Игра Канарейки

– У меня ещё есть время до полуночи, – сказал Витольд.

– Зачем вы сюда пришли? – вырвалось у Канарейки.

Гюнтер приподнял уголки губ.

– У тебя очаровательная спутница, Ольгерд фон Эверек. Гордая, красивая и смертоносная.

– Витольд, я должен многое тебе сказать. – Атаман встал из-за стола, взглянул на Канарейку. Брат поднялся вслед за ним.

– И всё же я настаиваю на том, чтобы увидеть Геральта.

– Я не дам тебе им помешать, – решительно заявила Канарейка, вскочив и стукнув ладонями по столу.

– И что же, кинешь в меня ножик, спрятанный у тебя под юбкой?

– Даже не хочу знать, откуда тебе это известно!

Гюнтер не отреагировал на провокацию Канарейки и повернулся к всё ещё стоявшим у стола братьям.

– Витольд, – мягко сказал он. – Ты же всегда завидовал ему. Знал, что он умнее, сильнее, талантливее.

Ольгерд нахмурился дёрнул правой рукой, пытаясь нащупать эфес карабелы.

– Ложь, – процедил сквозь зубы Витольд.

– И невеста у него была необыкновенная, правда? – хищно улыбнулся Гюнтер.

– Прекратите, – несмело и тихо попросила Шани.

– Прекратить? Ох, моя дорогая Шани, знала бы ты, какие отвратительные мысли были у него в голове, когда он видел Ирис. И когда он смотрел на тебя. А тебе, фон Эверек-старший, как такая правда о нём?

Ольгерд взглянул на стоящего рядом брата. Он шумно выдыхал воздух через ноздри и сжимал руки в кулаки.

Канарейка просто не знала, как остановить это безумие. Господин Зеркало для чего-то хотел окончательно рассорить их. Но для чего? Тем более – когда один из них уже давно мёртв?

– Ты – ничтожество. Глупец. Слабак. Ты сам об этом думал, что если бы ты не умер, то до сих пор глядел бы в рот своему братцу.

– Ложь! – уже громче воскликнула Шани. – Витольд, конечно, балагур и гуляка, но при этом весь день был добр ко мне и не пытался нарушить уговор.

– Мне не надо ничего доказывать. – Гюнтер взглянул на Ольгерда. – На твоём месте я бы подумал о том, по чьей смерти ты страдал. – Торговец зеркалами встал из-за стола, сделал несколько шагов, обернулся и добавил:

– В конце концов, ты не хотел делить Ирис ни с кем?

Гюнтер медленно зашагал к дверям. Витольд рванулся вперёд с намерениями догнать и хорошенько стукнуть незнакомца, но Ольгерд остановил его, схватив за руку.

Братья ушли за стол, где раньше с Ольгердом сидела Канарейка, а она сама осталась с Шани. Эльфка пыталась краем глаза наблюдать за разговором. Ольгерд снял свою нелепую шапку и положил на лавку, уронил голову на руки, говорил тихо и размеренно. Витольд тоже будто бы погас, только ведьмачьи глаза блестели в темноте, буравили атамана.

– Это ты была с Геральтом в каналах? – спросила Шани. Она явно чувствовала себя спокойнее без духов и демонов за столом.

– О, нет, – улыбнулась Канарейка. – Но я знаю её. Можешь не волноваться, она – гордый Aen Seidhe, на людей и ведьмаков даже не смотрит.

Шани улыбнулась:

– Я бы так не сказала. Она довольно ревностно пыталась вытащить меня оттуда.

Эльфка отвлеклась на Ольгерда и Витольда. Они оба молчали как-то болезненно, сведя брови к переносице, сжимая кулаки.

– Блядь, Ольгред… – Витольд прервал тишину, провёл ладонью по лицу. – Я хотел бы тебя понять, но не могу… Холера…

Ольгерд сидел и молчал. Он только что рассказал Витольду, что при выборе между родным братом и женщиной, он выбрал женщину. И Витольда убили. А Ольгерд и Ирис остались жить.

С минуту Витольд смотрел мимо брата, куда-то в сторону сцены. Ольгерду было по-настоящему больно и горько, и даже его каменное сердце не выдерживало этого груза.

– Это не твоя там девка?

Ольгерд повернулся к сцене.

Музыканты на сцене немного растерянно смотрели на Канарейку, которая задавала ритм, легонько постукивая рукой по корпусу лютни. Ольгерд покачал головой, Витольд ухмыльнулся, Шани потерянно смотрела вглубь чарки с пивом. Эльфка запела красивым низким голосом:

Дороги сплелись

В тугой клубок влюблённых змей,

И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло…

Лукавый, смирись –

Мы всё равно тебя сильней,

И у огней небесных стран

Сегодня будет тепло.

Музыканты наконец подхватили ритм, зазвучала флейта, юный и бойкий бард застучал по барабану. Канарейка поймала взгляд Ольгерда и снова запела:

Там у третьего причала

Сизый парус, парус белый

Делят небо от начала

До рассвета рваной раной,

Слышишь? Море омывает шрамы,

Посыпает крупной солью

Струпья цвета бычьей крови,

Словно память древней боли.

– А эта твоя Карина ничего так, – Витольд стукнул брата кулаком в плечо. Они пожали друг другу руки и снова обнялись.

Когда Канарейка допела, за столом напротив Ольгерда сидел задумчивый и отстранённый Геральт.

Комментарий к XI. Братья

Текст песни «Дороги» всё той же Мельницы. Он как-то чудесно подходит под всё происходящее и жутко мне нравится.

Глава огромадная, но я очень хотела этот разговор между братьями.

========== XII. Заказ ==========

Существуют просто Зло и Большое Зло, а за ними обоими в тени прячется Очень Большое Зло. <…> И знаешь, порой бывает так, что Очень Большое Зло схватит тебя за горло и скажет: «Выбирай, братец, либо я, либо то, которое чуточку поменьше».

Ренфри

Луна была сверхъестественно огромной, в глазах немного плыло от медовухи. Канарейка с радостью скорее бы полежала в каких-нибудь придорожных кустах, чем тряслась сейчас на лошади в сторону Оксенфурта. Сзади фыркала Плотва, везущая Геральта и притихшую Шани. Шагах в двадцати впереди ехал Ольгерд, который после прощания с братом не сказал ни слова и всё никак не мог стать собой обычным – уверенным в своём превосходстве и острым на язык.

Канарейку клонило в сон, она совершила уже пару неловких попыток свалиться с лошади. Никто этого не заметил – всем её спутникам было, о чём подумать.