Хождение Восвояси

– Я предлагаю поднять доску и посмотреть, где мы оказались, – не задавая вопросов и не изрекая упреков, проговорил вамаясец.

– Предлагаешь – поднимай, – Лёка пожала плечами и стукнулась лопатками о настил. Не мешкая, мальчик осторожно уперся в него, надавил… потом толкнул… потом собрал все силы и повторил… и опустился на землю.

– Не поднимаются, – растерянно проговорил он. – Может, магия?..

– Или гвозди, – буркнула Лёлька и огляделась. Подпоры, перегородки, основания столбов… Словно кто-то специально сооружал тут полосу препятствий. Хотя отчего "словно"?..

Темное пятно размером с большую нору – чернильное на просто черном – в дальнем углу места их остановки привлекло ее внимание. Она быстро доползла до него – и радостно ухнула:

– Тут дыра в стене! И типа лестницы вверх!

– Тут – это где, о наблюдательная нэко-сан? – спокойно уточнил Мажору.

– Тут – это там, – Лёлька дала задний ход, взяла на буксир своего сообщника и потащила к ходу. – Нащупывай скобы. Полезли.

Скобы – толстые и длинные – были вмурованы в стену узкого вертикального тоннеля, больше похожего на дымоход, так, что двое детей могли подниматься бок о бок, хоть и плотно притиснувшись друг к другу. Спины их при этом почти касались другой стены, и княжна не раз думала, что тучному или просто мускулистому человеку тут вряд ли протиснуться. Делали ли этот лаз специально для детей, или исключительно для маленьких и худеньких взрослых, и с какой целью – этот вопрос не давал ей покоя, пока они медленно карабкались вверх. Что они будут делать на этом верху и как спустятся вниз, девочка думать не стала. Неприятности надо принимать по мере их поступления, говорил Бруно Багинотский, и в этом она была с ним согласна.

Подъем их остановили голоса, доносившиеся то ли из стены, то ли из невидимой в ней трещины. Поскольку разговор шел на ровных тонах, а если бы кто-то из магов почувствовал их присутствие, то крику и упреков было бы на октаву выше, Лёлька положила ладонь на руку Мажору и ткнулась губами ему в ухо:

– Тс-с-с! Давай подслушаем!

– Я не стану подслушивать! – негодованием юного самурая можно было рубить наковальни.

– Тогда подглядим, – без боя сдалась девочка и приникла глазом к не замеченной ранее щели между камнями, где раскрошился старый раствор.

Особого улучшения в понимании места действия и действующих лиц это не дало. Как назло, всё, что было видно – это не по-вамаясьски широкое, почти во всю стену окно в стене слева, выходящее на подобие открытого всем ненастьям балкончика. Недовольно нахмурившись, девочка снова приложила ухо к щели и притихла.

Говорили несколько человек, тихо, с ровными интонациями незнакомцев, из вежливости беседующих о погоде, и как Лёлька ни вслушивалась, не могла разобрать, есть ли среди полуночников знакомые. Ветер, залетавший в распахнутое окошко, доносил до ее укрытия лишь обрывки странных фраз, и если бы не одно слово, зацепившее ее внимание, любопытство проиграло бы желанию поскорее выбраться из негостеприимного дома.

– …Адарету…

Адалет?! Кто-то моет кости деду Адалету?!

– …пытались связаться с ним, чтобы узнать, как идут…

– …даже если бы он мог…

– …не устраивает, как идёт…

– …всё, что могли…

– …мало!..

– …Извечный…

– …если бы можно было рассмотреть…

– …можно всё. Было бы основание. Пока…

– …прошу подойти к ступеньке в небо.

К… чему? К балкону, что ли? Лёлька насторожилась. Балкон ей видно. Вот сейчас…

– Ори-сан, мы можем идти дальше, – отвлекая ее на самом интересном месте, прошептал в ухо Мажору. Она повернулась:

– Нет, это вы можете идти дальше. А мы можем стоять и слушать.

