Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– …всё? – крайнее недовольство Миномёто было слышно даже на таком расстоянии.

– …не в наших силах…

– …немного…

– …всего несколько…

– …и я, конечно, ни на что не намекаю, но подумайте о том, что можно было бы сотворить, будь в нашем распоряжении…

– …с ума сошли?! – кремнем в голосе Шино можно было высекать искры.

– …я совсем не на это не намекал, Шино-сан!

– …что тогда?

– …и без него…

– …и его…

– …не единственная особа императорской…

– …имеете в виду? – впервые за всю историю знакомства Лёлька расслышала в голосе Миномёто неуверенность.

– …да…

– …но они же… –

Шино не договорил – или окончание его фразы потонуло под многоголосьем Вечных:

– …позор страны!..

– …рода!..

– …насмешек этих ничтожных!..

– …не возникнет подозрений…

– …промоина, стихия…

– …позаботились…

– …но сам?.. – в голосе тайсёгуна звучал уже не кремень, а песчаник в лучшем случае.

– …это святое…

– …не волнуйтесь…

– …ничего не случится…

– …вот и они!..

Все пятеро обернулись на не слышный в засаде звук и уставились на не видимых вошедших, остановившихся у самого входа. Что говорили визитеры, уловить было почти невозможно, но зато слова полуночников были слышны хорошо:

– Где? – как туча нахмурился Кошамару, Нивидзима ли, Нерояма – Лёлька так и не научилась их различать.

– …обыскали…

– И где? – туча уже не хмурилась, а погромыхивала.

– …нашли!.. Кошамару-сан!..

– Что он там делал?

– …знать!..

– Мимасита порази его…

– Он что-то заподозрил? – забеспокоился Таракану.

– Спрятал?.. – предположил худой, как палка, Вечный.

– Не думаю… Хотя когда дело касается его, думать бесполезно! – фыркнул Кошамару.

– Если он заподозрил… – поджал губы Вечный помоложе.

– Он был бы уже тут, – отрезал Кошамару.

– Дом-то хоть на месте? – кисло усмехнулся, глядя на вошедших, Таракану.

– …приказано…

– Идём!

Лёлька вздрогнула: голос, прозвучавший не из комнаты, а под самым ее ухом, застал врасплох.

– Что? Куда?

– Дальше, – Мажору был непреклонен, как прилив. – Я и так был неправ, дозволив тебе глядеть и слушать совет отца без его на то изволения.

– Дозволив?! Дозволив?! – если бы Лёлька стояла на чем-то более существенном, нежели изогнутый железный пруток сомнительной крепости, она бы топнула. – Это я тебе дозволила увязаться за мной, спасла тебя от Обормота и этого… как его… неважно!

– Я и сам мог от них спастись! То есть уклониться от встречи с ними! И без тебя я бы в этот дом и не попал!

– Хорошо, что ты это понимаешь! А теперь пойми и то, что без меня ты из этого дома еще и не выберешься!

– Не твоё дело!

– Ну так и топай тогда восвояси!

– Э-э-э?.. Я и так?.. то есть мы все?..

– По своим делам, я имела в виду, – сконфуженно буркнула Лёлька и собиралась было снова приникнуть к щели, но ладонь мальчика, маленькая, но упрямая, закрыла ее.

– Извини, пожалуйста, Ори-сан, но я от своих слов не откажусь, и если понадобится, буду смывать своё низкое упущение…

Княжна хотела посоветовать, куда именно он может смыть своё упущение, но прикинула все последствия ссоры, переросшей в драку в доме Вечных в шаге от них… и скрипнув зубами, смирилась, хотя в душе хотелось рвать и метать.

– Хорошо. Уходим. Но не думайте после этого, что у вас стало одним другом больше, Мажору-сан, – голос ее звучал холодно, как все ветра зимнего Лукоморья.

– Я приму ваше сообщение к сведению, Ори-сан, – голос мальчика был не теплее ее.

Дальнейший путь привел их на чердак, а оттуда на крышу. Черепица в свете протолкавшегося

сквозь тучи обломка луны зияла провалами: кому принадлежал дом и был ли он виден с дороги простым смертным, бурю не интересовало. Ребята не сговариваясь, прикинули, и вернулись: по такой дороге и дневная прогулка могла завершиться на земле раньше времени, а уж ночью…

Лёлька опустила за собой створку слухового окошечка – квадратную дощечку размером со столешницу, и под скатами крыши моментально стало темно.

– Следуйте за мной, Мажору-сан, – голосом официальным, как весь дипкорпус Лукоморья, произнесла девочка.

– Премного благодарен за предоставленную возможность, – не более дружелюбно ответил Мажору, – но не могу себе позволить обременять достопочтенную Ори-сан несвойственными ей действиями.

"Ах, так!.. – распахнулись и тут же сузились глаза девочки. – Ну, я тебе сейчас покажу!"

– С точки зрения банальной эрудиции обременение индивидуума гиппотетическим биохевризмом позволяет имплементировать детерфеминистскую потерну активности, что не может не создавать интерфервенцию при антинигиляции эпидемика!

Глядя на глаза Мажору в этот момент, никто и никогда бы не подумал, что он родом из Вамаяси. Лёлька довольно усмехнулась: пусть дядя Агафон еще когда-нибудь скажет, что при ребенке можно говорить что попало, потому что он всё равно ничего не понимает! Конечно, не понимает. Но запоминает. И пока никто не потребует объяснить, что такое гиппотетический биохевризм, всякие там вамаясьские тайсёгунчики могут не выпендриваться со своим пилатесом! [206]

– Не ожидал от вас такое услышать, Ори-сан, – напряженно, точно ступая по проволоке, выдавил мальчик. Но вместо того, чтобы взять ее за руку и тащиться вслед, как всякому разумному человеку впотьмах и полагалось бы, он подпер откидную створку окошка трофейной обормотовской нагинатой, запуская под своды лунного света едва-едва, только чтобы различить, где пол, а где потолок [207] , и гордо двинулся вперед. И так же гордо споткнулся и шлепнулся коленками обо что-то вроде пустого котелка.

206

В отличие от гиппотетического бихевризма княжна знала, что пилатес – это вежливость и учтивость, особенно в таких дозах, когда хочется отлупить кое-кого учебником этикета.

207

Хотя на чердаке такая постановка вопроса была слегка поспешной.

"Надутый дурак!" – истекая желчью, подумала Лёлька, хватая его за плечи и рывком, пока не увернулся, поднимая на ноги. А вслух сказала, бесстрастно, как только смогла:

– С вашей нечеловечески переразвитой интуицией относительно перемещения в условиях низкой и нулевой освещенности мне будет спокойнее, держи вы меня за руку, Мажору-сан.

А про себя снова добавила: "А вот теперь выкрутись-ка! Шишеньки тебе – шишулечки!"

– А-а-а… э-э-э… – попытался ли мальчик выкрутиться или вкрутиться еще дальше, она так и не поняла, но пальцы его сжались на ее запястье и он отважно шагнул вперед. К счастью, Лёлька находилась теперь рядом, и корзина с какими-то деревяшками, поджидавшая юного самурая в засаде, была с позором отправлена на обочину ловким пинком.

Поделиться с друзьями: