Холодная война – глубины океана…

* * *

Рассвет. Предзимье. Тяжесть сна. Безмолвие в беседках. Блестит холодная луна. Листва звенит на ветках. Дымы из труб летят в зенит — Жди стужу по приметам. И даже слышно, как звенит Бубенчиком планета.

* * *

С. М.

Ходит мертвый человек, толстопузый, краснорожий, с черствым сердцем, с толстой кожей… То абрек, то имярек. Ходит мертвый человек вдоль домов, что, как могилы, холодны. Воротит рыло — не еврей и не узбек. И не русский… Просто мертвый. Кровь чужую из аорты пьет. И сплетню на закуску жадно гложет, словно кость. Этот мертвый – страшный гость. И родную мать продаст, и не пожалеет брата. Смерть при жизни – вот расплата. А от смерти нет лекарств. Но, случается, проснется — Злу, что сделал, ужаснется. На секунду оживет — и опять в себе умрет. Ходит мертвый человек…

* * *

Весна исследует пруды, Разбив на глыбы плиты — окаменелости воды Эпохи декабрита. А декабрит в себя вобрал листву, окурки, банки. Осколки жизней, как зеркал, мерцают сквозь изнанку льдин. Наши зимние следы — свиданий отложенья. Земной круговорот воды их приведет в движенье. Сквозь декабрит в апрелезой путь превращений долог. Приходит в гости смерть с косой, как с кистью археолог.

* * *

Совестью грехи не побороть, Если без молитвы жить – греша. Управляет молодостью плоть, Старостью – прозревшая душа. Смертный и ничтожен, и велик Не одновременно – в этом суть! Плоть ведет в трясину и в тупик, А душа находит верный путь.

* * *

Я родился в Советской империи — Предо мной были настежь двери. И в себя, и в страну свою верили Потому, что мы жили в империи. И плясали, и пели счастливо Под советские наши мотивы. Пред врагом не сгибали спины Потому, что мы были едины. …От страны прежней – пух да перья, Но мечтаем опять об империи.

* * *

В империи жить спокойно. В ней ветер по правилам дует. Обходят империю войны, И чернь меж собой не враждует. Тверды, как базальт, законы, Устойчиво все. И мненье — Одно на страну. У трона Толпится народ в смиреньи. Хватает еды и зрелищ Для всех. И тепло, и сухо. А если не дело мелешь — Охранники с тонким слухом. Хоть взятки берут, но в меру, С почтением и опаской. И кое-кого к расстрелу Осудят другим в острастку. Без денег живут достойно, Но трудно прожить без блата. В империи все спокойно: Один в ней бандит – император!

* * *

На стул чужой не сяду И не пойду в братву. Я не меняю взгляды, Как дерево – листву. Хоромов нет на Юге. Душой не бизнесмен, Я не верчусь, как флюгер, В эпоху перемен. Смотрю на птиц с балкона, Люблю сиянье гроз. Живу по тем Законам, Что дал Иисус Христос.

* * *

Терпкий осадок прощальных историй. Парковый шум облетающих крон. Осень штормит, словно желтое море, Черною пеной качая ворон. Горько время распада и тлена. Тянется день, словно выжженный век. В небе рассеется черная пена — Ангелом белым опустится снег.

* * *

Костюм не отглажен и быт не налажен. Угасла житейская прыть. Жизнь так коротка, что не хочется даже Романы тайком заводить. Чужие проблемы – чужая поклажа. Скудеют судьба и рука. Жизнь так коротка, что не хочется даже Забыть, что она коротка.

* * *

Скрипит замерзшая вода, Блестит янтарь листвы. Дожди стоят, как поезда, У берегов Невы. Вокзал печалей и простуд. В подъездах стынет ночь. Когда дожди весной пойдут, Засобираюсь прочь.

* * *

У девчонки – улыбка, слеза — У старухи. Взгляд бьет, словно кнут. Зеркала режут правду в глаза Людям в старости, в юности – лгут. Вся в округлостях юность, в углах — Старость, но под бедою не гнись! Сохраняют секрет зеркала: Ото лжи к правде – целая жизнь.

* * *

Дышат здесь, а там не дышат, Вечность – там, а здесь – мгновенья. Зеркала – гробы без крышек, В них хоронят отраженья. Отраженья взглядов, жестов… Отраженья тайных слухов. Исчезают и невеста, И бесплотная старуха. При любой земной погоде Тишь и сумрак в их владеньях. По ночам в квартирах бродят Толпы зыбких отражений. Обездолены и сиры, Мы живем темно и просто. Наши бренные квартиры В зеркалах – для нас погосты.

* * *

Где ты, Русь моя ржаная? Где овсяная? На репейном сквозняке – баба пьяная. А мужик ее давно спит на кладбище. Ни коровы, ни овцы нет на пастбище. И трава вокруг избы – ой! – не кошена. Позабыто все вокруг. Позаброшено! Где ты, Русь моя льняная? Где гречишная? Раскричались иноземцы, что ты лишняя. Стал доверчивый народ сиротинушкой, Но зовет меня сынком и кровинушкой. Все растащено вокруг да распродано. Где ты, родина моя? Здесь ты, Родина!

* * *

Уходит прочь за годом год, Сжигая дни и ночи. Мы все уйдем… И даже тот, Кто уходить не хочет. Мелеет глубь и гаснет высь. Стирается булыжник. А кто-то держится за жизнь, Губя чужие жизни. Он станет холоден и сед, Как свет ночной звезды. И он уйдет с земли, но вслед Уйдут его следы.

* * *

Потяжелел октябрьский день — Завалы на пути. Я так устал, что даже тень Мне тяжело нести. Над лесом крики воронья. Нелегок путь земной. Хотя устал, но тень моя Пока еще со мной.

* * *

Павшим в бою

Как тень, отбрасываем плоть, Но души сберегли. Эвакуирует Господь На небеса с земли. В траве кузнечики звенят. И жизнь, и смерть – к лицу. В лучах небесного огня Легко лететь к Творцу.

* * *

Приближается рыжий вечер – краткий визит. Месяц сломанной лыжей по сугробам скользит. Убегает за речку, за пригорки, за лес… Там, закутавшись в вечность, день короткий исчез. Он унес наше детство прочь по снежной меже. Но остались в наследство свет и радость в душе.

* * *

В зеркалах тени предков – соседи, Нас на землю спускают с небес. Конденсаторы тайн и трагедий — Зеркала, что сверкают окрест. Общий мир не делите на части, Чтоб не резали жизнь грани зла. К нам ворвутся чужие несчастья, Если мы разобьем зеркала.

* * *

Летят снежинки с темной высоты В застывшие леса сквозь белый воздух. Чернеют, словно зимние цветы, Среди густых ветвей вороньи гнезда. Зачем грустишь в своей квартире ты, Когда покрылись окна снежной дрожью. Зимой заметней черные цветы, Парящие над белым бездорожьем.