Гувернёр

– Я не останусь в долгу, – пообещал он. – Ну, будем же на связи. А сейчас прошу меня извинить, работа.

И шагнул в лифт, который для него придержали.

Скорпиус, едва поспевая за оборотнями, заскочил в лифт, спускавшийся на первый этаж и, прижавшись к панельной стенке, поинтересовался:

– А что будет, если вы поймаете оборотня?

– Если это действительно оборотень и если он действительно раздирает детей – загрызем, – пояснила экс-миссис Уизли.

– Серьезно?

– Абсолютно, – кивнул Луи.

– Почему мне кажется, что вы делаете это не в первый раз?

– Потому что мы делаем это не в первый раз.

– А если оборотень не мог остановиться и разодрал ребенка случайно?

Луи фыркнул.

– Ты или оправдываешь оборотней, или не любишь детей. Да, мы не контролируем себя в полнолуние, но при виде ребенка в голове зажигается мысль «Нельзя. Нельзя».

– То есть, мозг как бы передает сигнал? – немного запутался Скорпиус.

– Именно. В беспамятстве оборотень не может убить ребенка. Только умышленно.

Они покинули министерство магии, а бывшие супруги, которые нормально и даже дружественно общались лишь в зале суда, борясь за права себеподобных, распрощались довольно тепло.

До Шафтсбери-авеню было рукой подать, и, шагая по тротуару, Скорпиус неустанно засыпал усталого Луи вопросами.

– А как вы поймете, что это оборотень?

– По запаху.

– А если не выйдет?

– Выйдет.

– А можно мне с вами?

– Нет.

– Почему? – возмутился Скорпиус.

– Это опасно, – только и сказал Луи. – В лучшем случае – три оборотня. От тебя и мокрого места не оставят, несмотря на то, что ты бессмертный.

– Но ты меня не трогаешь!

– Я буду там не один.

Скорпиус оскорблено закусил губу.

– Но я могу помочь!

– Чем? Приманишь оборотня на корм для собак? Не чуди, – фыркнул Луи. – Будешь ответственным за эликсир бессмертия. Будешь сидеть и смотреть, чтоб он не взорвался на горелке.

– А он может взорваться?

– Нет.

– Так зачем на него смотреть?

– Во славу Сатане, конечно, – устало протянул Луи. – Все, больше никаких вопросов, я устал.

Скорпиус послушно заткнулся. Они дошли до дома не переговариваясь, и лишь когда Луи нашарил ключи в кармане, Скорпиус все же не выдержал:

– Луи, а я ведь тебя больше всех на свете люблю.

– Нет, тебе с нами нельзя, – отрезал Луи.

– Ну почему?

– Потому что нет.

– Но я же тебя люблю, а ты…

– Скорпиус, ну хоть попытайся скрывать свою голубизну, – улыбнулся Луи.

Скорпиус чуть не подпрыгнул от такого заявления.

– Ну сколько можно, а? – обиделся он. – Ну ладно Ал, но ты!

– Иди уже, – хмыкнул оборотень, подтолкнув друга к лестнице.

Скорпиус, как обиженный ребенок, поплелся в свою комнату, а Луи, расстегнув рубашку, отправился на кухню за чем-нибудь алкогольным, по обыкновению снимать стресс после суда.

«Нет уж, в жизни не пропущу такое охренительное приключение» – подумал Скорпиус и улыбнулся своим мыслям.

====== Охота на зверя ======

– Нет, что-то явно не так.

Сидя по обе стороны от горелки со слабеньким огоньком, Ал и Скорпиус безотрывно гипнотизировали взглядом мутную жижу в котле, которой предстояло стать философским камнем. Альбус, сцепив руки в замок, внимательно смотрел, как содержимое котла побулькивает и изредка издает странные звуки, похожие чем-то на вылет пробки из бутылки шампанского.

– Говорю тебе, что-то не так, – снова сказал Скорпиус, листая дневник Фламеля и разглядывая попутно жижу.

– В чем проблема-то?

– В том, что философский камень нихрена не похож на камень. Посмотри на это вот. Это не камень, Ал, мы варим какой-то блядский бульон!

– А по времени что? – спокойно спросил Альбус, который всегда предпочитал сначала думать, а потом только возмущаться.

– Если верить дневнику, эликсир должен был принять вид камня уже как три дня, а потом просто настаиваться на маленьком огне. А это даже на желе не похоже.

Ну это как сказать. Густая дымящаяся жижа цвета крепленого вина напоминала издалека деготь, а вблизи – что-то среднее между ягодным морсом (отнюдь не из-за запаха) и смолой.

– Луи! – крикнул Скорпиус. – Глянь.

Луи, собиравший сумку для полнолуния, которое ему предстояло провести, охотясь на дикого оборотня, оторвался от своего дела и подошел к горелке.

Внимательно рассмотрев жижу, оборотень пожал плечами.

– И все? – вскинул брови Скорпиус. – Тебя не смущает, что философский камень не похож на камень?

– Слушай, друид, мы все делали по рецепту, – напомнил Луи. – Дай время этому месиву принять нужную форму и состояние. Ошибки быть не может. Фламель подтвердит.

– А может дело в том, что у вас, молодые люди, руки растут из ж..., – встрял было портрет алхимика, но Ал предусмотрительно накинул на него покрывало.

Луи усмехнулся и, застегнув сумку, повернулся к друзьям.

– Полнолуние через полтора часа. Меня не будет всю ночь и, возможно, утро. Даю последние наставления: Ал, не надо тащить в дом наркотики, и, пожалуйста, постарайся, чтоб полиция не задержала тебя. Не дразни Скорпиуса гомосеком, и не бей его. Скорпиус, не пей из лужи, не кури в квартире, не нюхай кокаин, не играй с розеткой и вилкой в «Пикачу», не играй в ванной в «Посейдона», не играй с бомжами в карты на раздевание, не играй в русскую рулетку, да, я знаю, что ты бессмертный, но я устал соскребать твои мозги со стен. Не облизывай утюг, не раздражай Альбуса, не потеряй паспорт и волшебную палочку, если захочешь есть – все в холодильнике, и не…

– Я понял, мам, – саркастично протянул Скорпиус.

Луи прищурился и тяжело вздохнул.

– И главное, следите за жижей в котле.

– Будет сделано, – кивнул Ал.

– Да, мой лорд, – усмехнулся Скорпиус. – Эй, а почему ты нас воспитываешь, а не мы тебя? Между прочим, ты младше.

– Вы на себя посмотрите, «старшие товарищи», – рассмеялся Луи. – Один торгует наркотой и рискует до конца жизни быть чьей-то невестой в окружной тюрьме, а другой будто сбежал из диснеевского мультика.

На этой ноте Луи закинул сумку на плечо и трансгрессировал.

Альбус оторвался от разглядывания жижи и вскинул брови.

– Нет, он действительно нас воспитывает. Когда он стал главным по кухне, я принял это как должное, когда он отмазывал меня от полиции, я принял это как родственные узы, когда он защищал тебя от скинхедов, я принял это за дружбу, когда он согласился гнать с нами эликсир бессмертия, я думал, что это из любви к Доминик. Но нет, он действительно нас опекает, – поразился своим же словам Ал. – Как мамочка.