Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга четвертая. Урарту

***

— Проверить каждый дом! — командовал Таркис. — Парсий, скачи к Ратаю. Передай ему, что вынуждены были вступить в бой, взяли предместье. Карр, бери десять человек и выдвигайся на главную дорогу! Если урарты вздумают выйти из крепости — живо ко мне!.. Кто видел Ариса?!

Улица была усеяна трупами мужчин и женщин. Кто-то стонал, кто-то сдавленно плакал, кто-то звал на помощь, обрекая себя на смерть: этих добивали в первую очередь.

— Кто видел Ариса?!

— Я видел, как он входил в тот двор, с красными воротами, — сказал один из скифов.

Таркис огляделся. Увидел, куда показывал товарищ, благодарно закивал. Около калитки соскочил с коня и вошел внутрь. Арис лежал в сенях в луже крови и уже не дышал. Таркис перешагнул через труп и с опаской ступил во двор.

Первым, кто его встретил, был старый великан с тяжелым топором. Скиф едва успел заслониться щитом. Отбиваться пришлось наугад, почти вслепую. После третьего выпада Таркис увидел, как урарт валится на землю со вспоротым животом.

Едва успел перевести дух, как из дома выскочили, по-видимому, сыновья убитого, вооруженные мечами. Трое, но скиф расправился с ними еще быстрей, чем с их отцом: неопытные, да к тому же бежали они друг за другом. Первого Таркис тоже ударил в живот, отшвырнул в сторону; сразу принялся за второго — выбил меч и пробил грудь; третьего — этот был совсем сопляк — оглушил щитом.

Перевел дух. Вытер кровь с акинака.

Из дома послышался детский плач.

Таркис толкнул дверь перед собой. Осторожно заглянул внутрь. Переступил порог. Никого не нашел, двинулся дальше. Обнаружил еще две комнаты. Оттуда как раз и доносился плач. Скиф замер. Он всегда чувствовал опасность.

— Таркис! Ты где?! — позвал его кто-то во дворе. — Таркис!

А он не мог сдвинуться с места, потому что уже вошел в охотничий азарт. Кто кого обманет, у кого окажутся крепче нервы.

Ребенок закричал сильнее. Таркис увидел край детской кроватки и детские игрушки, разбросанные по полу: деревянную погремушку, тряпичную куклу и деревянного ослика.

— Да где ты?! — ворвался в дом его товарищ. Это был Карр.

И тогда же из комнаты с пронзительным криком выбежала молодая женщина с занесенным ножом.

Таркис был разочарован. Женщина? Он испугался женщины?

Акинак вошел в ее полную красивую грудь так мягко, так легко, что впору было удивиться.

Она умерла почти сразу.

— Вот зачем надо было так кричать? Дичь мне спугнул, — беззлобно пошутил Таркис, входя в комнату, где плакал ребенок.

Карр переступил через труп молодой женщины, покосился на детскую кроватку.

— Ух ты… И что с ним теперь делать?

— Ты за этим, что ли, сюда пришел? — остудил его любопытство командир. — Чего хотел?

Карр поспешно сказал:

— Урарты. Вышли из крепости. Скоро будет здесь.

— Сколько?

— Несколько сотен. Тяжелая пехота и лучники.

— Найди Пала и Сартасиса, скажи: я жду их здесь. Надо решить, что делать…

Дожидаясь сотников, которые вместе с ним командовали авангардом, Таркис по-хозяйски прошелся по дому. Обследовал комнаты — чего-то ценного не нашлось, отправился в кладовку; перерыв там все, двинулся на кухню. Выпил молодого вина, закусил твердой как камень лепешкой, потом наткнулся на молоко в глиняном кувшине. Понюхал, попробовал, сплюнул на пол, однако не потому, что оно было скисшим, а потому что никогда не любил его, и деловито огляделся в поисках более подходящей посуды. В итоге взял обыкновенную миску, налил туда молока, утопил в нем кусок кожи с ремня на поясе и только тогда вернулся к младенцу, уже давно оравшему во всю силу своих легких. Смочил ремешок в молоке, положил его в рот ребенку, смочил снова. За этим занятием его и застали Пал и Сартасис, когда вошли в комнату.

— Ну, нашел время, — возмутился Пал — жилистый, колченогий, да к тому же одноглазый скиф. Он был одного возраста с нянькой и мог себе позволить говорить с ним как равный.

Русоволосый Сартасис был намного моложе и потому скромно промолчал, но сияющие глаза выдали его.

— Нечего тут смеяться! — беззлобно откликнулся на этот взгляд Таркис. — Жена твоя скоро разродится?

— Через месяц, — ответил Сартасис.

— Да ладно вам. Точно женщины. Может, еще всплакнем тут?

— Недобрый ты человек, Пал, — стал насмехаться над ним Таркис. — А все потому, что детей не любишь. А давай мы тебя женим?

— Ну, хватит, — резко оборвал его старый сотник. — Чего хотел? Говори.

Таркис, продолжая кормить младенца, притихшего от удовольствия, перестал улыбаться и сказал:

— Урарты идут. Много. Больше, чем нас.

— Не боятся, значит, — Сартасис даже удивился. — С каких это пор они так осмелели?

— Ну вот и ладно. Не придется ломать голову, как брать крепость. Легче будет на их плечах в город войти, — сделал вывод Пал.

— Согласен. Только бы надо все по уму сделать. За тем и позвал вас. Поступим так…

***

Урарты вышли из городских ворот одной колонной. Лучников и тяжелых пехотинцев было поровну. Впереди на колеснице в сопровождении десяти конных ехал Авик.

Справа от широкой мощеной дороги, ведущей к предместью, пролегал глубокий овраг, поросший лесом, слева раскинулись виноградники. Солнце слепило глаза. Настроение у солдат было приподнятое. Приказ выступить против скифов все восприняли с энтузиазмом: слишком долго позволяли кочевникам бесчинствовать на их, урартов, земле.

Достигнув первых домов, на которых лежала печать недавнего сражения, солдаты остановились: улица впереди была перегорожена балками, перевернутой арбой и сорванными с петель тяжелыми деревянными воротами. За первой баррикадой виднелась вторая. Из-за обеих выглядывали рыжебородые воины. Они скалились и что-то кричали.

Сотню тяжелой пехоты и сотню лучников Авик расставил на флангах, чтобы избежать окружения. Оставшихся людей бросил на штурм укреплений.

Первые пять шеренг образовали копейщики, за ними, прячась за щитами, шли лучники. Урарты осторожничали, держали строй, обстреливали неприятеля из луков. В ответ летели копья и стрелы. Появились первые убитые и раненые.

Когда до столкновения с противником оставалось не больше десяти саженей, урарты с криком бросились в атаку, но скифы вместо того, чтобы принять бой, вдруг отступили.

Карабкаясь на баррикаду, атакующие рассыпались, стали уязвимее, и этим немедленно воспользовался неприятель. Внезапно на крышах домов справа и слева, сзади и спереди появились скифские лучники. И если урарты перед этим стреляли навесом, то враг мог позволить себе выбирать цель. За считанные минуты на земле оказалось больше двух десятков человек.