Houseki no kuni: Философский камень в стране самоцветов

После примерно получаса пешей прогулки, оживлённой редкими разговорами о мелочах – о новых узорах на мельницах, о том, как Фос чуть не сломала свой меч, зацепившись за корень, о слухах про адмирабилис, – мы добрались до пещеры Киновари. Самой кристальной девы здесь не было. Но проход к тоннелю, ведущему к Мысу Начал, был открыт, и его тёмный зев манил, как обещание приключений. Самоцветы просто обожали кататься на наших примитивных вагонетках – для них это до сих пор было сродни аттракциону, несмотря на годы использования. Их звонкий смех эхом разносился по тоннелям, когда они скользили по обсидиановым рельсам, цепляясь за края вагонеток. И, словно поддавшись этому настроению, мы решили преодолеть остаток пути сидя, позволяя себе минутку радости в этом суровом мире.

— Ю-ху! — звонко выкрикнула Фос, её лицо, освещённое мягким синеватым сиянием светильников из морских минералов, встроенных в стены тоннеля, расплылось в широкой, почти детской улыбке.

Её глаза искрились восторгом, отражая холодный свет, что струился от гладких, отполированных камней, вмурованных в стены. Эти светильники, созданные из даров адмирабилис, мерцали, словно глубоководные звёзды, заливая тоннель призрачным светом, который играл на наших кристаллических телах, создавая причудливые тени.

Фос и Рутил сидели в вагонетке, устроившись на узких скамьях, выточенных из чёрного камня, пока я, напрягая руки, ритмично нажимал на тяжёлый рычаг, заставляя скрипучую конструкцию двигаться вперёд. Вагонетка, нагруженная тремя «камнями» – нашими кристаллическими телами, – двигалась медленно, её колёса с лёгким скрежетом катились по обсидиановым рельсам. С одним пассажиром она могла разогнаться до приличной скорости, но с такой нагрузкой её темп был скорее прогулочным. Мысль поставить на вагонетки моторы не раз приходила мне в голову, но это было делом сложным: не хватало ни подходящих материалов, ни знаний, чтобы воплотить идею без риска разрушить хрупкую систему тоннелей. К тому же, самоцветы и без того находили в этих поездках свою прелесть, словно катаясь на аттракционе из давно забытого мира.

Тоннель, по которому мы двигались, был частью нашей подземной сети – лабиринта узких коридоров, укреплённых плитами обсидиана и кварца. Мимо мелькали ответвления, ведущие к закрытым проходам, где располагались наши «лаборатории». Где-то там, в глубине, могли находиться Киноварь и Падпараджа вместе с близнецами Аметистами, окружённые колбами с мерцающими медузами и свитками Александрит, погружённые в свои алхимические эксперименты с философским камнем. Их работа, как и наша, не останавливалась, даже в такие мрачные осенние дни, когда остров казался застывшим во времени.

Спустя минут пять, а может, чуть дольше, вагонетка наконец достигла конечной остановки у Мыса Начал. Тормоза не понадобились – стоило мне отпустить рычаг, как тяжёлая повозка, скрипнув напоследок, замерла под весом наших тел, её колёса лениво прокрутились ещё пару раз, прежде чем затихнуть. Тоннель наполнила тишина, прерываемая лишь далёким эхом капающей воды и слабым гулом ветра, доносившегося из выхода наверху.

— Надо будет обратно тоже на вагонетке проехать, — сказала Рутил, выбираясь из вагонетки.

Её голос был мягким, с лёгкой сонной хрипотцой, а на губах играла скромная улыбка, выдающая редкий момент довольства. Её золотистые волосы слегка растрепались от поездки, и она неторопливо поправляла их, бросая взгляд на тёмный свод тоннеля.

— Согласна! — тут же поддакнула Фос, её энтузиазм был заразительным, как солнечный свет, пробивающийся сквозь тучи.

Она спрыгнула с вагонетки, слегка покачнувшись, и крепче сжала мой меч из магистерия, словно боялась, что он выскользнет из её рук.

— Ага. Только сами будете рычаги дёргать, — хмыкнул я, бросив им насмешливый взгляд, и направился к узким каменным ступеням, ведущим наверх, к наземному «бункеру».

«Бункер» представлял собой небольшую каменную будку, вырезанную прямо в скале, с узкими прорезями для наблюдения, через которые проникал холодный серый свет. Я первым поднялся наверх и подошёл к одной из щелей, внимательно вглядываясь в пейзаж снаружи. Небо было затянуто плотными тучами, похожими на клубы дыма, и ничего подозрительного – ни сияющих стрел селенитов, ни их призрачных фигур – не мелькало на горизонте. Убедившись, что путь безопасен, я выскользнул через боковую щель в стене – двери здесь не было, ведь деревянная конструкция не имела смысла под собой, а металлические или минеральные были бы слишком громоздкими и неудобными.

Мы втроём вышли на каменистую равнину, где ветер гнал мелкие песчинки, царапающие наши кристаллические тела, как крошечные иглы. Впереди расстилался песчаный берег, усеянный обломками раковин и блестящими крупицами минералов, которые вымывало море. Над ним возвышалась высокая каменная скала Мыса Начал, чьи неровные грани переливались в тусклом свете, как будто хранили в себе тайны рождения самоцветов.

Это место было уникальным – здесь, в трещинах и жилах скалы, формировались новые минералы, словно сама земля медленно рождала драгоценности. За годы я провёл здесь немало времени, изучая этот феномен, наблюдая, как кристаллы медленно растут, напитываясь энергией земли и моря, но природа этого процесса оставалась для меня загадкой.

Мы не стали сразу подниматься к скале – на вытянутом пляже, где песок смешивался с галькой и обломками кораллов, было достаточно материалов. Минералы и руды, выглядывающие из-под песка, блестели, как осколки звёзд, а по словам адмирабилис, под водой, у самого берега, их было ещё больше – целые залежи, укрытые толщей волн.

Сбросив сумки и мешки на влажный песок, мы приступили к работе, погружая руки в холодную, сырую землю. Каждый сосредоточился на своей задаче: Фос, хоть и одной рукой, с энтузиазмом выкапывала мелкие кристаллы, её меч из магистерия лежал рядом, отбрасывая слабые отблески на песок; Рутил, ворча под нос, но с привычной точностью сортировала находки, отделяя ценные минералы от бесполезной гальки; я же искал более крупные образцы, которые могли бы пригодиться для наших экспериментов.

Звук волн, разбивающихся о берег, и звуки ветра вплетались в нашу работу, напоминая, что мы – часть этого дикого, но захватывающего пейзажа.

Копаться в песке было на удивление увлекательно.

Это напоминало работу в земле, когда мы высаживали кусты и саженцы деревьев, но было менее грязным и, пожалуй, даже более захватывающим. В такие моменты я чувствовал себя искателем сокровищ из старых человеческих легенд, выискивающим затерянные богатства. Фос, с её неуёмной энергией, разделяла это чувство. Однажды я упомянул о сокровищах моей эпохи – затонувших кораблях, золоте, что могло быть выброшено морем на берег, – и с тех пор каждый поход к Мысу превращался для неё в приключение. Её глаза горели, как два изумруда, пока она перебирала песок, надеясь найти что-то необычное, а её энтузиазм был настолько заразительным, что даже Рутил порой невольно улыбалась, глядя на неё.

Но где-то через полчаса работы, погружённый в изучение найденного чёрного куска минерала, чья поверхность отливала глубоким, почти зеркальным блеском, я не сразу заметил перемену в воздухе. Ветер, до того резкий и холодный, внезапно стих, оставив лишь гнетущую тишину, нарушаемую лишь плеском волн. Я держал минерал в руках, поворачивая его, чтобы поймать отблеск света, но что-то в этом свете показалось мне неправильным. Солнечные лучи, проникающие сквозь тучи, были слишком тусклыми, даже для пасмурного дня. Подняв глаза, я замер, чувствуя, как холод пробегает по моему кристаллическому телу.