Греческая эпиграмма

ПЕТУХУ

Птица, зачем сладкий сон разогнала ты, вместе с которым Образ и Пирры исчез, ложе покинув мое? Этим ли, жалкий певец, ты мне платишь за то, что над всею Стаей куриной тебя в доме я сделал главой? Больше — клянусь алтарем я Сераписа! — ночью не будешь Петь ты, но жертвою сам ляжешь на этот алтарь.

МЕНЕКРАТ

Старость желанна, пока ее нет, а придет, порицают. Каждому лучше всегда то, что еще не пришло.

НЕСТОР ЛАРИАНДСКИЙ

Музы, вы мне посвятите напев приятно звучащий — Сладостный песенный ток уст геликонских своих. Многие жаждут напитка испить из ключа вдохновенья, И наслажденье для них — ваша прекрасная песнь.

ПОЛЛИАН

И среди Муз существуют эринии — те, что решили Сделать поэтом тебя: пишешь ты все наобум. Больше пиши, умоляю тебя; ведь безумия больше, Нежели это, тебе я пожелать не могу.

САТИРИЙ

Чудные лавры, чудесно струится вода, пробиваясь Из глубины, и густа рощи зеленая сень, Где ветерок пробегает, — приют пешеходам от жажды, От утомленья в пути и от палящих лучей.

* * *

Гулко на пастбищном поле поет безъязычное Эхо, Звуком ответным своим вторя чиликанью птиц.

СИНЕСИЙ СХОЛАСТИК

НА ИЗОБРАЖЕНИЕ ГИППОКРАТА

— Родом откуда был тот, кто тебя написал? — Византиец. — Имя? — Евсевий. — А ты? — Косской земли Гиппократ. — Изобразил почему он тебя? — За труды его город, Мой заказавши портрет, честь ему тем оказал. — Что ж не себя самого написал он? — Меня награждая Изображеньем моим, больше прославится он.

СТАТИЛИЙ ФЛАКК

Спишь ты, оставив для смертных неспящие вечно заботы; Спишь ты, прекрасный Эрот, гибельной Пафии сын! Ты уж не носишь светильник, на лук не кладешь свои стрелы; Но пусть другой подойдет к спящему, только не я. Мне же и сонный, Эрот, ты кажешься все-таки страшен: Сон ты дурной для меня не увидал бы, боюсь.

ТАЛЛ

Вот посмотри, как священной листвы своей тень простирая, Кроет зеленый платан тайну влюбленной четы; А на ветвях, перевитых лозой винограда, повсюду, Радуясь теплой поре, сладкие гроздья висят. Так и всегда расцветай, о платан, и зеленою сенью Листьев своих, как теперь, шепоты Пафии крой.

ТУЛЛИЙ ГЕМИН

НА БИТВУ ПРИ ХЕРОНЕЕ [162]

Камень тяжелый для внуков Кекропа, лежу я, о путник, Богу войны посвящен, мощи Филипповой знак. Я Марафону и вам, берега Саламина, позорен, Славу склонившим свою пред македонским копьем. Как ни клянись ты теперь, Демосфен, мертвецами, а все же Мертвым, равно как живым, тягостен будет мой гнет.

162

«На битву при Херонее». В этой битве (338 г. до н. э.) Филипп Македонский одержал победу, положившую конец независимости Греции. Как ни клянись ты теперь, Демосфен… — намек на речь Демосфена «О венке», в которой он клялся тенями героев, что афиняне поступили правильно, начав борьбу с Филиппом.

НА СТАТУЮ ЛИСИППА «БЕЗОРУЖНЫЙ ГЕРАКЛ» [163]

Где же, Геракл, у тебя твоя палица тяжкая, хлена С мехом немейского льва, полный стрелами колчан? Где твой воинственный вид? Отчего с головою понурой, С грустью во взоре тебя вылил из меди Лисипп? Жалко доспехов тебе, обнаженному? Кто ж твой грабитель? Быстрый Эрот! С ним одним трудно бороться тебе.

163

«На статую Лисиппа „Безоружный Геракл“». После совершения двенадцати своих подвигов Геракл по приказанию дельфийского оракула должен был три года служить Омфале, царице лидийской. Герой прял у нее шерсть, а царица носила его палицу и львиную шкуру. Геракл был наказан за то, что в припадке безумия он сбросил со стены своего друга Ифита.

ФИЛЕТ САМОССКИЙ

ПРИНОШЕНИЕ ГЕТЕРЫ

Лет пятьдесят или больше имея уже, Никиада Много любившая дар Пафии в храм принесла. Были сандалии там, и убор головной, и из меди Зеркало, ясность свою не потерявшее, был Пояс ее драгоценный, и прочее, что при мужчинах Не называется вслух, — Пафии весь обиход.

ЭПИТАФИЯ ФЕОДОТЫ, ДОЧЕРИ ФЕОДОТА

Камень надгробный с тяжелой тоскою гласит: «Феодоту, Жившее мало дитя, рано похитил Аид». Дочь же малютка отцу говорит: «Перестань сокрушаться — Часто бывает горька смертному жизнь, Феодот».

ФОКА ДИАКОН

НА КУБОК С ОСТАТКАМИ ВИНА

Я, — этот кубок, — любим одним виночерпием только, Ибо храню для него Вакха остатки на дне.

ФОМА ПАТРИКИЙ

НА АНАСТАСИЯ

Смелый ездок на конях, позабытый теперь Анастасий, Кто управлял лошадьми, ныне лежит под землей. В прошлом он столько венков заслужил, сколько прочие люди Дней состязаний смогли в жизни своей увидать.

ХЕРЕМОН

Время — божественный зритель всех дел человеческих. Вечно Миру о нас повествуй, что мы терпели и как, Землю святую Эллады от рабства избавить желая, На беотийских полях жизни лишились своей.

ЭНОМАЙ

НА ЭРОТА, ВЫРЕЗАННОГО НА ЧАШЕ

Ради чего здесь на чаше Эрот? И вино зажигает Пламенем душу — к огню не приближай ты огня.

ЭПИГОН ФЕССАЛОНИКСКИЙ

Некогда я расцветала, одевшись зеленой листвою, Грозди питая собой, с множеством ягод на них. Быстро старею теперь. Посмотри же, как время смиряет: Даже лозе суждено старость в морщинах узнать.