– Но…

– И мне до флюгера, что ты думаешь, потому что там только что кто-то что-то говорил про Адалета! – яростно прошипела она.

– Про кого?

– Про… Про деда друга моих родителей!

Наследник Шино озадаченно заморгал, пытаясь установить связь между бузиной в Лукоморье и дядькой в Хорохорье, и Лёлька, сжалившись, протараторила:

– Ваши приходили грабить его замок, когда похитили нас, если ты в курсе этой истории.

И пока мальчик вспоминал, слышал ли он хоть что-нибудь про упомянутые княжной события, она припала жадным серым оком к щели – но поздно. Пятеро вамаясьцев в длинных кимоно, черных, как ночь за окном, уже стояли у балкончика спинами к ней и смотрели на улицу.

– Блин компот!.. Всё пропустила!

– Кто там? – не выдержав нейтралитета, вамаясец вежливо, но решительно подвинул ее и сам приник к их смотровому окошку. Лёка прорычала что-то гневное, но понимая, что у него больше шансов опознать полуночников, поднялась на одну ступеньку, поковыряла пальцем раствор в той же щели, с мстительным удовольствием осыпая макушку своего подельника, и приложила глаз к получившейся крошечной щелке.

Вамаясец справа достал из-за пояса какую-то вещь вроде смятого вотвоясьского фонарика и бросил в окно. Но вместо того, чтобы упасть, предмет повис в воздухе перед зрителями и стал покачиваться под касанием ветерка. Очертания его принялись расплываться, словно с фонарика слезала бумага, и девочка вдруг поняла, что это был не фонарь, а простая скомканная тряпка. Вот если бы еще понять, зачем она нужна…

Четверо из вамаясьцев вскинули руки и принялись тихо скандировать что-то неразборчиво-ритмичное. Тряпка и ее оконечности перестали покачиваться на ветру, словно их прибили к ночи. По поверхности забегали зеленые искры.

– Что это? – непривычный к магии, прошептал Мажору. Но не успела Лёка придумать ответ, как тряпка вспыхнула, заливая на миг изумрудным пламенем небо и землю, и рассыпалась в пыль. А под балконом, охваченная зелеными огоньками, на сколько хватало глаз, светилась глиняная армия.

– …командуйте…

– …приветствие!.. – не задумываясь, выкрикнул человек, не принимавший участие в колдовстве. Лёка ахнула. Как один, истуканы вскинули свое оружие, трижды потрясли им и твердо уперли в землю.

– Налево!

Солдаты повиновались.

– Кругом! Направо! Лежать! На месте маршировать! Строй сомкнуть!..

Команды сыпались одна за другой, и ожившее войско повиновалось, как не могла ни одна армия, состоявшая из людей.

– Это же мой отец! – сложив, наконец, два и два [205] , пришел к выводу мальчик и отнял глаз от щели. – Я не стану подглядывать за своим отцом!

– Похвальное решение, – одобрила княжна, деловито приникая к освобожденному наблюдательному пункту. – А остальные кто? Хотя с такого расстояния и в темноте даже тебе никого не узнать, наверное…

205

Или вычтя один из пяти, что вероятнее.

– Нет, отчего же не узнать! Самый низенький – это Извечный, или его брат Нивидзима, – забыв, что собирался оттащить сообщницу от щели, принялся гордо перечислять мальчик. – Толстый – Ода Таракану. И еще двое Вечных, Ногунада Обути и Наоко Ивухо. Но как у них получилось оживить армию отца…

Но не успела Лёлька заметить, что самое тут главное не "как" – как попало, очевидно, на то они и волшебники – а "почему ночью и без императора", не говоря уже о том, что технически армия принадлежала Восвояси, а значит, Маяхате, а не тайсёгуну, как огни на плацу мигнули и пропали, погружая равнину в непроглядный мрак.