Холпек II: Спуск к ядру

У медведихи дела были не лучше. Умка сражалась с яростью раненого Бури, первого царя Асгарда. Первый волк, осмелившийся прыгнуть на неё, получил лапищей по черепу — с таким треском, будто раздавили тыкву. Его голова расплющилась о каменную стену, оставив кровавый отпечаток. Но победа далась дорогой ценой — два когтя на мощной лапе медведихи сломались, словно старые кинжалы.

Не успела она встряхнуться, как двое других впились ей в загривок, словно пиявки. Их клыки пробили толстую шкуру, а из пастей капала слюна, смешанная с кровью. Вторая тройка, кружившая вокруг, тут же воспользовалась моментом — один за другим волки рвали ей задние лапы, подбегая сзади и отскакивая, как стая гиен, терзающих слона. Умка поняла — так долго не продержаться. И решилась на отчаянный ход:

С рёвом, от которого задрожали стены пещеры, она вдруг повалилась на спину, всей своей тяжеленой тушей придавив двух волков, вцепившихся в её холку. Раздался хруст — рёбра хищников сложились, как карточный домик. Они даже взвизгнуть не успели. Но цена оказалась высокой. Оголив горло, медведица совершила роковую ошибку.

В последний миг, перед тем как она успела перекатиться обратно, самый хитрый волк из засады рванул вперёд — и вонзил клыки прямо в её шею.

Крас увидел эту картину— и мир вокруг замедлился.

Адреналин взорвался в жилах, мышцы напряглись до предела, словно стальные тросы, герой дополнительно напитал их энергией и ускорился. Он рванул вперёд с такой скоростью, что воздух свистнул в ушах. Десять метров — один прыжок.

Клинок, заряженный энергией, сверкнул дугой — и голова волка, вцепившегося в Умкино горло, отлетела, как мяч.

На миг всё замерло.

Безголовое тело рухнуло, а из шеи ударил фонтан алой крови, забрызгав стены, потолок, самого Краса. Пещера на мгновение превратилась в жутковатую галерею современного искусства — мазки красного по серому камню.

Остатки стаи отхлынули, как прилив, и сгрудились за спиной вожака. Тот до сих пор не двинулся с места, лишь холодно наблюдал за боем жёлтыми, словно раскалёнными углями, глазами.

У Сергея и Умки появилась передышка. Медведица тяжело дышала, её могучая грудь вздымалась, а шкура была перепачкана кровью — и своей, и вражеской. Капли алели на морде, стекали по бокам, смешиваясь с грязью.

— Ну что, красавица, — хрипло проговорил Крас, стирая ладонью брызги с лица, — как тебе твои новые украшения?

Умка лишь хрипло хрюкнула, но в её глазах горел всё тот же боевой огонь.

Крас встретился взглядом с вожаком — и ледяная волна пробежала по спине. Это не были глаза обычного зверя. В янтарных, почти золотистых зрачках огромного белого волка горел холодный, расчётливый интеллект. Он сидел неподвижно, словно высеченный изо льда, и его размеры поражали — минимум в полтора раза крупнее остальных. Мускулы под белоснежной шкурой играли с каждым вдохом, но он даже не напрягся, лишь медленно оскалил пасть в ответ на вызов Краса.

«Вот оно… Главное звено», — промелькнуло в голове у Сергея.

Он быстренько оценил ситуацию: Умка — изранена, но ещё на ногах. Шкура в кровавых подтёках, дыхание хриплое, но лапы стоят крепко. Сам он — устал, но не выдохся. Энергии ещё хватит. Волки — потрёпаны, но не сломлены. И всё упиралось в этого белого монстра.

— Ну что, бледный друг, — пробормотал Крас, перехватывая кинжалы, — похоже, ты здесь главный по умным глазам…

Вожак, словно поняв слова, чуть склонил голову набок — и в его взгляде мелькнуло что-то, напоминающее… насмешку?

Белый вожак резко оскалился на своих сородичей и издал низкий, вибрирующий рык — не просто угроза, а чёткая команда. Четвёрка волков моментально рассредоточилась, разбившись на две пары, и начала обходить Умку полукругом, загоняя её к стене пещеры. Их движения были отточены до автоматизма — синхронные шаги, прижатые уши, горящие глаза, полные холодной расчётливости.

Вожак же, пригнув голову, медленно двинулся в сторону Краса. Его огромные лапы ступали бесшумно, словно он не касался земли, а лишь скользил над ней.

Сергей мысленно отметил, что ему хотя бы не придётся отвлекаться на защиту спины — но тревога за Умку сжимала сердце. Четверо против одного, да ещё и в её состоянии…

«Но пещера — не поле», — подумал он. «Здесь нет простора для их тактики. Не отступишь, не разбежишься. Или ты давишь — или тебя.»

Волки привыкли изматывать жертву: прыжок — укус — отскок. Но здесь, в каменном мешке, их главный козырь превращался в слабость.

— Держись, моя громадная девочка, — прошептал Крас, не отрывая глаз от приближающегося вожака. — Пусть попробуют тебя окружить. Ты же знаешь, что делать с наглыми псинами…

Волчара рванул вперёд с неестественной для зверя стремительностью. Крас ответил молниеносным выпадом — мышцы, усиленные энергией, позволили ему нанести удар быстрее, чем моргнёт глаз. Клинок со свистом рассёк воздух, целясь в уязвимую шею вожака…И отскочил со звонким «дзинь», будто ударился о каменную плиту.

— Что за… — успел подумать Крас, увидев как лезвие скользит по серебристой шерсти, не оставляя даже царапины. Этот миг нерешительности стал роковым.

Белый исполин сжал челюсти на его руке — и мир взорвался адской болью. Костный хруст, рвущиеся мышцы, фонтаны крови… Энергощит треснул и рассыпался, не выдержав чудовищной силы укуса. Крас отчаянно рванулся назад, оставляя в волчьей пасти окровавленный обрубок.

— А-а-аргх! — вырвалось само собой, прежде чем он успел заблокировать нервные импульсы.

Мир поплыл перед глазами, но тренированная воля взяла верх. Остатки энергии бросил на остановку кровотечения. Отпрыгнув к стене, он в ужасе осознал:

«Я не могу его даже поцарапать…»

Вожак не спеша разжал пасть, позволив кровавому лоскуту плоти упасть на камни. В его глазах читалось нечто пугающее — не просто звериная ярость, а холодный, расчётливый триумф.

Огромный вожак медленно облизнул окровавленные клыки, обнажая их в жутковатой «улыбке». Его пасть, окрашенная в алый, казалась еще больше — будто сама Смерть решила пощекотать нервы своей жертве. Он не бросался в атаку, а лишь слегка покачивал головой, наслаждаясь моментом.

«Смотри, человечишка, как твоя плоть легко рвется…» — будто говорил его взгляд.

Крас, стиснув зубы от боли, бросил взгляд в сторону Умки — и в груди что-то дрогнуло. Медведиха, вся в крови и ярости, уже разорвала одного волка пополам, словно мешок с соломой. Второго она прижала к стене, и тот, визжа, царапал камень когтями, пытаясь вырваться. Но Умка не отпускала — её лапы сжимались, как тиски, и вскоре раздался душераздирающий хруст.

— Вот это мой дестрой-медведь… — хрипло усмехнулся Сергей, чувствуя, как адреналин снова наполняет тело. Он знал: если продержаться ещё немного — вдвоём они смогут разорвать этого белого демона. Даже если у того есть щит, против медвежьей хватки и человеческой хитрости не устоит никто.