Игра на двоих

Мое утро начинается не с криков капитолийки и даже не с завтрака. Совсем нет, вместо этого стоит мне зайти в ванную комнату, как я оказываюсь в цепких объятиях команды подготовки. При виде меня на глазах всей компании выступают слезы, но одного уничтожающего взгляда достаточно, чтобы ненужная влага моментально испарилась. После обжигающей ванны воздух в комнате кажется холодным и сухим. Я только сильнее закутываюсь в длинный халат. Сегодня подготовка занимает гораздо меньше времени, чем обычно. Вид «базис-ноль». Боевая раскраска не нужна. Ногти покрыты бесцветным лаком, волосы высушены, выпрямлены и распущены, на лице — ни грамма косметики. Завтрак приносят прямо в номер, но я ограничиваюсь лишь чашкой горячего шоколада под неодобрительным взглядом Цинны. Пока стилист помогает мне одеться, внимательно слежу за выражением его лица и, к своему неудовольствию, снова не вижу ничего, кроме жалости.

— Не надо меня жалеть, Цинна, — холодно замечаю я, поймав его взгляд в зеркале.

Тот лишь отводит глаза.

— Прости.

Парень предлагает составить мне компанию до прихода слуг, которые скоро должны прийти за мной, чтобы проводить в отдельный пентхаус. Там я и буду дожидаться результатов аукциона. Как я узнаю, кто стал победителем? Очень просто: он сам придет ко мне.

В ответ на предложение стилиста лишь благодарно улыбаюсь и качаю головой. Тот понимающе кивает и выскальзывает за дверь. Нервы натянуты словно струны. Я продолжаю метаться из угла в угол, поминутно спотыкаясь о мебель. Взгляд падает на лежащий на тумбочке нож, подаренный ментором. В два прыжка подскочив к кровати, хватаю клинок и прячу в глубоком кармане джинсов. Не знаю, зачем я это делаю. Настает такой момент, когда я вообще не отдаю себе отчета ни в собственных действиях, ни в их мотивах.

Скрипит дверь. Я оборачиваюсь не сразу, потому что кто бы ни стоял у меня за спиной, я ему не рада. Ментор. Тяжелый немигающий взгляд заставляет меня буквально по минутам вспомнить вчерашний день. Ментор явно собирается что-то сказать, но я прерываю его всего одним словом:

— Убирайся.

Тот молча выскальзывает за дверь. Я опускаюсь на аккуратно застеленную постель и в бессилии закрываю лицо руками. Не хочу его видеть. Не хочу смотреть в темно-серые глаза, снова и снова слышать «нет» и каждый раз переживать то чувство обиды, охватившее меня на вершине скалы и подтолкнувшее к ее краю. Но теперь к ним примешивается оттенок вины. Сноу загнал в угол меня, а я — своего ментора. Хеймитч ведь не виноват. Ни в том, что Сноу выбрал меня своей новой игрушкой, ни в том, что я выбрала его своим защитником. Ему просто не повезло.

Из коридора доносится звук шагов, а за ними — стук в дверь. Пора. Прежде, чем выйти из комнаты, бросаю мимолетный взгляд в зеркало. Мое отражение — все та же маленькая испуганная девочка — машет мне рукой и грустно улыбается. В голове звучит голос ментора. Пришло время попрощаться с детством. На этот раз оно остается — ухожу я.

Мы входим в лифт и поднимаемся на верхний этаж. Безгласые слуги сопровождают меня до самого пентхауса. Он гораздо больше нашего, но я без труда ориентируюсь в нем и вскоре обнаруживаю «свою» комнату — громадную спальню с зеркальными стенами, окнами от пола до потолка, занавешенными тяжелыми портьерами, широкую кровать и другие предметы мебели. Я опускаюсь на пол у окна и бездумно смотрю на просыпающийся город с высоты птичьего полета: на спешащих прохожих, кажущихся едва различимыми точками, на проезжающие автомобили и пролетающие планолеты. В небе плывут редкие белоснежные облака и ярко светит солнце. Закатав рукава свитера, подставляю руки его лучам и наслаждаюсь весенним теплом. В моей жизни осталось не так много радостей, но есть и такие, которые у меня не отнимет никто. По крайней мере, пока я жива и сохраняю рассудок.

***

Представьте себе большую комнату, настолько, что в ней легко поместилось бы все население Шлака. Или кабинет, где можно собрать всех людей, так или иначе связанных с созданием и претворением в жизнь грандиозных планов по строительству Арены и проведению Голодных Игр. Или зал, полный зрителей на шоу Цезаря Фликермена. Представили? Забудьте. То пространство, что вы видите перед собой, еще больше. Почти все место занимают бесконечные ряды кресел, скамеек и стульев. В самой глубине зала — сцена с кафедрой.

Каждое кресло, каждый стул, каждое место на жесткой деревянной скамье стоит чудовищные, по меркам бедных Дистриктов, суммы. Из года в год в этом зале проводятся строго засекреченные собрания и не менее тайные аукционы. В назначенный день со всех концов столицы сюда съезжаются самые богатые и влиятельные ее жители, чтобы принять участие в увлекательной игре. Чтобы победить или проиграть. Здесь проигрыш не считается чем-то постыдным, о чем хочется забыть и не вспоминать до конца долгой жизни, наполненной хлебом и зрелищами. Но победа, как и тот, кому она досталась, чествуется не меньше, чем трибут, переживший очередной сезон Голодных Игр. Сегодня в этом зале царит невероятное — даже по меркам столицы — оживление. Генриетта Роу — юная, сильная, дерзкая, опасная в своей непредсказуемости. Такие, как она, встречаются не так часто, чтобы быть вправе упустить столь соблазнительный шанс узнать ее чуть ближе, во всех смыслах этого слова. Приручить этого дикого зверька.

