Игра с отчаянием

— К-какой? — сдавленно спросила Тау, в ужасе наблюдая за малейшими изменениями мимики Эрики.

Та в ответ широко улыбнулась одной из своих самых жутких улыбок и торжественно огласила:

— Вы недостойны.

Весь мир вокруг Тау будто рухнул в одночасье. В упор глядя на Эрику, Тау словно слышала звук бьющегося стекла — именно с таким разрушались все её надежды. С каждым словом Эрики окружающая обстановка шла трещинами, и едва детектив вынесла вердикт, идеальный мир Тау разлетелся на миллиарды осколков. Тау почувствовала себя приговорённой к смерти. Сейчас она могла лишь тщетно пытаться ухватить хоть малейший осколок своего идеала, который она столько времени строила.

Тау буквально вжалась в спинку трона и испуганно пролепетала:

— К-как же так? Я думала, что… Я ведь приложила столько усилий, я создала идеальную убийственную игру, так почему же?..

Эрика в ответ на это лишь заливисто рассмеялась, заставив Тау ещё сильнее стушеваться. Подавшись вперёд, Супер Детектив всё с той же безумной улыбкой ответила:

— Разве не очевидно? Вы так жалки, так ничтожны, когда пытаетесь ухватиться хоть за какую-то соломинку, Тау-са-а-ан! Вы проиграли, и вас уже ничто не спасёт, понимаете?!

Тау смотрела на неё в ужасе, окончательно проглотив язык от осознания безвыходности ситуации. Эрика продолжила смеяться, упиваясь происходящим. Она действительно наслаждалась отчаянием Тау: ей доставляло неописуемое удовольствие видеть, как кто-то мучается, как мучилась когда-то она сама под давлением более могущественных созданий. Эрика прекрасно осознавала, как ломается под её гнётом Тау, и не могла не упиваться ощущением, что сама в этой ситуации упрямо продолжила бороться до конца. “Я превосхожу ничтожество вроде тебя! — думала она, чувствуя в груди щекочущее наслаждение. — Я достойна существовать в этом мире, а ты — нет! Теперь ты жалеешь, что решила так подшутить надо мной, а, Тау?” — мысленно спросила она, издевательски щуря блестящие довольством глаза.

Да, Эрика не могла простить подобного отношения к себе. То, что Тау решила устроить постановку, где ей была отведена роль жертвы, было для Эрики непростительным оскорблением. А Фурудо Эрика никогда не прощала тех, кто смел оскорблять её гордость. Именно поэтому она с таким рвением приняла участие в организации пятого убийства, именно поэтому она так наслаждалась происходящим здесь и сейчас. Конечно, было в этом зале ещё одно существо, не так давно посмевшее унизить её, но Эрика считала, что победа в “дуэли” смыла с неё большую часть этого позора, а на остальное вполне можно было закрыть глаза — в конце концов, это можно было счесть своеобразным отмщением, которое Эрика хоть и не понимала, но всё равно считала более достойной и менее оскорбительной вещью, чем праздная любовь Тау поразвлечься. “Что ж, ты хотела развлечений? Тогда веселись!” — с предвкушающей улыбкой думала Эрика, доставая из широкого рукава своего платья один предмет, несомненно, до боли знакомый Тау.

Тау действительно узнала этот предмет, и в очередной раз за этот день она почувствовала себя так, словно её ударили обухом по голове. В руках Эрики красовалась колода игральных карт. Тау силилась что-то сказать, но все слова застревали в горле от осознания ужаса ситуации. И, похоже, не одна она узнала эту колоду. Едва завидев её, Хиганбана расцвела в улыбке и радостно воскликнула:

— А, так вы и правда добыли её, Фурудо-сан! Я в вас ни на минуту не сомневалась! Господа, — обратилась она к недоумевающим Минато, Марибель и Ёшики, взглянув на каждого из них, — сейчас в руках Фурудо-сан вы видите тот предмет, который в руководстве по созданию барьера носит гордое звание “личной вещи”! Это одна из моих колод карт, нагло позаимствованная Тау при побеге.

— Именно, — подтвердила Эрика. — Дело в том, что, пока вы занимались “расследованием” этого глупого фарса, я решила разобраться с более глобальными вещами. Для этого я очень быстро проверила те ниточки к тайнам этого места, которые обнаружили вы, и, пролистав оставленный вами в шкафчике в раздевалке гримуар, осознала, что неплохо бы на всякий случай иметь в качестве рычага давления на Тау-сан тот самый “личный предмет” — как выяснилось, не зря, ибо она и вправду попыталась выкинуть нечто столь жалкое. Благодаря несложным умозаключениям я обнаружила её тайную комнату, где и находилась эта колода карт, которая, несомненно, больше всего походит на тот самый источник, накапливающий в себе энергию барьера и передающий её владельцу.

