Холодная война – глубины океана…

* * *

Люблю дороги и леса, как братьев и сестер. Я искру посажу в ночи – и вырастет костер. Пыля, дороги приползут погреться у огня, И поведут свой хоровод леса вокруг меня. Ночные птицы прилетят. И прибежит зверье. Набьются комары в шалаш – отшельничье жилье. Заговорит и запоет разбуженный простор. О, как огромен этот мир, когда горит костер!

* * *

Тихий полдень. Мягкая прохлада. Вдоль дороги – пестрый травостой. Мама коз пасет, а если надо — Лечит шустрых коз святой водой. Птичий свист и невесом, и тонок. Рядом дом – не мал и не велик. Сладко спит на Библии котенок, Словно нерадивый ученик. Отцветает липа. И знакомо Светит солнце. Мир душист и прост. А глаза закрою – возле дома Вижу мать и стадо белых коз.

* * *

Летней ночью форточку открою — Самолет оставил белый след. Нет на небе свалок и помоек, С неба льется чистый-чистый свет. С облаков спускаются зарницы, А в полях поют перепела. И светлеют заспанные лица — Наши души чище, чем тела.

* * *

Друг мой! Небесный мой брат! Где же ты? Шелест берез. Холмик. Кладбищенский сад. Игрище птиц и стрекоз. Майская синяя высь. Белой черемухи ветвь. Я тебя младше на жизнь. Ты меня старше на смерть.

* * *

У крыльца листвы опавшей ворох, В огороде сухо, но тепло. На тумане, словно на рессорах, Вдоль реки качается село. В синей дымке исчезают стены, В мокрых окнах гаснет сонный свет. В зиму уплываем постепенно, Вьется листопад, как желтый след. Звезды хороводят над рекою, Словно первый поднебесный снег. Время размышлений и покоя. Тихий вечер. Мудрый человек.

* * *

Живут, чтобы выжить, тихо, без затей — Им дела нет до нынешних вождей. В полях – осот, бурьян да Иван-чай. Открой ворота и беду встречай. Давно не видно сена на возах, Везде кусты и сорные растенья. Живетьево живет на небесах, А рядом с ним – соседние селенья. На кладбище – у всех кресты в ногах! — Друзья отца и матери подруги. И ползают в некошеных лугах По узким тропкам серые гадюки. Зайчат в деревне встретишь – не ягнят, Вокруг домов – осины да березы. Не косы, а кузнечики звенят, И бабочки порхают, и стрекозы. Висят замки – не дети! – на дверях, И смерть приходит чаще, чем невеста. Стоит Россия, как на якорях — На кладбищах, ее не сдвинуть с места.

* * *

Не пробьется даже робкий лучик, Кажется – по всей земле метет. Снежная простуженная туча, Как налим, плывет на икромет. Над седою церковью, над полем И над лесом – таинство снегов. День, лишенный Солнца, против воли Вышел из декабрьских берегов. Потемнело, словно в преисподней, Прячется в снегу следов пунктир. Становлюсь свидетелем сегодня Тех минут, когда рождался мир

* * *

Не ливень, не северный ветер, Не ворон, не злое зверье, А голубь с оливковой ветвью — Прозревшее сердце мое. Являются светлые лица, Забыты и злость, и раздор. И сердце – библейская птица — Вьет в праздничном храме гнездо.

* * *

Еще кадит последняя надежда, И прошлое не надо ворошить. Но возраст мой такой, когда одежда Меня спокойно может пережить. Не завершил свое земное дело — Свою судьбу не до конца постиг. Одежды хватит на больное тело, А для души куплю немного книг. И воином бывал, и миротворцем… Сгорело сердце угольком в груди. А свечку пред Николой Чудотворцем Поставлю за грядущие пути.

* * *

Луна и солнце, как на коромысле, Качаются над сумрачным прудом. Листва бежит по ветру, будто мысли О чем-то невозвратном и родном. В резьбе настенной, в надписи наскальной Мир отразился, словно в родниках. О чем-то не свершившемся и дальнем Душа грустит, скитаясь в облаках.

Масленица

Впряжется конь-мороз В оглобли поутру — Скрипит обоз берез На выстывшем ветру. Огнист рассвет-петух, Мелькнувший из-за туч. – Здоров ли русский дух? – Здоров… Да спать могуч! Проснись, мой русый брат, На масленицу в срок. Березы к нам спешат — Обозы вдоль дорог.

Лето

Утренний луч обогреет подушку, В дряхлой сторожке проснусь. И над рекою услышав кукушку, Ей улыбнусь. Запах цветов, земляники и дыма. Лодка. Морщинистый плес. Солнышком скатится юность незримо В рощу берез.

На берегу водохранилища

Два шага до спящей воды. Стрекозы летают мористей. И, словно кальмары, плоды Шиповника в зелени листьев. Беспамятством варварских лет Я сам себе чужд и несносен. Колеблется солнечный свет В медузах реликтовых сосен. Кто я? Пилигрим? Новосел? Взираю на мир из-под кепки. На крышах затопленных сел Рассыпаны чайки, как щепки. Лес рубят… Сосна – не тотем. В нас рыбы и ящеры дремлют. Но мы из воды не за тем Пришли, чтоб затапливать землю.

V

Крестный ход

Паломники идут за рядом ряд, И радостно щебечут птицы в кронах. А солнечные лучики горят Торжественно на поднятых иконах. Уходим от наветов и невзгод Мы с памятью о подвигах державных. Иисус Христос приветствует народ Колоколами храмов православных. И стук сердец, и светлых душ полет… Мы верим в то, что Бог и правда – с нами. Святая Русь по Невскому идет — Над ней молитвы реют, словно знамя.

* * *

Автандилу Бутхашвили

Кура и Арагва. Божественный свет на волнах. Разносится эхом в ущельях звучанье Псалтыри. Белесые горы. Не здесь ли смиренный монах Воспитывал в келье молитвою Мцыри? Вода не течет, а срываясь с обрывов – поет! Мятеж и смиренье под небом слились воедино. Россия и Грузия. Светлой молитвы полет. Грузинские сказы вплетаются в наши былины. Туманы спускаются с гор – за верстою верста. Земля под ногами – омытая кровью, святая! Я в Мцхету приду поклониться Хитону Христа — Душа православная ангелом в храме летает.