Хозяйка старой пасеки 2

Я ойкнула, поняв, что сморозила.

— Такое случается, — сказал Стрельцов.

— И с нами такое случается. В смысле, не по… Желание выговориться.

— Но слова — если они не обещают чего-то конкретного — это просто слова. Сотрясение воздуха.

— Вовсе нет. Вам хочется чувствовать себя сильным рядом с женщиной. Помочь. Решить все ее проблемы или по крайней мере подсказать решение. Онако довольно часто я сама знаю, в чем была не права или что необходимо сделать. Но, чтобы появились силы действовать, нужно выговориться. — Я улыбнулась. — Напиться для дам не вариант, так что остаются только слова.

Он задумчиво молчал.

— Кажется, я понимаю, что вас озадачило, — продолжала я. — Вы очень много сделали для меня, но мы не стали ближе… Ох, простите. — Я закрыла лицо руками, сообразив, что едва не сморозила. — Конечно же, чисто деловые отношения.

Он улыбнулся краем рта.

— Чисто деловые.

— Да, — подтвердила я.

А еще мне следует помнить, что он — важный гость даже для первого человека в уезде. И поэтому стоит сформулировать по-другому.

— Наверное, в ваших глазах я выглядела неблагодарной, когда призналась княгине, что чувствовала себя одинокой несмотря на то, что вы для меня сделали.

— Нет. Я не жду благодарности — мне хватает вашей улыбки. — Его скулы порозовели, будто он тоже брякнул что-то лишнее. — Но меня озадачило, как быстро вы нашли общий язык с княгиней. Несмотря на совершенно разные… разное положение в обществе, простите.

— Это только ее заслуга. И вы все же понимаете женщин, раз вспомнили в этот момент о Вареньке. Мы просто… поговорили. Анастасия Павловна просто меня поддержала. Это было именно то, что нужно нам обеим.

Он снова надолго замолчал, но теперь это молчание было не напряженным, как в первые минуты после отъезда, а задумчивым.

— Как отличить одно от другого? Когда нужна помощь, а когда — только слова?

— Мой отец спрашивал: «Тебе подсказать или посочувствовать»?

Он рассмеялся:

— Так просто? Вы наверняка шутите надо мной.

— Так просто, — совершенно серьезно ответила я. — Иногда лучшее, что можно сделать, — просто спросить.

— Пожалуй, я попробую. Просто спросить. Не догадываетесь ли вы, кому так мешает ваша пасека?

21

Внутри кольнуло разочарование. «Чисто деловые отношения», — напомнила я себе. И не надо путать обычную галантность с чем-то личным.

— Кирилл Аркадьевич, я бы очень хотела вам помочь. Но я не помню ничего из того, что было до момента, когда я обнаружила тетушку с топором во лбу.

Стрельцов досадливо дернул щекой.

— Прошу прощения. Вы так здраво и практично мыслите, что я все время забываю. И все же, возможно, у вас есть предположения?

— Я бы сказала, что первым на ум приходит Лисицын. Если я восстановлю пасеку, цены на мед снизятся, а у него появится конкурент. Однако вы утверждаете, будто Савелий…

— Я этого не утверждал, — перебил Стрельцов. — Я сказал, что Гришин видел и узнал Савелия во дворе старосты — бывшего старосты Воробьева. А о том, что его подбил на вредительство ваш бывший управляющий, староста заявил вам сам.

— Он продолжает на этом настаивать? — полюбопытствовала я, не особо ожидая ответа, но Стрельцов кивнул.

— Якобы это действие должно было подманить удачу на вашу пасеку, после чего вы должны были простить Савелия и принять его обратно.

Я моргнула, пытаясь понять, как одно связано с другим. Стрельцов улыбнулся, видимо, забавляясь моей растерянностью.

— Крестьяне суеверны, и верования их непредсказуемы. Мне доводилось разговаривать с женщиной, которая считала: чтобы муж не изменял, нужно три дня подряд трижды в день собирать паутину с осины, потом заварить на ней чай и этим чаем напоить мужа.

— Помогло? — развеселилась я.

— Увы. В конце концов она отрезала… гм. Словом, все кончилось очень печально: он в могиле, она на каторге.

Последние слова напомнили мне кое о чем.

— А что со старостой? Что с ним будет?

— Вам решать.

— В смысле?

— Ущерб нанесен лично вам. Размеры его — в разумных пределах, конечно — определять вам. Насколько мне известно, улей с семьей пчел можно купить за стоимость пуда меда.

— Значит, двадцать отрубов, — кивнула я.

— Закон говорит, что за ущерб, сумма которого меньше двадцати отрубов, нанесший его должен быть отправлен в работный дом, где и будет находиться, пока не выплатит компенсацию пострадавшему. Однако он староста, и это особый случай. Он должен отвечать за общественный порядок и исполнение законов, а сам их нарушил.

— Вы не верите в его благие намерения?

— А вы? — усмехнулся Стрельцов.

Я пожала плечами.

— Как бы то ни было, на нем двойная ответственность: перед законом и перед барыней, на чьих землях стоит деревня, — продолжал исправник. — Поэтому решать, как его наказать, вам.

— А что бы вы посоветовали? Вам куда чаще приходится иметь дело с подобным.

— Обычно в таких случаях к штрафу добавляют розги.

Меня передернуло. Стрельцов это заметил.

— Вы хотите проявить милосердие. Но подумайте, не примут ли его за слабость.

Я неохотно кивнула. И все же все внутри противилось самой идее. Боль и унижение еще никого не сделали лучше и если чему и научили — ловчее выкручиваться и тщательнее заметать следы. Надо придумать какой-то другой выход. Увеличить штраф? Будет еще хуже. Скажут, что шкура своя и заживет, а вот деньги поди заработай.

— Хорошо, я назначу разбирательство на ближайшие дни.

Вот еще одна забота! Может, свалить ее на Нелидова? Нет. Тут как с учениками: каждый новый класс испытывает учителя на прочность. Если я сейчас спрячусь за спину управляющего — дам понять, что со мной можно не считаться.

— Не затягивайте. Я выпустил мужика, но не стоит оставлять ситуацию висеть в воздухе.

— Он не сбежит?

— Куда справный мужик побежит от дома и хозяйства? К тому же, если он так поступит, его семья станет в деревне изгоем. Нужно быть вовсе… — Он покрутил рукой, подбирая слова. — Вовсе ничего в душе не иметь, чтобы так поступить.

Я промолчала, сделав себе мысленную зарубку навести справки о семье старосты. Прямо помогать им было бы неправильно: говоря в терминах кинологов, незачем подкреплять нежелательное поведение. Но приглядеть и подумать стоило.