Кизик покрыл островной. Благословляю я землю родную и ту, где жила я, Благословляю и край, где схоронили меня.

НА ПАРФЕНИЯ, ХУЛИТЕЛЯ ГОМЕРА

Хоть и в могиле лежит уж Парфений, а все-таки лейте, Лейте смолу на него, на сквернослова, за то, Что изрыгались потоки слюны ядовитой и грязи В гнусных элегиях им на пиерийских богинь! Так далеко он в безумстве зашел, что дерзнул «Илиаду» Тернием вслух называть, а «Одиссею» дерьмом! Руки ужасных эриний за это на стрежне Коцита Душат его, охватив шею железной петлей.