Грехи Матери

— Какого наследства? — с горечью спросила я. — Похоже, я собираю их, как жук навоз. — Скатывая его во все более крупные шары, но независимо от того, насколько большим могло стать это наследство, никогда нельзя было забыть, что все они были ничем иным, как дерьмом.

Кенто взглянула на меня, ее глаза были твердыми и хрупкими, как лед.

— Твоей хрономантии.

— Блядь! — Не самый красноречивый ответ, но правда поразила меня так же сильно, как Хардт, когда он тренировался, будучи в гневе. Там, в Яме, Джозеф нашел нас, когда мы пытались сбежать, и убил Изена. Он собирался убить и Хардта, а затем затащить меня обратно в нашу тюрьму. Я проглотила Источник хрономантии и страдала из-за отторжения. Это была азартная игра, и на кону была моя жизнь. — Я даже не знала, что беременна, когда это делала.

— Не думаю, что магию заботит, знаешь ты или нет.

Имико взобралась на дюну и встала между нами.

— Эй, девочки, я не Хранитель Источников и не понимаю.

— Я проглотила Источник хрономантии, чтобы выбраться из Ямы, — объяснила я. — Это состарило меня тогда, и с тех пор я старею быстрее, чем большинство людей. В то время я была беременна Кенто.

— Хрономантия подействовала не только на тебя, Эска, — сказала Кенто. — Мезула отдала меня на воспитание в семью пахтов. Но через две недели после того, как ты отказалась от меня, они вернули меня ей. Они мало что знали о землянах, но понимали, что что-то не так. Я росла неправильно. В одних местах слишком быстро, в других — слишком медленно. И я не переставала плакать. Мезула говорит, что это было из-за того, что я постоянно страдала.

— Я не знала, — сказала я.

— Конечно, ты не знала, — рявкнула Кенто, в которой закипел гнев. — Ты знала меня всего три дня, прежде чем решила от меня избавиться.

Я открыла рот, чтобы возразить, но что я могла сказать? На самом деле, я приняла решение отказаться от тебя примерно за месяц до твоего рождения. Да, я была уверена, что это поможет.

— Я не виню тебя за магию Источников, Эскара, — продолжила Кенто. — Ты не знала, я это понимаю. — Она снова посмотрела на меня, и я поняла, что не могу выдержать этот взгляд. В нем было слишком много всего. Слишком много боли, горя, надежды, ненависти и любви... просто слишком много. — Не думаю, что я даже виню тебя за то, что ты меня отдала. Я понимаю причины, по которым ты это сделала. Но я не прощу тебя за это. Не думаю, что смогу.

Клянусь всеми гребаными богами, Слезами Лурсы, великим сраным глазом Создателя и всеми остальными вещами, которыми стоит клясться, я хотела только обнять свою дочь и унять ее боль. Я хотела только быть рядом с ней в этот гребаный раз. Один раз за целую жизнь разлуки. Я попыталась. Мы все еще поднимались по дюне, но я, пошатываясь, направилась к ней. Кенто смерила меня злобным взглядом, отшатнулась и предупреждающе подняла руку. Я хотела быть рядом с ней, но дело было не в том, чего хотела я. Дело было в том, что было нужно Кенто, а она во мне совершенно точно не нуждалась. Никогда.

— Мезула не смогла избавить меня от хрономантии, — продолжила Кенто. — Поэтому она переделала меня в того, кто может ее контролировать. Она сделала меня частью себя.

— Она превратила тебя в Аспекта.

— Моя мать спасла мне жизнь, Эскара. — Кенто взобралась на вершину дюны и остановилась, вглядываясь вдаль.

— Превратив тебя в рабыню, — прошипела я. Я не могла остановиться. Сильва умерла... Я убила Сильву, потому что мать отправила ее умирать в До'шан. Сильва сама сказала, что у нее не было выбора, кроме как подчиниться. И теперь... Теперь Мезула сделала то же самое с Кенто. Насколько на самом деле у Кенто была свобода воли? Охотилась ли она на собственную сестру по собственному выбору? Или Мезула просто дергала за ниточки, чтобы извращенно отомстить мне? Я уже говорила это раньше, но стоит повторить: я ненавижу богов, наших богов. Всех гребаных богов. И Мезулу я ненавижу больше всех.

— Что она дала тебе? — спросила я, поднявшись на вершину дюны рядом с Кенто. — Какую часть себя она тебе навязала? Я знаю все об аспектах. Что...

Взгляд, который на меня бросила Кенто, был таким злобным, что заставил меня замолчать. «Ты ничего не знаешь об Аспектах. А теперь заткнись и двигайся дальше. Мы почти на месте». Она начала спускаться по склону, и песок осыпался вокруг нее.

Я чуть было не последовала за ней, преследуя и выкрикивая вопросы. Но что-то меня остановило. Возможно, я могу назвать это мудростью. Хотелось бы верить, что я поняла — кое-что надо оставить в покое. Иногда надо оставить в покое людей. Во время ссоры атмосфера между двумя людьми может накалиться настолько, что не останется места для размышлений. Но на самом деле это полная тачка дерьма аббанов, так? Это урок, который я всегда старалась усвоить. Нет, правда в том, что Кенто меня пугала. Не только из-за ее слов и не только из-за темноты, скрывающейся за ее взглядом. Я была в ужасе как от того, что она говорила, так и от того, чего она не говорила. Я хотела знать правду, всю правду до конца, но то, что это могло означать, было страхом, с которым даже Сссеракису никогда бы не удалось справиться. Чем была Кенто? Кем она была? Насколько она была похожа на ту маленькую девочку, которую я родила? Изменила ли Мезула ее так же, как Создатель, очевидно, изменил Сирилет?

— Она права, — сказала Имико. Она проскользнула рядом со мной по песку так же бесшумно, как и в толпе. Она указала рукой. — Там что-то есть на горизонте. Возможно, это оазис. — У нее был озабоченный взгляд, но я не думаю, что это было из-за меня или Кенто. Имико посмотрела на горизонт и, я думаю, увидела Сирилет. Она поняла, что нам, возможно, придется сделать, чтобы остановить мою младшую дочь.

Глава 31

Очень странно, но в полазийской пустыне никогда не бывает полностью темно. Как только солнце опускается за горизонт, в ней становится темнее, но свет наших лун сохраняет пустыню хорошо освещенной. Из великого разлома льется свет, что вдвойне странно, учитывая, что за ним ничего нет. Ни света, ни звезд, ни земли. Ничего, кроме существа, которое Ранд и Джинны называют Создателем. Обжигающий свет исходит из глаза, смотрящего на всех нас сверху вниз. Днем пустыня яркая, почти ослепляющая и бесконечно бежевая, таким может быть только песок. Но ночью свет окрашивает песок в изменчивые фиолетовые оттенки. Кажется, что дюны сделаны из пудры, подобной той, которую женщины наносят на свои лица. Очень странно. Нереально. Нервирует.

Приблизившись к оазису, мы увидели следы на песке. Маленькие долины и гребни, извивающиеся вверх и вниз по дюнам. Я смотрела на них, пока мы брели, увязая ногами в фиолетовых крупинках, и мой мозг медленно работал, пытаясь разгадать тайну этих следов. Что за существо их создало? Что за зверь мог выжить в пустыне? С воздуха мы не видели караванов, но потом я поняла, что они существуют. Торговля через пустыню была трудной, но необходимой. Это был самый прямой маршрут из Ирада в Дхарну и обратно, а за горами, за Дхарной, простиралась покрытая густыми джунглями Итексия, которую пахты называют своим домом. Это означало, что торговцы, готовые рискнуть и пересечь пустыню, доставляя товары из Итексии в Полазию, могли заработать много денег.

Локар и Лурса находились высоко в небе, в зените, и были почти скрыты за великим разломом, но их свет делал все вокруг ярким. Конечно, когда мы приблизились к оазису, стало достаточно светло, чтобы я сама поняла, как сильно ошибалась. Я думала, что оазис — это небольшая группа деревьев, окружающих пруд, может быть, несколько лошадей или птиц трей, которые пасутся на любых кустах, которые они могут вырвать из песчаной почвы. Он не был маленьким. Но он не был и каким-то крошечным райским уголком, приютившимся в центре пустыни. Это было сообщество, деревня, оживленный центр землян и пахтов. Он также был полон безумцев, но чего еще можно было ожидать от людей, которые живут под пристальным взглядом неземного бога?

Деревья вокруг оазиса были приземистыми, с широкими фиолетовыми листьями, на которых росли желтые мохнатые плоды, которые, если их разрезать, иногда содержали съедобную мякоть, а иногда — ржавые кинжалы, пауков или глаза. Однажды я услышала историю от полазийского торговца, который купил ящик с фруктами, открыл один из них и обнаружил внутри рот землянина с губами, зубами и языком. Рот спросил, который час, а затем умер, предполагая, что когда-то он был живым. Похоже, внутри этих причудливых плодов можно было найти почти все, что угодно.

Сам оазис образовался вокруг неглубокого озера, вода в котором была красной, как кровь. Я знаю из достоверных источников, что это всего лишь вода, и пить ее совершенно безопасно. С другой стороны, люди, которые живут в оазисе, довольно сумасшедшие, поэтому я бы не рекомендовала пить воду из этих источников в течение длительного периода времени. Тем не менее, был довольно эксклюзивный рынок сбыта воды из оазиса. Аристократы по всему миру, у которых денег больше, чем здравого смысла, платили непомерные суммы за перевозку бочонка с красной водой, как будто это что-то особенное. Дураки, у которых слишком много денег, всегда найдут, на что их потратить. Я давно заметила, что некоторые люди скорее сожгут свои деньги, чем отдадут их тому, у кого их нет.