— Я, кстати, догадалась, чем занималась Фурудо-сан, именно благодаря отсутствию чего-то подобного в комнате, — вставила Хиганбана. — Дело в том, что ничего подходящего на роль “личной вещи” я там не обнаружила, а в существовании иных мест для её хранения я очень сильно сомневалась. Следовательно, кто-то побывал в комнате до меня и обнаружил предмет раньше.

— Верно мыслите, Хиганбана-сан, — одобрительно произнесла Эрика.

Хиганбана на это польщённо ухмыльнулась. Эрика улыбнулась ей, а затем перевела взгляд на Тау: та неотрывно глядела на колоду карт в её руке, затаив дыхание. Её глаза расширились в ужасе, она совершенно не шевелилась и лишь тупо смотрела на предмет, буквально являющийся на данный момент её собственным сердцем. Нарочито медленно Эрика выудила из другого рукава небольшой прямоугольный объект, похожий на вытянутую коробочку, украшенную эмблемой в виде уже известного чёрно-белого медведя с жуткой улыбкой и красным глазом-молнией. Едва она откинула крышку, поддев её ногтем, и поднесла предмет к картам, окружающие осознали, что коробочка была не чем иным, как зажигалкой. Все прекрасно понимали, что Эрика собирается делать, и смутно догадывались, чем это грозит Тау.

В этот момент Тау ясно осознала свою судьбу. Эрика была совершенно права: увлекшись демонстрацией своей силы, Тау истратила практически всю энергию, и теперь, до её восстановления, её не хватило бы даже на то, чтобы хоть как-то помешать Эрике. Тау могла лишь полными первобытного ужаса глазами следить, как равнодушно Эрика чиркает пальцем, чтобы зажечь карты, а затем — как её собственный мир поглощают безжалостные языки пламени.

Едва алая бумага под действием огня стала приобретать пепельно-чёрный оттенок, Тау не выдержала этой пытки: она закрыла лицо руками и издала протяжный звук, напоминающий нечто среднее между стоном, криком и воем. Никто точно не мог понять, ощутила ли она от действий Эрики физическую боль или же своими действиями она исключительно выражала свои эмоции, но одно было ясно, как день: Тау была в отчаянии. Пока большинство смотрели на эту картину в шоке (до этого они и представить не могли, что Тау способна на подобные эмоции), Эрика ухмылялась улыбкой превосходства, косясь на раздавленную куклу, посмевшую унизить её. Супер Детектив выпустила карты из рук, и те, скользнув по её пальцам, подобно осенним листьям опустились на пол, оставшись догорать на шахматном мраморе. А что до Хиганбаны…

Хина не отводила от Тау блестящих восторженных глаз. На красно-чёрных губах играла счастливая улыбка, Хиганбана вся сияла от зрелища уничтоженного врага. “Я ждала это столько времени — и вот наконец ты сломана! — в какой-то эйфории думала она. — Ты принесла мне столько боли, из-за тебя страдали люди — а теперь все эти боль и страдания свалились тебе прямо на голову! Ну же, каково тебе под тяжестью твоих грехов?” Хина не могла сдержать язвительной ухмылки.

Внезапно зал тряхнуло, словно он был какой-то картонной коробкой. С потолка посыпалась крошка — и тут же половина присутствующих побледнела. Им не понадобилось много времени, чтобы осознать: потеряв источник питания, зал суда рушится, грозясь стать их могилой. Помещение продолжало трястись. В сердцах присутствующих начала зарождаться паника.

— Ч-чёрт, надо срочно валить отсюда! — нервно воскликнул Ёшики, буквально выскочив из-за трибуны. Озираясь, он глазами ухватил лифт в другом конце помещения, и, не до конца соображая, всё ещё на повышенных тонах заявил: — Нам нужно быстрее к лифту, иначе…

— Не говорите глупостей, Кишинума-сан! — перебила его Марибель, подбежав к нему. — Вы разве не знаете, что во время землетрясения ни в коем случае нельзя пользоваться лифтом?

“Боже, до чего же по-идиотски это звучит в нынешней ситуации!” — с досадой подумала она. Ёшики, кажется, это мнение разделял. Взмахнув руками, он язвительно поинтересовался:

— А ты знаешь другой метод выбраться из этого места?

Марибель прикусила язык и в волнении взглянула на Минато. К своему удивлению, она обнаружила, что он не сдвинулся с места и продолжает стоять за трибуной и глядеть куда-то в сторону. “О чём он думает, стоя на месте в такой момент? — нахмурилась Марибель. Вдруг она осознала, что оба места рядом с ним пустуют, и задалась другим вопросом: — И куда делась Фурудо-сан?”

Ответы на оба вопроса обнаружились, едва Марибель проследила направление взгляда Минато. У стены, похожей на металлическую пластину, находилась Эрика, и по понятному лишь ей самой принципу что-то выстукивала на ней. Сначала её действия вызвали у Марибель недоумение, но складка между её бровей быстро разгладилась. Она осознала, чего добивается Эрика. Игнорируя всё вокруг, Марибель подбежала к занятой Супер Детективу, и скорее утвердительно, чем вопросительно, произнесла: