Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

– Не бойся, – вздохнул Шукаку, закрутив кран. А шум воды не так уж и мешал. – Жив он.

– Жив-жив. Я б знал.

– А вдруг?! – она вскинула голову

– Без «вдруг», – уверенно, твёрдо, без сомнений.

Хината опустила взгляд обратно и вжалась сильнее. От её ладоней на футболке Шукаку остались мокрые пятна. Скоро придёт Неджи, и лучше б ему не видеть их так вдвоём.

– Вот соберемся сейчас и пойдём остальных искать… – пробормотал тануки, заполняя пустую тишину и не давая ей забираться в душу.

Хьюга почти улыбнулась. Девочка ещё не была уверена, что готова отстраниться от защиты и куда-то идти.

Но идея звучала хорошо.

Букет Шио аккуратно перевязала завязкой из своих волос. Так как с одним хвостиком сбоку ходить глупо, а распущенные волосы мешали работе, девушка стянула их в непривычный низкий. Руки Ёко уже перепачкала в земле, зато почти закончила; земля после дождей размякла, корни сорняков и каких-то колючек легко покидали землю. Пышно разросшуюся мягкую траву, чьи семена осели на нетоптаной почве, кицунэ трогать не стало.

Тихо место.

Старое.

Странно, что нетронутое. Клан Учиха и сместили с места в селении – и буквально, и по статусу, но мёртвых их не трогали. И прах их предков разрастался самого первого захоронения на новом месте.

Надо же, какая ирония. Единственное, что не изменилось в этом клане – кладбище.

Расчищая могилу от бурьяна, крапивы, грязи и паутины, Шио подмечала, что именно это место аккуратное и укромное, у корней дикой сакуры. По весне она, наверняка, засыпает надгробие нежно-розовыми лепестками, и если духу захочется вернуться, то он сможет отпраздновать вдоволь прекрасное Ханами.

Но это вряд ли. Этому духу уже не к кому возвращаться.

А как хоронили последнее поколение Учиха? Их надгробия она прошла: одинаковая свежесть – меньше десяти лет, не срок ещё – и одинаковая дата. Старики, подростки, дети. Мужчины, женщины. Как это выглядело? Несколько десятков серых урн, десятки рук равнодушных соседей и ужасающихся друзей. Саске этот, небось, ревел громко и один, когда от матери и отца его не осталось ничего, кроме горстки пепла для захоронения.

Нет, Ёко не было его жалко. Пацан раздражал, к Итачи и то больше уважения. Просто Шио знала, каково терять родителей, обоих в один страшный день.

И не родителей тоже.

Ёко разогнулась, потянулась. Позвонки в затёкшей спине и шее чуть хрустнули без звука. Последний штрих: стряхнуть пыль с надписей на камне, чтобы их стало видно и положить подарок на землю.

Учиха Изуна. Дата смерти стёрлась временем, но год видно. Девушка не хотела его читать и запоминать. Сидя на коленях, Шио сложила руки перед грудью, хлопнула три раза и поклонилась. К сожалению, людских обычаев она не знала.

Говорить, правда, оказалось нечего. Но место хорошее. С Изуной они не попрощались нормально – можно сейчас, молча в мыслях. Несмотря на Наруто, Ёко казалось, что она больше никогда сюда не вернётся.

– Прости, – тихо. – И пока.

То время кончилось. Пора ставить точку.

Кто-то пришёл в эту часть кладбища. Шио обернулась на шум и, заметив мальчишескую фигуру, поспешила уйти, забравшись на дерево, а с него – через высокую ограду на улочку. Мрачно-задумчивый Саске уже никого не увидел. Но ветки колыхнулись, поэтому парень подошёл на всякий случай проверить.

На расчищенной могиле некоего Изуны Учиха лежал свежий букет хиганбаны; странные цветы для могилы. Учиха равнодушно хмыкнул. Этого имени он никогда не слышал.

====== Глава 48. Переговоры ======

С отросших волос Гаары стекала вода. Холодная до стука в зубах, но желание смыть грязь и даже всё ещё не сошедшую местами чужую кровь пересилило. Собаку удосужился лишь снять калебас, после чего едва не упал в ручей; до реки это проточной луже было ещё очень далеко, но глубины хватало по пояс.

Хотя вряд ли он стал намного чище, как бы ни тёр. Но хотя бы перестал чесаться. Темари смотрела на него с берега мутно и непонятно, зато Канкуро оказался проще: всё же удосужившись снять верх, рухнул рядом. Задохнулся на мгновение, не ожидая такого холода летом, пошёл ко дну и вынырнул. Потряс головой и фыркнул, смуглая кожа покрылась пупырышками. Ну а чего он ожидал перед рассветом?

Гаара отошёл от него выше по течению, так как помимо грязи от брата вот-вот пойдёт фиолетовой краской.

– Эй, Темари, иди сюда! – крикнул старший Собаку. – Я не буду тебя топить! Разве что немного.

– У тебя тушь потекла! – отозвалась девушка и упрямо осталась на берегу, с истинной недоверчивостью росшего вдали от любых водоёмов не желая лезть в какую-то подозрительную речку в потёмках. Канкуро закатил глаза и принялся активно умываться, пока что только размазывая боевую раскраску сильнее.

Темари устроила веер удобней поперёк коленей. Успеется ещё, хотя в чём-то она им завидовала – в этих кустах не только не просматривается округа, но и наверняка водятся какие-нибудь гадкие насекомые, которые повадятся на её грязную голову. Куноичи передёрнуло, но она заставила себя сосредоточиться. Им не стоит уходить надолго, но так уж вышло, что они втроём отделились от прочих шиноби.

Старшей Собаку до сих пор плохо верилось. Не хватало ей простоты Канкуро или, возможно, имела она лишний год жизни. Братья её не разговаривали друг с другом, но держались рядом и осторожно притирались друг к другу. Родная кровь взыграла в них, а в Гааре неожиданно не оказалось злобы. Темари же так не могла – думала, думала, размышляла, давя желание принять как есть.

А может плюнуть и вправду принять, как Канкуро? Ну, был у них убийца-брат, могущий растерзать селение и их самих. Ну, теперь поменялся и просто делает вид, что прочих ниндзя Суны не существует; спокоен и насторожен, странный и совсем чужой. Тот безумец и то был не таким незнакомцем – пугал, но свой.

Теперь же стало… лучше.

Темари остро не доверяла всяким там «лучше». Их в её жизни было маловато.

«И где он научился плавать?..» – вяло подумалось девушке, когда Гаара упал на спину и сделал несколько гребков. Ещё одна деталь, которую она не знает о родном брате – ужасная сестра. Канкуро – ужасный брат – вытаращился же в открытую, так как младший Собаку держался в воде относительно уверенно для жителя песков; шиноби полагались в этом на чакру.

Старшие братья и сёстры должны защищать младших. А они что?

А она что? С двумя-то оболтусами…

Тошно.

На востоке уже стало значительно светлее. Небо напиталось голубыми красками, однако в лесу ещё царили прозрачные утренние сумерки. Гаара выбрался на берег и поёжился. В воде парень успел согреться, зато мокрую кожу и ткань сразу же обдул издевательски лёгкий ветерок. Он стянул майку через голову и принялся старательно выжимать.

– Простудиться можешь, – вдруг тихо сказала ему сестра.