Греческая эпиграмма

ЭПИТАФИИ НОННЕ, МАТЕРИ ПОЭТА

1

«Жертвенный стол мой, ты слез от Нонны принял немало. Также и душу ее, жертвой последней прими». Молвила. И отлетела душа, сокрушаясь о сыне: Он лишь один из детей дожил до этого дня.

2

Смертные, плачьте о смерти. Но если кто-нибудь умер Так же, как Нонна, молясь, — я не оплачу его.

ЭПИТАФИЯ АМФИЛОХУ

Риторы, вам говорить, ибо смолкли уста Амфилоха. Здесь подо мною, в земле, он навсегда опочил.

О СЕБЕ САМОМ [137]

Милая юность, Эллада и все, что имел я, что было Плотью моей, как легко вы уступили Христу! Мне ли жалеть вас, когда иереем возлюбленным бога Я, по обету родной, сделан рукою отца? О приими же, Христос, меня в сонмы свои и честную Славу Григорию, мне, сыну Григория, дай!

137

«О себе самом».…иереем возлюбленным бога // Я по обету родной сделан рукою отца. — Мать Григория Нонна еще до рождения сына посвятила его богу и воспитала в духе аскетизма и христианского благочестия. Отец Григория, епископ Назианзский, рукоположил его в священники.

АВТОЭПИТАФИЯ

Имя отца я носил; он, святейший, престол мне оставил, С ним и в могиле лежу. Помни Григория, друг! Матери был я как дар, в сновиденьях обещанный богом, Послан Христом, и Христос к мудрости дал мне любовь.

ФЕОН АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ

О ПЛАНЕТАХ

Семь блуждающих звезд чрез порог переходят Олимпа, Каждая круг совершая в свое неизменное время: Ночи светильник Луна, легкокрылый Меркурий, Венера, Марс дерзновенный, угрюмый Сатурн и веселое Солнце, И прародитель Юпитер, природе всей давший начало. Между собой они делят и род наш: есть также и в людях Солнце, Меркурий, Луна, Марс, Венера, Сатурн и Юпитер; Ибо в удел получаем и мы со струями эфира Слезы и смех, гнев, желанье, дар слова, и сон, и рожденье. Слезы дает нам Сатурн, речь Меркурий, рожденье Юпитер; Гнев наш от Марса, сон от Луны, от Венеры желанье; Смех же исходит от Солнца: оно заставляет смеяться Как человеческий ум, так равно и весь мир беспредельный.

ПОГИБШЕМУ В МОРЕ

Ты зимородков, Леней, потревожил на море, но молча Мать над холодной твоей, влажной могилой скорбит.

ПАЛЛАД

Вместо быка и взамен золотого подарка Исиде, Ей, умастив, принесла кудри Памфилион в дар. Радость богине от них, и не меньшая, чем Аполлону Радость была от даров, присланных Крезом ему.

* * *

Дивное лезвие, ты преисполнено счастья: Памфила Волосы срезав тобой, их посвятила богам. И не людьми изготовлено ты, но у печи Гефеста, Молот подняв золотой, с яркой повязкой своей На голове — мы здесь говорим по слову Гомера, — Сделала Прелесть сама ловкой рукою тебя.

* [138]

Гессий не умер, повержен богинею Мойрой; напротив, Сам он своею рукой Мойру низвергнул в Аид.

138

«Гессий не умер…»Гессий, о котором идет речь в эпиграмме — египтянин, современник Паллада, находившийся на императорской службе и казненный за пристрастие к оракулам и волшебству.

* * *

Брюхо бесстыдное я пристыдил суровою речью. Мнил воздержаньем унять чрево в нелегкой борьбе; Если ж моя голова поставлена выше желудка, Разве не справиться ей с тем, что пониже ее?

* * *

Дикою грушей была я. Ты сделал меня ароматной, Ветку привив, и тебе я возвращаю твой дар.

НА ЖЕНЩИН

1 [139]

139

«На женщин» (1).За похищение огня — за то, что Прометей похитил огонь у Зевса и отдал его людям. Под облаками висела… — намек на «Илиаду» (XV, 18 сл.):

Или забыла, как с неба висела? как две навязал я На ноги наковальни, а на руки набросил златую Вервь неразрывную? (Перевел Н. Гнедич.)

Женщина — гнев божества, воздаянье злосчастное людям; За похищенье огня нам «подарили» ее. Мужа сжигает заботой и горем его иссушает, Юности тотчас она скорую старость несет. Даже и Зевс не живет без тревог с златотронною Герой: Он с олимпийских высот часто ее низвергал; Под облаками висела, качаясь: известен Гомеру Был на супругу свою Зевса великого гнев. Так никогда и не может жена не ссориться с мужем, Пусть хоть в чертоге златом с ним сочеталась она.

2

Мудрый Гомер говорил, что любая из женщин негодна: Пусть целомудренна, пусть шлюха — но пагубны все. Ведь из-за блуда Елены мужеубийство возникло, А Пенелопы была верность причиной убийств. Да, из-за женщины лишь была создана «Илиада», И «Одиссеи» виной лишь Пенелопа была.

3

Зевс отплатил огнем за огонь, дав нам в спутники женщин, Лучше бы не было их вовсе — ни жен, ни огня! Пламя хоть гасится скоро, а женщина — неугасимый, Жгучий, дающий всегда новые вспышки огонь.

4

Женщина — горечь; но есть два добрых часа в ее жизни: Брачного ложа один, смертного ложа другой.

* * *

Я продаю Каллимаха и Пиндара также, и с ними Все падежи продаю, в бедность злосчастную впав. Ибо кормилец мой — «синтаксис» весь Дорофеем разрушен; Я сомневаюсь, — найду ль завтра еду и питье? Ты же, мой друг, за меня соверши божеству приношенья, Чтобы не кончить мне жизнь в тяжких цепях нищеты.

* * *

Ты пригласил меня, ритор. Хотя опоздал я к обеду, Честь я с собою унес, сделавшись другом твоим, Большим, чем был: не в еде для души наслажденье — в почете; Если окажешь ей честь, этим она и сыта.

* * *

Как погляжу, на свете извратилось все; Несчастным стало счастье на глазах у нас.

* * *

Тантал не ел ничего. Ведь плоды на трепещущих ветках Вверх убегали тотчас, выше его головы. Пищи лишенный, не мог он и жажду испытывать. Если б Даже и смоквы плодов спелых и сочных поел, И чернослива лесного, и яблок, — бесплотные тени Могут ли там от плодов жажду земную терпеть? Мы же едим, если нас пригласят, только пряную пищу: Перепелов и сыры, жирных соленых гусей, Дичь и телятину, — все запивая одним лишь бокалом. Значит, страдаем мы все, Тантал, не меньше тебя.

* * *

«Нет, — говорил Одиссей, — ничего драгоценней отчизны», Ибо на острове он Кирки не ел пирога. Стоило б только хоть пар от него исходящий увидеть, Даже и десять тогда он бы забыл Пенелоп.

ИПАТИИ

Когда ты предо мной и слышу речь твою, Благоговейно взор в обитель чистых звезд Я возношу, — так все в тебе, Ипатия, Небесно — и дела, и красота речей, И чистый, как звезда, науки мудрой свет.