Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Императрица Мария. Восставшая из могилы
Шрифт:

Маша повернулась на бок и оперлась на локоть.

– Катюха, я тебя графиней сделаю!

До Кати вдруг дошло, что Маша не шутит.

– За что?

– За все!

– А Кольшу?

– А Колю – графом!

– Машка, по че? – ахнула Катюха. – Ты че, сбрендила?

– Сбрендила не сбрендила, а сделаю! И вообще, ты повежливей с будущей императрицей! Я тебе еще припомню, как ты меня в бане вениками дубасила! Вот велю выпороть!

– Графиню? – ехидно спросила Катюха.

– Я тебя до того выпорю!

– Не, ты не выпорешь, ты хорошая!

Катюха откинулась на подушку и задумалась. По-любому выходило, что если

она станет графиней, то Андрей точно попросит ее руки. Девушка хихикнула и подумала, что она его еще помучает. Или не помучает. Ведь он ей тоже очень-очень нравится, так чего же мучить? Вздохнув, она натянула одеяло до носа.

«Видела бы маманя, как я сплю тута в барских постелях», – была последняя мысль, посетившая ее.

XII

Архиепископ Омский и Павлодарский отец Сильвестр пребывал в тяжком раздумье. События последних двух дней давали обширную пищу для размышлений. Неожиданное появление в Омске великой княжны, чудом избежавшей смерти, равно как и сопутствовавшее этому появлению известие о гибели царской семьи, потрясло его не меньше, чем весь город. Поначалу он отказывался верить, но вечером к нему заехал генерал Болдырев и все подтвердил. На генерала было жалко смотреть. То и дело вытирая слезы, он говорил о чести и долге, о совести, о том, что они все должны искупить вину перед этой девочкой.

«Эк его проняло-то, – подумал тогда отец Сильвестр. – Что же она им такое сказала, что спокойный и уверенный в себе Болдырев расчувствовался, как гимназист?»

Потом приехал полковник Волков, уже непосредственно от великой княжны, узнать насчет панихиды. Это обрадовало отца Сильвестра.

«Правильно, первым делом – в храм», – подумал он и ответил:

– Завтра воскресенье, будет литургия, на ней всех и помянем. И предупредите великую княжну, что перед литургией неплохо бы исповедаться.

«А ведь это знамя, – отец Сильвестр задумался, – настоящее знамя – великая-то княжна! Вопрос, кто его поднимет, у кого силенок хватит. И церкви тут в стороне стоять не след. По Божьей воле избежавшая гибели непорочная дева Мария! – Он даже крякнул от удовольствия. – Эк загнул! Тут и до святой недалеко».

Отец Сильвестр, понимая, что богохульствовать негоже даже в мыслях, перекрестился.

Утренняя картина поразила его. Он понимал, что на литургии будет немало народу, но чтобы столько. Успенский собор был забит людьми до отказа, площадь перед собором – тоже. Командование, члены правительства, городские власти, купечество – все были здесь. И что удивительно, за исповедью никто не шел.

Что приехала великая княжна, отец Сильвестр понял по шуму на улице, затем люди в соборе как-то уплотнились и раздались в две стороны, оставляя проход посередине. Великая княжна шла одна, нет, вслед за нею, чуть отстав, шел молодой мужчина в простом рабочем бушлате, по мраморному полу храма цокали подковки его солдатских сапог. Великая княжна сбросила ему на руки пальто – в соборе было душно – и, оставшись в глухом черном платье и таком же черном «вдовьем» платке, подошла к аналою.

– Исповедуйте, ваше преосвященство, – негромко сказала она, – ибо грешна я.

– Как же ты можешь быть грешна, дитя мое? – ответил отец Сильвестр. – После всего, что ты испытала?

Исповедь пошла своим чередом. Великая княжна говорила много, волнуясь и часто сбиваясь. Начала издалека, с Тобольска, так

как, по ее словам, последний раз нормально молилась и причащалась в храме она именно в Тобольске, потом не позволяли тюремщики.

Из первых рук узнал отец Сильвестр о событиях 17 июля и всем том, что за ними последовало. Соответственно, понял, кто этот парень в одежде мастерового, выглядевший совершенно неуместно среди генеральских шинелей и дорогих пальто. Понял он, что его идея о непорочной деве Марии рассыпалась в прах. Не девушка стояла перед ним, но женщина, которая любила и была любима. Почему-то она считала грехом их тайное венчание без согласия родителей.

– Не любовь грех, дочь моя, – возразил он, – но блуд. Как только вам представилась возможность, вы избавились от блуда. В чем же тут грех?

А потом великая княжна сообщила такое, от чего у отца Сильвестра зашевелились волосы на голове. Переселение душ, посланец XXI века! И это не козни дьявола! Великая княжна была уверена в этом: зачем антихристу спасать ее из рук слуг антихристовых?

«Она умна», – подумал отец Сильвестр.

В том, что все произошло по Божьей воле, архиепископ не сомневался ни минуты, дьявол не так силен, он всего лишь падший ангел. Бог могущественнее! Основной удел дьявола – искушение, сиречь провокация. А где тут провокация? Тут любовь к ближнему во всем ее многообразии и величии!

Немного задумавшийся отец Сильвестр вновь вслушался в слова великой княжны. О чем она говорила только что? А, о предвидении, ну да, как же, человек из будущего знает все наперед. Правда, применение этих знаний ограничено, ведь мир будет меняться. Как она сказала? «Эффект бабочки»? При чем тут бабочка, он не понял, но понял, что изменения будут нарастать как снежный ком по мере вовлечения в них все большего числа людей. И именно этого, по словам великой княжны, хочет Николай.

В его мире она погибла, а отца Сильвестра большевики замучили в 1920 году. Большевики победили в Гражданской войне. Слава Богу, им хватило ума сохранить империю, но, увы, ненадолго: уже в конце XX века империя распалась окончательно. Именно этого не хотел Николай, не хотела великая княжна и, разумеется, не хотел он сам.

Архиепископ механически прочел над великой княжной молитву, сказал все, что нужно сказать, она поцеловала все, что было необходимо поцеловать, и отошла от аналоя. Отец Сильвестр, как всегда, сурово обвел взглядом присутствующих, заставляя их опустить глаза. Остановил взор на Николае и несколько секунд смотрел на него, тот не опустил глаз и встретил взгляд архиепископа спокойным и прямым взглядом. Отец Сильвестр перекрестил его, Николай склонил голову, давая понять, что он знает, что говорила великая княжна на исповеди.

Архиепископ вел службу механически – не в первый раз. Мысли же его были заняты другим. Что делать? То, что доверенное ему на исповеди нельзя оглашать, это полдела. Это не самый страшный грех, в случае чего он отмолит. Молчать надо по другой причине: чем меньше людей знает об этом, тем лучше. И надо познакомиться с этим Николаем поближе.

Отец Сильвестр вдруг понял, что они победят. Да, да, именно они, эта пара, которую свел вместе Бог. Знания Николая и потрясающая харизма великой княжны. И любовь. А любовь – это Бог! С ними Бог! А значит, и Церковь должна быть с ними! Приняв такое решение, архиепископ успокоился. Теперь он знал, что будет говорить после литургии.

Поделиться с друзьями: