Хорошо подготовленный разум

Моуди вздохнул и провёл рукой по волосам.

— Ладно, я помогу тебе с этим. Положи всё на кровать, разложи по темам, а я прикажу домовому эльфу доставить всё это ко мне.

— Благодарю вас, сэр — сказал я.

— Приготовь все свои школьные принадлежности и книги Лидса тоже. Мне необходимо видеть то, с чем я работаю. — Он посмотрел на серебряные карманные часы. — Тридцать минут. Я советую тебе поторопиться.

Я побежал обратно в замок, едва избежав столкновения с группой первогодок, когда прорывался через черный ход. Несколько портретов гневно закричали мне вслед, чтобы не бегал тут, но я проигнорировал их. За пять минут добежал до башни. Десять минут отведем на душ и переодевание. Пять минут понадобится, чтобы спуститься в кабинет Моуди. Остаются десять минут, чтобы собрать свои вещи и попытаться привести в порядок свои записи. Я думал, что на уроках должен делать заметки только для себя. Вместо того, чтобы использовать новый лист пергамента для каждого урока, я пользовался всего одним листом пергамента для всех уроков, то есть мои заметки не были сгруппированы ни по темам, ни даже по предметам. Хуже того, я был приучен экономить на всем. Когда я заполнял весь лист, я поворачивал пергамент на бок и писал на полях.

Всё еще раздумывая над этим, я вошел в башню и поднялся по лестнице в спальню. Мои заметки имели, своего рода, хронологический порядок. Что, если я буду просматривать дату в верхней части каждого листа и организую их по хронологическому порядку? Если я смогу упорядочить свои заметки хотя бы в таком виде, может быть, ему станет безразлично, что они организованы не по темам, а только по датам. А наличие записей на полях не должно его волновать. Я толкнул дверь и зашел в гриффиндорскую спальню. Кровать Рональда все ещё была не заправлена, и меня это не удивило: он скорее поцелуется со Снейпом, чем проснется пораньше на выходных. Я огляделся вокруг. Дина и Симуса в комнате уже не было. Невилл сидел в своей постели с отдернутыми занавесками, опираясь на подушку, с книгой по Трансфигурации и пергаментом в руках. Я ещё раз задался вопросом, почему администрация Хогвартса не обеспечивает студентов рабочими столами. Большинство школ-интернатов имеют индивидуальный письменный стол для каждого ученика, стул и комод для личных вещей, но для волшебников это, вероятно, было излишне.

— Невилл, скажешь Гермионе, что я не смогу позаниматься с ней утром? — попросил я, пытаясь перекричать храп Рональда.

— Моуди?

— Кто же еще? — ответил я, откинув крышку своего сундука. Я быстро отсортировал книги в отдельную кучу, бросил школьные принадлежности в рюкзак, сложил весы и телескоп в котел и свалил в груду свои заметки. Когда я наклонился над сундуком, чтобы открыть свой портативный сейф, пришлось прокашляться, чтобы замаскировать шипение пароля. Я завернул книги Лидса в отцовскую мантию-невидимку, прежде чем вынуть их. Моуди говорил, что книги на парсельтанге не запрещены, но я не доверял своим товарищам по спальне. Я сомневался, что Невилл стал бы говорить обо мне что-нибудь другим, но если Рональд проснется и увидит их… Я вздрогнул.

Рональд искренне верил, что он полная противоположность Малфою, а это значит, что они оба фанатики. Рон не возражал, когда я использовал парсельтанг, чтобы спасти его сестру. Зато в остальное время, он твердо был уверен, что «правильный маг не говорит со змеями». Если бы только он узнал, что я занимался изучением рунического парсельтанга, а в своём чемодане прятал змею, я был бы счастлив, если бы он ограничился только поджиганием моей кровати.

Я отлевитировал всю кучу на кровать одним движением палочки. Кипа бумаг выглядела так, будто она все еще была уложена внутри сундука, но у меня вечно на них не хватало времени, да еще прибавились уроки Моуди.

— Гарри, — удивленно прошептал Невилл, — ты не произнес заклинание вслух.

Чёрт.

— Я работал над этим еще со второго курса, — соврал я. — Каждый год кто-то пытается убить меня. Сейчас это единственное преимущество, что у меня есть. Пожалуйста, не говори никому.

— Не нужно просить об этом. Я бы не стал говорить.

— Спасибо, — сказал я, хватая чистую школьную мантию и ветхое белье. Я пожалел, что не могу носить магловские брюки своего размера в школе. Даже после трех лет в Хогвартсе, я по-прежнему чувствовал себя одетым в платье, когда посещал занятия, ибо единственное, что удавалось носить под мантией, были пара старых трусов, которые держались на булавке. На первом году обучения пытался носить брюки Дадли под мантией, но они были настолько велики, что я спотыкался о них даже без мантии. Добавьте к неудобной одежде движущиеся лестницы и считайте, мне очень повезло, что не сломал себе шею. После первой недели в Хогвартсе, я смирился с этим и бросил попытки надевать штаны под мантией^[10].

Я добрался до ванной, снял квиддичную форму и запихнул ее в желоб для прачечной. Посмотрел на часы — 9:05! Проклиная Моуди про себя, я включил душ и принялся протирать свою кожу как можно тщательнее в течение трёх или около того минут. Я выключил воду и вышел.

Будучи все еще мокрым, — ибо сушиться было некогда, — я поскользнулся на плитке пола. Моё, до сих пор больное плечо, врезалось в сушилку для полотенец. Я стиснул зубы и попытался проигнорировать боль. Нет времени на Исцеляющие чары или на заклинание Онемения. Мне нужно было спуститься вниз до того, как Моуди решит добавить десять минут практики Уклонения за каждую минуту опоздания. Я стиснул зубы и начал натягивать через голову одежду. Ткань прилипла к влажной коже. Я поморщился и дернул одежду, пытаясь сорвать ее. Мне нужно больше воздуха, срочно!

Порыв теплого воздуха прошелся с ног до головы, высушив всё тело, даже мои волосы. У меня глаза на лоб полезли от удивления. В последний раз я осознанно применял беспалочковую магию, когда мне было десять лет. За последний месяц я пытался применить беспалочковую магию, но ничего не выходило. Если магия опирается на намерения, то разве раньше мое желание было недостаточно сильным? Теперь, когда я был в отчаянии, она пришла мне на помощь. Улыбаясь, я вытянул руку.

Моя палочка была на тумбочке. Мне нужна палочка. Если не будет палочки, то Моуди отдаст меня Снейпу на ингредиенты, — внушал я себе. Дверь ванной распахнулась, палочка дрогнула и скатилась с тумбочки. Посмотрев на пустую кровать Невилла, я решил, что он ушел на завтрак, прежде чем снова сфокусироваться на намерении призвать палочку. Она ускорилась настолько, что перелетела через всю комнату и приземлилась прямо мне на руку.

Круто! Немного практики, и беспалочковая магия будет моим следующим скрытым тузом в рукаве.

Я засунул ноги в свои подлатанные скотчем кроссовки, которые только-только начинали подходить мне по размеру; заправил шнурки внутрь, потому что у меня не было времени завязать их, и побежал к портрету Толстой Леди на выходе из гостиной.

Коридор кишел едва проснувшимися студентами, движущимися как вялые черепахи к Большому залу. Филч, профессора и старосты были в полном составе. Пробежка до кабинета Моуди через переполненный зал была бы запредельной глупостью, поэтому, двигаясь так быстро, как только мог, я преодолел расстояние между занятыми столами и поднялся по лестнице пустого коридора на третьем этаже.

Я никогда не задумывался над этим раньше, но кабинет ЗОТИ обычно располагался на третьем этаже, значит, Дамблдор перенес его, чтобы было, где спрятать Философский камень. Будучи первогодкой, я думал, что третий этаж всегда должен был оставаться пустым. В действительности, восемьдесят пять процентов студентов знали путь через третий этаж, в том числе и скрытые лестницы, по которым легче и быстрее добраться до кабинета Трансфигурации. Дамблдор, вероятно, раздавал приглашения и карты с отмеченной дорогой к Философскому камню.

Успокоив дыхание, чтобы случайно не поджечь комнату Моуди, я вошел в класс ЗОТИ. На десяти столах, соединенных вместе, были разложены мои книги, распределенные на «изучаемые» и «прочитанные», сложенные аккуратно, по одному на каждую тему, в том числе и парсельтанг-руны. Мой рюкзак, заметки и Моуди, в том числе, отсутствовали на месте.

— Прекрати бездельничать и подойди сюда, — крикнул Моуди.

Я вздрогнул.

— Да, профессор, — ответил я и поднялся по лестнице в его кабинет.

Бутерброд из тунца и белого хлеба лежал в тарелке на столе. Виноград и стакан молока обнаружились на столике у кожаного кресла, которое, как я знал по собственному опыту, было единственным удобным местом в кабинете Моуди. Обычно он складывал туда книги, вредноскопы и свое пальто, чтобы посетители не заняли его. Я задавался вопросом, как он не давал сесть в него таким людям, как Дамблдор; наверное, наколдует себе другое кресло или присвоит себе кресло Моуди, выкинув оттуда все лишнее.

Моуди уронил мой рюкзак на стол и направил на него свою палочку.