Игра Канарейки

– Если не заплатит, сами возьмём, – прохрипела вторая тень и смачно отпила из кружки.

Канарейка уже давно распилила о ближайший острый выступ верёвку, связывающую руки. Выпутываться из таких передряг она привыкла сама, без всякой помощи. Но сейчас, слыша шаги не меньше, чем десятка рыцарей из всех коридоров в пещере, нестройный хор храпа и тихие разговоры, эльфка кляла себя за то, что, уходя из «Алхимии», стала кокетничать, а не попросила искать её, если она не вернётся к утру. Наплела что-то про Элихаля, которому надо отправить лютню, про плату за комнату. Молодец. Идиотка. Что тут сказать. Знала же, что заказ очень подозрительный, что этот рыцарь со своим дорогущим мечом явно нечист на руку…

А теперь она оказалась в этой мерзкой унизительной ситуации, сидела в сырой холодной пещере в одной нижней рубашке, дотягивающей только до бедра.

Своего, да и вообще никакого оружия по близости не наблюдалось, а каждый шаг в этой проклятой пещере разносился гулким эхом.

Издалека послышался переполох и какие-то крики. Рыцари, сидевшие за углом, вскочили, один громыхая доспехами побежал на звук. Второй зашёл в тупичок, где была связана Канарейка, вытащил из-за пояса меч и прислонился к стене. Эльфка подняла на него нефокусирующийся взгляд мутных глаз.

– Что, друзей своих позвала?

– Не ожидал, что за убийцей кто-то придёт? – прошипела Канарейка.

– С ними разберутся. Если только за тобой не бессмертный пришёл. – Эльфка хмыкнула, рыцарь не обратил на это внимания. Переполох и крики на заднем плане переросли в звуки настоящей бойни, звон железа и грохот падающих на землю тел.

– Ты, я смотрю, только ядом не исходишь.

Провокация? Он хочет, чтобы она показала слабость? Просто из упрямства Канарейка не могла себе этого позволить.

– А ты больно сладко говоришь для пещерного бандюги.

– Я – Ульрих, – проронил рыцарь.

Ульрих был облачён в тяжёлый орденский доспех, в руках сжимал железный меч. Канарейка была безоружна, но пыталась судорожно что-то придумать. В голове был тяжёлый туман, на виски давило.

– Шишка? – спросила эльфка, как бы ненароком переложив одну ногу на другую. Взгляд рыцаря, естественно, дольше нужного задержался на ней, он чуть ли не заставил себя отвернуться. Он как-то мягко для главаря бандитов улыбнулся.

– Пока Радовид не распустил Орден, я был в верхушке Северного крыла.

– И что, я должна сочувствовать тебе?

Ульрих посмотрел на эльфку. Её глаза очень нехорошо блестели в отголосках блёклого света. Она была связана, почти полностью раздета, накачана фисштехом, парни Ульриха хорошенько развлеклись с ней. Но почему-то даже теперь от неё тёмными клубами исходила опасность.

Он не видел, что Канарейка закусила губу до крови.

– Радовид вас распустил, и вы решили отлавливать преступников и приторговывать наркотиками?

Ульрих отошёл от стены, нахмурился, не стал отвечать, убеждая себя, что не намерен разговаривать с убийцей. Звуки битвы были очень близко.

Из-за поворота молниеносно вывернул рахитик, зажимая кровоточащую рану на боку рукой. Ульрих отскочил назад, а рахитик подпрыгнул с Канарейке, с удивительной для такого тщедущного тела силой оторвал её от земли и приставил лезвие меча к шее.

От резкой смены положения у эльфки потемнело в глазах, она вскрикнула, когда рахитик резко дёрнул её за волосы. Канарейка чувствовала, как её рубашка пропитывается его кровью.

Когда зрение вернулось, в узком коридоре пещеры эльфка увидела Ольгерда. Он шёл своей обычной размашистой расслабленной походкой, будто не был весь перемазан в своей и чужой крови, не сжимал с силой в руках свою карабелу.

– Ещё шаг, приблуда, я её прирежу, – визгнул рахитик.

Ульрих выставил меч перед собой в блоке. Ольгред остановился, медленным плавным движением разрубил карабелой пояс кунтуша. Рахитик, Канарейка и Ульрих замерли, наблюдая за атаманом.

– Бросай свой меч, – приказал рыцарь.

Атаман как-то даже дерзко для его положения отбросил карабелу в сторону. Он посмотрел на Канарейку, замер не мгновение, снял кунтуш, оказавшись в свободной льняной рубахе.

– Ты же здесь главный? – спросил Ольгерд у Ульриха.

Рыцарь кивнул, не опуская меча.

– Я считаю, мы можем договориться.

– После того как ты зарубил моих людей? – холодно спросил рыцарь.

– Ульрих! – крикнул рахитик. – Хватит шаркаться с этим приблудой. Пусть проваливает, или прирежу эльфку!

Ульрих жестом указал рахитику заткнуться. Тот смачно плюнул в сторону, ещё раз дёрнул Канарейку за волосы. Она рвано выдохнула, подняла взгляд огромных серых глаз на Ольгерда.

Фон Эверек скользнул по ней взглядом, прямо посмотрела на Ульриха.

– Не такой уж я и приблуда. Более того, я считаю, что у меня достаточно денег, чтобы договориться с вами.

Ульриху явно польстила такая речь. Он посмотрел на атамана поверх блестящего лезвия меча.

– Кроме того, – продолжил распаляться атаман. – Я хорошо воспитан, и поэтому считаю неприемлемым вид, в котором сейчас находится ваша пленница. Отдайте ей мой кунтуш.

Рахитик сначала зычно загоготал, но поймав строгий взгляд Ульриха, проглотил смех и снова сплюнул.

– Сколько ты можешь дать? – спросил рыцарь.

– Десять тысяч новиградских крон. Только оденьте её. Голые нелюди мерзее утопцев.

– Брось вперёд, – кивнул Ульрих. Медленными шагами подошёл к лежащему на земле кунтушу, не отрывая взгляда от атамана. Подцепил кунтуш краем меча, попятился к Канарейке.

Она уже несколько минут старалась выглядеть как можно более обессилевшей, обвисла в руках рахитика. Ульрих набросил неожиданно тяжёлый кунтуш Ольгерда Канарейке на плечи, под полами стало не видно её рук.

Эльфке просто невозможно повезло с тем, что рахитик был накачан фисштехом так, что не заметил этого, продолжая тянуть её за волосы. Ульрих отошёл на несколько шагов в сторону, опустил меч чуть ниже.

– А вас нет причин хранить верность вашему заказчику, так? – спросил Ольгерд.

– Если сговоримся о цене.

– Как насчёт ваших сучьих жизней?! – воскликнула Адель, выйдя из темноты. Она поравнялась с атаманом, остановилась, почёсывая бедро кортиком с витой ручкой. Ольгерд коротко взглянул на неё, взглядом указал на Ульриха. Тот напрягся, рахитик ещё раз дёрнул Канарейку, оттащил ещё за собой на пару метров: