Игра Канарейки

– Neen, – Каетан легко оттолкнул её. Он был напряжён и холоден. Эльфка села рядом, протянула руки к костру.

– Que’ss aen?

– Nedvei dice, qu e dh’oine hel’aebrecad Brocilon, – почти неслышно сказал он.

– Cuach aep arse! – эльфка выругалась, стукнула ладонью по коленке.

– Dearme, – он смотрел на пульсирующие красные угольки в костре.

Эльфка встала, недовольно взглянула на него, зашагала к лежанке.

– Выходим на рассвете, – тихо и как-то обречённо сказал эльфский командир в ночную пустоту. Он забыл, как будет «рассвет» на Hen Linge.

Люди, хоть и были жуткими варварами, но до середины одиннадцатого века не трогали чужую святыню, обходя Брокилон стороной. В 1043 году на границу заповедного священного леса прибыли объединённые войска нескольких человеческих государств. Лес казался тихим и даже спокойным. Вот только среди ветвей деревьев скрывались дриады, а под корнями и корягами то и дело мелькали беличьи хвосты.

Эльфы дрались остервенело и самоотверженно, кромсали людей, значительно превосходящих их числом, обрушали на их головы град из стрел. Ленточка окрасилась в бордовый, казалось, что воды в реке уже не осталось – только смешанные эльфская и человеческая кровь.

Каетан предпочитал всякому оружию рогатый тисовый лук, отстреливал переступивших границу леса d’hoine точно и быстро. Сидя на толстой ветке на высоте двух собственных ростов, он как на ладони видел волнующееся и блестящее железом мечей море, с холодным спокойствием считал убитых братьев и сестёр.

Стрелы в колчане всегда заканчиваются в самый неподходящий момент. Последняя – и жирный неприятный детина, орущий что-то на Всеобщем. Он нёсся прямо на бронзововолосую эльфку. Антелию. Она же не видела его, отбивалась коротким лёгким мечом от крепкого мужа в синем гамбезоне. Антелия резко махнула клинком, рассекла ему живот и лицо, ловко отскочила в сторону, и тот рухнул на место, где она только что стояла.

Каетан натянул тетиву.

Детина с удивительной для его габаритов проворностью уворачивался от мечей и стрел, целенаправленно крался к Антелии. Эльфка запомнила, на каком из деревьев сидел сейчас совсем незаметный среди листвы командир, кивнула и хищно улыбнулась густому лесу.

Каетан прицелился, но в кровавой содомии детина двигался так, будто знал, что сейчас за ним наблюдает лучник. Он припадал к земле, скрывался за клубками сцепившихся в битве людей и эльфов. Антелия заметила его, побежала навстречу.

Кто-то бросил к кромке леса бутыль, которая, ударившись о камень, хлопнула и окатила растения и нескольких дриад волной синего огня.

От внезапного громкого звука Каетан дёрнулся, тетива выскользнула и полоснула по руке, стрела воткнулась в землю на самом берегу Ленточки.

Детина замахнулся толстым длинным мечом, Антелия чудом избежала удара. Каетан ловко спрыгнул с дерева и, на бегу сбрасывая с плеч лук и пустой колчан, рванул в сторону эльфки. Позади него схватились огнём высушенные поздней осенью кроны деревьев.

Антелия плясала вокруг детины, но не могла сделать ему ничего, кроме царапин – он ловко уворачивался, парировал удары и был не по-человечески быстр. Эльфка явно проигрывала в силе и скорости, ей оставалось только надеяться на Прародительницу.

Каетан опоздал. Он увидел, как сталь меча холодно блеснула, входя в живот Антелии по самую рукоять. Её тело безвольно рухнуло вниз, в кашу из грязи и крови, детина вытащил меч и осклабился.

– Bloede d’hoine, – прошипела эльфка, захлёбываясь собственной кровью.

С лица Каетана разом слетела вся эльфская спесь и гордость: обычно мраморное безэмоциональное выражение сменилось звериным, даже чудовищным оскалом. Он замахнулся серебряным гвихиром и точным ударом рассёк горло детины. Тот будто не заметил, только заорал остервенело, замахнулся мечом на Каетана, но тот метнулся в сторону, перекатился по земле и полоснул детину по незащищённой доспехом икре. Его подкосило, он рухнул на землю, продолжая размахивать мечом, эльфский командир проткнул его насквозь.

Он взглянул ещё раз на Антелию, которая лежала на земле с мутными глазами, будто залитыми молоком. Каетан видел такие глаза не раз.

Он хищным зверем яростно заметался по полю боя, отрубая конечности, сбивая с ног и полосуя всех, до кого мог дотянуться его серебряный гвихир.

Каетан помнил мягкую гладкую кожу Антелии, рыжий свет костра, тепло отражающийся от неё, мягкий шёпот эльфки под холодным далёким небом, её жадные быстрые поцелуи и его руки у неё на талии. Не к месту здесь было бы говорить о любви. Не было никакой прочности, смерть всегда ходила где-то рядом, ночью хрустела ветками в кустах, говорила на Всеобщем языке. Они оба готовы были положить свои жизни ради свободы, которую никогда не видели, но не готовы – за мелкие и яркие крупицы счастья, которые только что отобрал у них какой-то d’hoine.

Каетан столкнулся лицом к лицу со смутно знакомым ему эльфом. Когда они ещё были зелёными, им случалось встречаться на тракте, в засадах и во время больших штурмов. Каетан точно не помнил, как его зовут, только то, что после имени он приставил «aep Evellienn», то есть «отовсюду», что было уж чрезмерно самонадеянно и горделиво.

Эвелиэнн, будем называть его так, растянул губы в показавшейся Каетану мерзкой улыбке, крепко сжал рукоять меча двумя руками, открыл скоя’таэльскому командиру свою спину. Вокруг было напряжённо и многолюдно, дриад загоняли всё глубже в чащу, поэтому Каетану тоже пришлось довериться.

В два меча они собрали вокруг себя целую гору трупов, оба были в крови, будто их облили ею из бочки. От измождённости Каетан пропустил очередной удар, тот пришёлся ему на левое предплечье, сквозь кожаную куртку щедро полила кровь. Всё тело эльфа пронзила чудовищная боль, здоровой рукой он попытался остановить кровоток, отступая ближе к спине Эвелианна. Тот быстрым резким движением рубанул мужика, который нёсся на них с палицей - он рухнул наземь. Эвелианн резко развернулся лицом к командиру, тряхнул головой и рубанул по груди и уже раненной руке. Гвихир выпал на землю, звякнул и блеснул на солнце.

Каетан повалился на четвереньки, задыхаясь.

– Ты сдохнешь как пёс, – плюнул Эвелианн на Всеобщем.

В глазах двоилось, Каетан даже не мог точно сказать, кто из стоящих над ним эльфов был настоящим, не то, чтобы попытаться защититься.

– Скоя’таэльский выродок. – Эвелианн проткнул насквозь руку Каетана.

Он взвыл, прохрипел со всей злостью, которая у него только была на таких, как этот эльф:

– Bloede… minteoir!

– Зато я останусь живым, – хмыкнул Эвелианн и ещё раз ударил Каетана.