Самой Генриетты здесь нет. То, что происходит в данный момент в этой комнате, держится в секрете даже от нее — той, ради кого все и собрались. Зал медленно, но верно заполняется. Разворачивающееся действо напоминает бал-маскарад: лицо каждого из присутствующих прикрывает веер или маска. На самом деле это не имеет особого смысла: люди, из года в год посещающие подобные мероприятия знают друг друга слишком хорошо, чтобы прятаться за раскрашенными кусками картона. Первые ряды занимают наиболее влиятельные и высокопоставленные лица. В ожидании начала аукциона каждый развлекается, как может. Одни тихо переговариваются, другие спорят, третьи мысленно подсчитывают, сколько они готовы отдать за возможность погреться в лучах славы Победительницы, четвертые не отрывают взгляда от сцены. Когда до начала остается не более пяти минут, разговоры смолкают, и все начинают оглядываться по сторонам, отыскивая в толпе старых знакомых. Те, что с удобством устроились в креслах, пересчитывают количество собравшихся и гадают, все ли здесь и кто из закадычных друзей и заклятых врагов составит им конкуренцию.

Кориолан Сноу выплывает из-за кулис, выходит на середину сцены и грациозно опускается в позолоченное кресло с высокой спинкой, обитой черным бархатом. Ради столь важного и торжественного Президент облачился в парадный костюм насыщенного темно-красного оттенок. Его цвет напоминает выдержанное вино, долгие годы хранящееся в подвале старинного дома. Или кровь — кому что придет в голову в первую очередь. На плечах — черный меховой плащ, руки, испещренные морщинами и покрытые пигментными пятнами, втиснуты в перчатки, лицо, как и у всех, скрыто за простой, но элегантной маской. Ярко-голубые глаза цвета льда пристально наблюдают за всем происходящим в зале.

Из компании высокопоставленных чиновников не хватает лишь одного человека. Но все знают, что он обязательно придет. Опоздает, как всегда, минут на десять-пятнадцать, займет свое законное место в первом ряду, обведет зал скучающим взглядом, всем своим видом демонстрируя равнодушие к происходящему и пренебрежение ко всем собравшимся. Все так же знают, что это — напускное, а человек, о котором идет речь, всегда с нетерпением ждет подобных собраний и ни за что не пропустит столь любопытное событие, ведь приз как никогда соблазнителен. И действительно, не проходит и нескольких минут, как дверь распахивается, и в зал влетает высокая фигура, с ног до головы закутанная в темный плащ, развевающийся, словно крылья за спиной черного ангела. Лицо скрыто капюшоном, глаза — узкой серой маской. Обернувшиеся на шум люди насмешливо и в то же время понимающе улыбаются. Их старый знакомый до странности сильно предан своим привычкам, а потому слишком предсказуем. Однако на этот раз он решает изменить традиции и устраивается в самом последнем ряду, на жестком и неудобном стуле.

Весь вид вновь прибывшего говорит о том, что с ним определенно стоит познакомиться чуть ближе, чем позволяет этикет первой встречи. Итак, начнем, пожалуй, с внешности. Высокий и худощавый, подтянутое тело скрывает длинный плащ. На вид ему можно дать не более тридцати. Светлые волосы пепельного оттенка длиной чуть ниже плеч тщательно расчесаны и завязаны в хвост, кончики — ни одного посеченного, гордость парикмахера! — слегка подкручены. Тонкие губы, изогнутые в вечной прохладно-насмешливой улыбке, покрыты слоем бесцветного бальзама. Миниатюрное серебряное колечко в левом ухе, тонкая цепочка на шее, кожаный браслет часов на узком запястье. Руки в тонких перчатках. Мужчина сидит, небрежно закинув ногу на ногу, сложив руки на груди и постукивая пальцами с отполированными ногтями на манер игры на фортепиано. Вся его поза выражает скуку и равнодушие, и только ярко-голубые глаза цвета ясного летнего неба выдают истинные чувства обладателя. Они горят огнем неподдельного интереса. Этот человек никогда не отказывает себе в удовольствии поразвлечься. Жизнь сама по себе — довольно скучная и, к тому же, короткая штука, так почему бы не разнообразить ее, если есть такая возможность?

Он не выносит банальных, простых вещей, глупостей и мелочей, не имеющих особого значения, не станет заниматься чем-то, что ему не интересно, не будет обсуждать скучные темы. Его раздражают посредственности, но привлекают неординарные — вплоть до оттенка сумасшествия в глазах — люди. Обожает тайны, но никогда и ни с кем не делится собственными секретами. Загадочный. Выделяющийся из толпы. Эксцентричный даже по меркам Капитолия. Смелый до безрассудства и гениальный до безумия. Такие, как он, способны заинтриговать одним своим видом, взглядом, жестом и словом. Имя этого молодого мужчины идеально подходит его благородной осанке и аристократичной внешности. Простое, но изысканное. Приятно познакомиться, господа. Леонардо. Леон или Лео — для тех, кто знает. Стоит отметить, что знают немногие.